Здесь нельзя работать наполовину

24 января в 07:39
28 просмотров

… Шерлок Холмс умел определять профессию человека времен викторианской Англии по достаточно незначительным деталям гардероба и особенностям фигуры. Но сегодня профессия редко накладывает отпечаток на лицо мужчины – за немногими благими исключениями. Но спасателей легко узнать в компании и обозначить индивидуально. Они выделяются традиционно мужским стилем поведения с чертами подчеркнутой сдержанности.
Александр Васильевич Ветряк – один из тех, кто фактически стоял у истоков службы, и даже можно сказать больше – он был спасателем, когда в республике еще не было спасслужбы как таковой. Александр родился в 1960 году в пос. Шахта № 1, в детстве сменил немало школ, пока не закончил 17. ПТУ по специальности монтажник и не оказался в 1982 году на заводе резинотехнических изделий, где познакомился с Александром Ципковским и Олегом Меточкиным. В свободное время начал ходить с ними в горы. В 1985 году Шурик Ветряк отрастил бороду, что было удобно в горах, ибо отражало снег, да так и остался с ней и поныне, и получил прозвище “Василич”, под которой известен и сегодня.
… Шерлок Холмс умел определять профессию человека времен викторианской Англии по достаточно незначительным деталям гардероба и особенностям фигуры. Но сегодня профессия редко накладывает отпечаток на лицо мужчины – за немногими благими исключениями. Но спасателей легко узнать в компании и обозначить индивидуально. Они выделяются традиционно мужским стилем поведения с чертами подчеркнутой сдержанности.
Александр Васильевич Ветряк – один из тех, кто фактически стоял у истоков службы, и даже можно сказать больше – он был спасателем, когда в республике еще не было спасслужбы как таковой. Александр родился в 1960 году в пос. Шахта № 1, в детстве сменил немало школ, пока не закончил 17. ПТУ по специальности монтажник и не оказался в 1982 году на заводе резинотехнических изделий, где познакомился с Александром Ципковским и Олегом Меточкиным. В свободное время начал ходить с ними в горы. В 1985 году Шурик Ветряк отрастил бороду, что было удобно в горах, ибо отражало снег, да так и остался с ней и поныне, и получил прозвище “Василич”, под которой известен и сегодня.
В 1987 году они с друзьями сняли с плеча Эльбруса одного погибшего скалолаза и пятерых живых московских альпинистов, попавших в сильный снегопад. Ощущение это было новым и странным, почти невыразимым словесно. Что было в нем для уже опытных альпинистов? Альпинизм по своей сути объективно опасен, но риск можно свести к минимуму. Годами вырабатывается чувство опасности на неблагоприятные условия, будь то снег, фирн, скалы. Не по интуиции, а шкурой, всем существом они учились реагировать на кислый фирн, глухой звук снежной доски, на рельеф камнесборника, на серный запах разбившегося в пыль камня, на шумы и звуки в горах. Годы и годы инструктора альплагерей растолковывали правила безопасности в горах. Годы и годы они сами изучали все тонкости восхождения, входящие не только в сознание, но и в подкорку. А вот на спасработах оказались вынуждены нарушать все неписанные правила безопасности. Альпинист сам выбирает маршрут и партнера по связке, принимает решение о выходе, может отменить его или перенести на другое время из-за неблагоприятной погоды или иных обстоятельств. У спасателей такого выбора нет, он должен выходить на маршрут немедленно, в любых условиях – при аварии, при нарушении восходителями контрольного срока, при потере связи с группой, при внезапном резком ухудшении погоды. Кто не знает, что по леднику с многочисленными трещинами на ночь глядя ходить нельзя? Но на спасательных работах ради попавших в беду людей делается все… Все существо опытного альпиниста-спасателя начинало протестовать, и требовалось громадное волевое усилие, чтобы принудить эти рефлексы к молчанию. В критические минуты жизни ты сражаешься не с врагом; ты пытаешься подчинить своей воле собственное тело. Но потом, когда все кончилось, было трудно понять, кто более счастлив – спасенные или спасатели. Это ощущение счастья запомнилось. Ведь если ты спасаешь человека – ты будешь любить его, он ведь дал тебе шанс совершить наивысшее дело.

