Скажу честно, визит журналистов нисколько не удивил Бекмурзу Эльканова. Когда человеку переваливает за сто, волей – неволей он превращается как бы в живой “экспонат”, а дом его становится достопримечательным местом, и кто знает, сколько людей ежедневно переступает порог его дома. А если к тому же твой сын – глава сельского муниципального образования, в котором ты живешь…
Село Счастливое. В мае этого года Бекмурзе Эльканову исполнилось сто лет. Гостей было видимо – невидимо – близкие, родственники, друзья, соседи… Родственники невесток, зятей… Глава администрации… Прикубанского района Хусеин Казиев и начальники отделов администрации. Одни хотели знать, как прожил аксакал свою долгую и наверняка нелегкую жизнь, какую пищу предпочитает – мясную или молочную, курил ли, любил ли выпить. Других интересовали его воспоминания о депортации, третьих – его опыт и ремесло.

Скажу честно, визит журналистов нисколько не удивил Бекмурзу Эльканова. Когда человеку переваливает за сто, волей – неволей он превращается как бы в живой “экспонат”, а дом его становится достопримечательным местом, и кто знает, сколько людей ежедневно переступает порог его дома. А если к тому же твой сын – глава сельского муниципального образования, в котором ты живешь…
Село Счастливое. В мае этого года Бекмурзе Эльканову исполнилось сто лет. Гостей было видимо – невидимо – близкие, родственники, друзья, соседи… Родственники невесток, зятей… Глава администрации… Прикубанского района Хусеин Казиев и начальники отделов администрации. Одни хотели знать, как прожил аксакал свою долгую и наверняка нелегкую жизнь, какую пищу предпочитает – мясную или молочную, курил ли, любил ли выпить. Других интересовали его воспоминания о депортации, третьих – его опыт и ремесло.

Родом наш герой из аула Хурзук.
– Сколько себя помню, мне всегда хотелось быть ветеринаром, – рассказывает Бекмурза, – жить и работать только на селе.
По окончании зооветтехникума “Карачай” – нынче он зовется агроколледжем “Первомайский” – Бекмурза стал работать ветеринаром в Учкулане. Такими – холодными, скалистыми, серыми, изрезанными мощными глубокими складками – горы Учкуланского ущелья остаются и по сей день, только тогда, в пресловутые 30-е, здесь кипела бурная жизнь. В высокогорном ауле, далеко отстоящем от центральных трасс, ведущих в Черкесск, Джегуту, Теберду, Домбай, имелись школы, участковая больница, совхоз, АТС и так далее, и тому подобное.
Любое ущелье, будь оно Тебердинское, Учкуланское, Даргинское, Арзгирское – это сгусток тумана, это воздух и вода по утрам такие холодные, что зубы выбивают дробь, но Бекмурза в горах живет и работает спокойно и безмятежно, чувствует себя точно арба на наезженной дороге. Уверенно, мощно, красиво.
Тем временем тихо, точно степная лисица, подкралось горе. Депортация. Кто-то может подумать о некоей фигуре умолчания в моей статье, дескать, почему взрослый парень, мой герой, не воевал, но никаких косых взглядов, экивококов не могло и быть, потому что трое старших братьев Бекмурзы воевали, отчаянно, геройски, Бекмурза же нужен был, как воздух, в тылу…
В Джамбуле, куда попала семья Элькановых, Бекмурза моментально снискал себе славу целителя животных. Не просто ветеринара, а именно целителя, потому что одно его присутствие успокаивало и людей, и животных. Хорошую службу сослужила способность чередовать чисто научный подход и абсолютно нетрадиционный…
Чисто научный подход объясняется легко и просто, Бекмурза окончил сельхозинститут в г. Фрунзе и начинает работать в МТС. Да-да, именно в механизированно-тракторной станции, ибо специалисты именно этого заведения в те годы обслуживали животноводство двенадцати совхозов и колхозов, куда был назначен ветеринаром Бекмурза.
Многие хребты Тянь-Шанских гор имеют в своих названиях одно слово “алатоо”, так, например, Кунчей-алатоо, Терскей-алатоо и т. д. Суть одна, “алатоо” в переводе значит “пестрые” горы. И пестрят они по одной простой причине – из-за передвижения множества конских табунов и овечьих отар… Бекмурза успевает везде. Это почти легенда, но так и было на самом деле! Однажды Эльканова вызвали в соседнее село. Он не успел переступить порог дома Байчоровых, как ему сообщили, что животное только что испустило дух. Бекмурза огорошил всех, он вскочил на скотину и в течение двух-трех секунд, прыгая на безжизненной огромной туше, вернул ей дыхание. Затем укол адреналина, похлопывание, так и хочется сказать, по щекам, и животное приоткрыло веки…
Его мягкие прикосновения, ласковый голос действовали неотразимо даже на верблюдов, которых – и это знают все в Азии – также невозможно заставить войти в воду в оазисе в пустыне, как увидеть голодного, отпихивающего кусок хлеба… Эльканова слушались даже строптивые “караваны пустыни”.