До создания профессиональной службы Министерства чрезвычайных ситуаций в стране существовала система КСП, в распоряжении которой работали инструкторы альпинизма, в совершенстве знающие свой район. КСП имели необходимый инвентарь, средства связи и автотранспорт, но на огромный горный район Приэльбрусья профсоюзы, которым подчинялись КСП, выделяли всего три штатные единицы. Система оказания помощи в горах предусматривала, что каждый альплагерь или альпинистские сборы должны иметь общественные спасательные отряды, состоящие из самых лучших спортсменов. Спасение утопающих подлинно было делом рук самих утопающих.
Когда в 1992 году в республике возникла спасслужба под эгидой тогда еще ГКЧС, который возглавил Шойгу, неудивительно, что все они – Ципковский, Ветряк, Меточкин – оказались там.
Ветряк не только занимался теперь горами, спасатели упражнялись в пятиборье, по-новому осваивали профессию. А жизнь была такова, что поминутно подбрасывала сюрпризы, бывшие для спасателей серьезной школой подготовки: Буденновск, Каспийск, Первомайск… В Буденновске, кстати, Василичу выпали и сугубые испытания, когда казаки прилегающей к Буденновску станицы при проезде спасателей опознали в нем, обритом и бородатом…, Шамиля Басаева, чей портрет был передан на все пункты ГАИ по фотороботу! Ветряк, отводя тогда нос от нацеленной на него двустволки, долго уверял, что он свой, кондовый русак, родной и православный, даже крест нательный показать пришлось…
Но были и работы, запомнившиеся сугубо… 18 марта 1997 года в трех километрах от Черкеска упал Ан-24Б, выполнявший рейс Ставрополь-Трабзон. В 9.30 самолет вылетел из аэропорта, а через 37 минут пропал с экранов локаторов. Вскоре в УВД Черкеска позвонил местный житель, который сообщил, что видел, как летел самолет, затем последовал хлопок, машина потеряла хвостовую часть и стала падать. Пассажиры, по его словам, буквально посыпались с неба. Пролетев еще около четырех километров, Ан-24 врезался в лесополосу и загорелся… На борту были 50 пассажиров… Не уцелел никто. Катастрофа произошла из-за разрушения хвостовой части фюзеляжа в полете, вызванного накоплением коррозионных повреждений в процессе эксплуатации. Выяснилось, что самолету продлевали ресурс и срок службы без тщательного исследования техники, забыв, что машина в течение полутора лет работала в условиях тропического климата Конго…
Место катастрофы представляло собой страшное месиво из искореженных металлических конструкций, частей человеческих тел и стодолларовых купюр… Александр говорит, что больше всего его и команду спасателей поразили мародеры, для которых не были помехой ни трупы, ни дымящиеся части фюзеляжа. Они хватали деньги, торопливо рассовывали купюры по карманам. Впрочем, действия подлецов для людей порядочных – всегда загадка. Спасатели нашли тогда 56 тел – членов экипажа и пассажиров. В случаях такого тотального невыживания самое тяжелое было – видеть боль родных…
Но этот случай был все же не самым страшным, ибо найденное тело всегда помогает близкому осознать страшную правду. 20 сентября 2002 года в Кармадонском ущелье вблизи Казбека, произошла крупнейшая из зафиксированных в мире ледниковых катастроф. Около 140 млн. кубических метров массы льда, воды и камней стремительно, со скоростью до 200 км/ч, пронеслись вниз по долине 17 км и образовали мощный завал. Дальше вниз по ущелью еще на 19 км пронесся разрушительный гляциальный сель. Огромную силу водо-грязевого потока с глыбами льда сбили так называемые Кармадонские ворота, которые фактически спасли селение Гизель с населением более 10 тыс. человек. Преодолев узкую часть ущелья, ледник постепенно начал терять силу и остановился в нескольких километрах от этого населенного пункта. На пути ледника был уничтожен поселок Верхний Кармадон, гляциальный сель причинил масштабные разрушения в ущельях рек Геналдон и Гизельдон. Жертвами ледниковой катастрофы стали 134 человека.
Родственники погибших не видели тел и отказывались верить в гибель близких, обвиняли спасателей в бездействии, преступной халатности и в чем только не обвиняли… Это психологический феномен. Родные отказываются верить в смерть близких, несмотря на любые аргументы. Такова защитная реакция психики: отказ принимать страшную действительность. Но чем дольше человек находится в “вымышленной реальности”, тем хуже для него. В этой ситуации нужно быть жестокими. Приходилось убеждать родных в том, что надежды беспочвенны, ибо пережить страшный стресс человек может, только если поверит в смерть близкого. Тогда он постепенно успокоится. Но если не поверит… так и будет находиться в состоянии постоянного стресса.
…Принимать какое-либо решение всегда ответственно. Во много раз ответственней принимать решение, связанное с жизнью человека. А спасателям приходится принимать решение о прекращении поисковых работ, сознавая, что придется смотреть в глаза родственникам, близким друзьям пропавшего. Это делают, только исчерпав все возможности и убедившись, что дальнейшие работы или бессмысленны, или могут привести к новым жертвам. И спасателям известен горький скептицизм в оценке их действий со стороны. Спасатель никогда не должен ожидать благодарности за свои усилия и быть стойким перед некомпетентной критикой: если он не готов встретиться лицом к лицу с невежеством, непониманием, ему лучше оставить эту работу.
“Желание помочь людям, попавшим в беду, – мощная мотивация, – говорит Ветряк, – она помогает специалистам МЧС, иначе не выдержать постоянного испытания человеческим страданием, иначе – съедающее чувство вины, что не успел, иначе – депрессия от осознания ограниченности своих возможностей и, в конечном счете, уход из профессии…”
Именно поэтому все претенденты на работу проходят в службе жесткий отбор и психологическое тестирование. Люди с повышенной склонностью к риску, демонстративностью, желанием привлечь к себе внимание спасателями стать не могут. Такие “герои” в сложной ситуации поставят под угрозу не только свою жизнь, но и жизни коллег и тех, кому они пришли на помощь. Труд спасателей – это работа в команде. Непригодны для профессии и люди со слабыми нервами и сниженным интеллектом. Сотрудники МЧС нередко оказываются в нестандартных ситуациях, значит, нужно уметь быстро обработать новую информацию и принять верное решение. Так, обнаружив в зоне ЧС под завалом живого человека, группа спасателей должна сама определить алгоритм действий и действовать, не дожидаясь дополнительной помощи. Это значит – оценить степень опасности конструкции, под которой находится пострадавший, рассчитать меры страховки, продумать возможность оказания медицинской помощи прямо под завалом… Дураков здесь не держат.
Ветряк всегда спокоен, даже флегматичен, со стороны кажется этаким “пофигистом”, по крайней мере, именно это слово было в ходу, пока не открыли новый термин “стрессоустойчивость”. При этом сам он славится еще одним умением – обустроить быт товарищей. На соревнованиях на Байкале многие из спасателей впервые познакомились со знаменитым байкальским омулем – и были всерьез разочарованы: легендарная рыба оказалась… селедка селедкой. Да еще и тощей к тому же. Местные жители угощали гостей омулем горячего и холодного копчения, омулем “с душком”, но слышали только вежливые комплименты. Однако Васильевич не унывал и придумал нафаршировать злополучную рыбешку овощами и специями, чем восхитил подошедшего к нашей спасательной службе Сергея Шойгу, с восторгом отведавшего блюдо, оказавшееся превосходным на вкус… Но это – редкие часы досуга.