– Эти зубы, похожие на старые фортепьянные клавиши, эти длинные щекотливые усы, шкуру, точно шерстяная обивка, разве можно забыть? – говорит с умной хитринкой и выжиданием старик, а тебе так и хочется расспросить его о нашумевшем на всю страну массовом падеже лошадей в Киргизии.
В 60-е годы в Азии начался массовый падеж лошадей. Эльканов лечил их, делал уколы, абсолютно не думая о том, что они могут укусить или ударить копытом, и спас от мора не одно поголовье. Тогда-то его и делегировали в Москву, где вручили серебряную медаль ВДНХ. И таким примерам несчесть числа…Однажды в большой многодетной семье, спасительницей которой, безо всякого преувеличения, была корова, животное заболело.
Его уже почти приговорили, наточили ножи, приготовили подвесные гвозди, но зашел Бекмурза и тоном, не терпящим возражений, сказал: “Корова проглотила какое-то инородное тело, что и нарушило пищеварение. Этот предмет, скорее всего, задержался во втором отделе желудка. Возможность проткнуть стенку и угрожать сердцу велика, но я что-нибудь придумаю”.
Результат был поразительным, корова выздоровела. Не менее поразительными были и другие факты – за все годы работы Эльканова в Киргизии, в стадах за которыми он присматривал, не было ни одного массового заболевания, а ведь в других районах, областях свирепствовал ящур. Очевидцы рассказывают, если у коровы воспалялось вымя, и она давала вместо молока гной, Эльканов отставлял в сторону свой знаменитый чемоданчик, как у Айболита, и начинал поджигать кизяк и обкуривать им больное место.
Еще он часто пользовал животных подсолнечным маслом в том или ином составе, считая его панацеей от многих заболеваний.
Когда карачаевцам разрешили вернуться на историческую родину, Бекмурза одним из первых засобирался домой, но не тут-то было. Сотни человек, с которыми его хоть раз сводило дело, стали просить его остаться жить и работать в Джамбуле.
Не смог отказать людям Бекмурза, потому что умел отличать простоту от панибратства, а уважительную вежливость от подхалимства, и задержался в Азии. Но уже через два года поезд мчал его и семью на родину. И такое нетерпение читалось на их лицах, в беге шпал, отстающих от поезда, в быстром широком хороводе деревьев за обочиной, в тонком свисте ветра за стеклом, что порой Бекмурза забывал покормить скотину, находившуюся в товарном вагоне. Дело в том, что когда Бекмурзу провожали животноводы, соседи, они не только зарезали двух быков на дорогу для его семьи, но и дали с собой корову, овец, а также корм, воду в цистернах для скотины, чтобы легче было обустроиться в родных местах.
От природы Эльканов был наделен уникальной памятью на лица и помнил сотни имен и фамилий механизаторов, пастухов, начальников отделов и служб, и потому, когда спустя несколько лет, в село Счастливое пожаловали высокие гости из Джамбула, он их сразу признал, хотя сей визит не сулил ничего хорошего. Это были сплошные уговоры: вернись в Азию, твори, дерзай у нас.
Бекмурзе послышалось в их речах другое: “Нам трудно, помоги!” Но нет, он жил и работал в совхозе “Холоднородниковский”, боясь потерять эту радость – свою обетованную землю – Карачай…
То, что Эльканов обладает фантастической работоспособностью и фонтанирует идеями, никого не удивило и на родине. Более того, тот, кто становился его собеседником и слушателем, получал море удовольствия, целиком отдавая ему свое драгоценное внимание и получая взамен ровно столько же и более того.
Вышел на пенсию Бекмурза в 1991 году. Когда ему “стукнуло” 85 лет, совершил хадж в Мекку и Медину. Теперь все больше занимается богоугодными делами, – огородил сельское кладбище, принял самое активное участие в строительстве мечети, навеса и домика на кладбище, заготовил леса для похоронных нужд…
Мужчине, даже если ему сто лет, грех зарывать такие способности в землю. Впрочем, сам старик любит пошутить: “ Я век за возраст не считаю!”. И есть в его шутках, тихом смехе и понимание суетности людского тщеславия, и мудрость опыта, и уверенность талантливого человека в том, что без его ума и рук бессильна жизнь…
Глубоко волнуют и радуют старика его дети: Марьям, Асият и Аминат – педагоги, Хусей – директор школы в Счастливом, Мурат – глава администрации Счастливого, кстати, окончил сельхозинститут, как в свое время и отец, и брат Хасан. Ислам был ветврачом, таким же талантливым, как отец, но, к сожалению погиб в аварии… У Бекмурзы 16 внуков и правнуков, жизни и судьбы которых он также не выпускает из-под своего неусыпного ока.
…Когда хлопотливый, полный радостной суеты день рождения закончился, Бекмурза Эльканов еще долго сидел во дворе. То ли перебирал события дня, то ли вспоминал события, очень далекие по времени… Как знать. Одно знаю наверняка, в свой столетний юбилей он как бы вернулся в свою молодость…
                                                                                                                                           Аминат ДЖАУБАЕВА.
                                                                                                                                  На снимке: Б. ЭЛЬКАНОВ.
                                                                                                                                 Фото Таулана ХАЧИРОВА.