… Дату 20 июня 2002 года в нашей республике запомнят на десятилетия. Наводнение развивалось настолько быстро, что терялась всякая связь с населенными пунктами, что не позволяло спасателям немедленно прийти на помощь из-за отсутствия информации. Первый сигнал был получен из зверохозяйства “Пушное”, где двое охранников оказались отрезанными от земли. Сотрудники службы, в том числе и Ветряк, были тогда на ногах свыше двух суток. Ледяные потоки разъяренной воды несли с собой множество грунта, деревьев, и даже спасатели, хорошо подготовленные физически, не могли устоять в сумасшедшем потоке, где вода неслась со скоростью курьерского поезда. Не все, попавшие в зону наводнения, решились бросить свои дома: надеялись отсидеться на чердаках и крышах; их оттуда снимали вертолетами, вывозили на КАМАЗах. За рулем одного из них почти сорок восемь часов провел и Ветряк. Те, кто выжили, всю ночь простояли на опорах и крышах домов, наутро настолько обессилели, что едва могли передвигаться, кричащих, рыдающих людей обвязывали тросом и тянули на борт вертолетов…
Привыкаешь ли к чужому горю? Ветряк уверен, к этому никто никогда не привыкнет. Не черствеешь ли с годами? Нет, если очерствеешь, не сможешь сострадать и работать спасателем. Но если будешь сострадать во время работы – ты тоже не спасатель. (Хоть, что скрывать, в Каспийске, где в ночь на 16 ноября 1996 года был взорван 9-этажный дом, в котором жили семьи пограничников из Каспийского погранотряда, и под завалами оказались 106 человек, тогда, вынимая из-под завала погибших детей, он сам плакал, как ребенок. Да и не только он один… 67 человек тогда погибли, в том числе 20 детей. 39 удалось спасти)
Но рыдать над раненым – этим не поможешь. Ему нужна помощь. “Мы исходим из того, что спасение – это тоже технология. Проявление героизма, не подкрепленного профессиональным опытом, предельно опасно для жизни, необходима оценка риска. Чем больше опыт спасателя, тренированность, интеллектуальный потенциал, тем больше вероятность, что он сумеет спасти. Хотя все равно это в руках… не знаю, кого. Если же риск выше допустимого, то не только не спасешь другого, но и сам погибнешь. Двое погибших хуже, чем один. Это прагматическая мысль, кому-то она покажется циничной, но зачем нужны дополнительные жертвы? Я же до сих пор не почувствовал себя полностью профессионалом. Понимание профессии – путь проб и ошибок. Кроме того, каждая чрезвычайная ситуация всегда новая, чем-то необычная. Другие люди, здания, время года, погодные условия и так далее. И наконец, самое важное – ответственность перед спасаемым. Решение рисковать принимает сам спасатель, никто не может ему приказать: “Давай, рискуй!” Если он оценил все обстоятельства и решил, что да, вероятность успеха больше, чем вероятность поражения, он идет и делает. И останется жив…”
Для самого Александра Ветряка самым памятным был и остается удивительный случай, когда в 10 км от выезда из Архыза сошла лавина и накрыла автобус с рабочими “Висмы”. Едва они откопались – сошла вторая лавина… Спасатели прибыли в 6 утра и начали поиск с помощью специального зонда. Александр нашел тело одного погибшего и вдруг… в 50 сантиметрах от него… зонд дернулся. Там был живой человек! Живой, пролежавший под лавиной почти девять часов! Он упал лицом вниз, и воздушный поток, шедший с реки, не дал ему задохнуться.
– Ради таких минут стоит жить, – говорит Ветряк.
… Люди в спасслужбе подбираются особые, дрянной человек не останется долго в этой профессии. Ему просто неинтересно делать добро. Здесь нельзя работать наполовину. Самоотдача либо есть, либо ее нет, либо ты спасатель, либо тебе здесь делать нечего. Александр Ветряк гордится службой и профессией. Он, – почетный спасатель КЧР, награжден крестом “За заслуги” и медалью “За спасение погибавших”. В службу пришел и его сын Стас, который еще с 12 лет мечтал быть, как и отец, спасателем…
Ольга МИХАЙЛОВА.
Фотографии из архива службы.
Поделиться
в соцсетях