Вот если честно, положа руку на сердце, что мы в большинстве своем знаем о зеленом царстве – окружающем и взрастившем нас? Только то, что из деревьев делают бумагу и картон, и что растения бывают полезными и вредными для нас. А мы для них – какие?
В один из мартовских дней жильцов дома по улице Ленина, 37 в г. Карачаевске насторожил пронзительный вой электропилы. Никто ничего не понял, но все высыпали на улицу и увидели, что красавец ясень, посаженный ими в дни новоселья 30 лет назад, валяется на земле. Все опешили, потому что ясень – это шикарное листопадное дерево, которое в больших городах высаживают лишь в парках, кстати, – в нашем городе таких деревьев было всего два, – никому не мешал, не забирал себе все солнце, мешая подрастающим детям, не заглядывал бесцеремонно в окна, а лишь радовал по весне неумолчным трепетаньем молодых листьев, а по осени – пурпуром наряда.

Вот если честно, положа руку на сердце, что мы в большинстве своем знаем о зеленом царстве – окружающем и взрастившем нас? Только то, что из деревьев делают бумагу и картон, и что растения бывают полезными и вредными для нас. А мы для них – какие?
В один из мартовских дней жильцов дома по улице Ленина, 37 в г. Карачаевске насторожил пронзительный вой электропилы. Никто ничего не понял, но все высыпали на улицу и увидели, что красавец ясень, посаженный ими в дни новоселья 30 лет назад, валяется на земле. Все опешили, потому что ясень – это шикарное листопадное дерево, которое в больших городах высаживают лишь в парках, кстати, – в нашем городе таких деревьев было всего два, – никому не мешал, не забирал себе все солнце, мешая подрастающим детям, не заглядывал бесцеремонно в окна, а лишь радовал по весне неумолчным трепетаньем молодых листьев, а по осени – пурпуром наряда.

Ладно бы дерево было сухое, гнилое, безжизненное, так нет же, в самом соку. А зеленое дерево, как известно, сносу не подлежит. Если только не входит в зону застройки. А если входит, то юридическому лицу дается разрешение на снос.
И как тут не процитировать выдержку из статьи журналиста “Комсомольской правды” Пескова: “Крестьянину в Швейцарии по каким-то важным хозяйственным соображениям надо было срубить стоящий на его земельном участке вяз. Оказалось, не может он это сделать без разрешения местных властей. Власть отказала -–испортишь пейзаж. Пейзаж в Швейцарии – это валюта!”
Или как не вспомнить Финляндию, которая возвела целые города в лесах, не причинив вреда ни одному дереву!
Впрочем, я отвлеклась, хотя и в тему. Так вот, люди, которые так быстро и умело снесли дерево, оказались неразговорчивыми, тем не менее жильцам дома удалось выяснить, на кого они работают. На жителя аула Джингирик – некоего Узденова. Разрешения на снос дерева у товарища явно не было, поскольку ни о какой застройке не могло быть и речи. Между домом № 37 и Домом детского творчества, находящегося по соседству, не то что машина, мотоцикл не проедет.
Хотя, снеся огромное дерево и прихватив чуточку тротуара, вполне можно было построить на этом месте магазинчик, шашлычную, офис, сапожную мастерскую, парикмахерскую… Да что угодно! Главное, как говорил Суворов, ввязаться в бой…
Ох, уж эта цивилизация! Ох, уж эта урбанизация, стремительный рост городов и городского населения, тесное скопление людей на ограниченной тесными рамками территории со всеми возникающими отсюда сложностями и особенностями проживания. В районе “Горянки”, который моя коллега Людмила Осадчая справедливо назвала маленьким Шанхаем, громоздится “Осса на Пелион” – в одном малюсеньком помещении умудрились разместиться мастерская по изготовлению ключей, фотостудия, парикмахерская и т. п. И таких примеров пруд пруди! Так отчего бы, если ты ворочаешь мешками денег, и тебе не втиснуться в оживленное, удобное местечко, срубив одно дерево. А все остальное, как показывает практика, уже дело техники…
Не тут-то было. Есть у Максима Горького выражение о том, что надо ежа пустить под череп человеку, чтобы он никогда не успокаивался, не был равнодушным, безразличным ко всему происходящему. У жильцов дома № 37 “ежик” под черепом явно водится, причем, свидетельством тому не только этот случай, так вот, они подняли шум, пригласили телевидение, задались вопросом в администрации: кто облюбовал для индивидуального строительства этот участок, почему и кто дал разрешение на снос так любимого жильцами дома дерева?
В городе немало служб, которые должны заниматься охраной зеленых насаждений, но толкового ответа ни от одной из них никто не услышал. Но скандал возымел свое действие. Больше никакого звона топоров и пил. Никакого строительства… Только стало как-то пусто и неуютно, особенно при виде пня, оставшегося на память от ясеня…
Кстати, за последние годы в городе “обезглавили” и “обезручили” не одно дерево, причем, не только деревья-выскочки, но и те, которые стоят одни-одинешеньки: ни телеграфных столбов, ни окон – ничего вокруг. Приходят в себя на следующий год такие уродцы и начинают обрастать пучками длинных беспорядочных веток…
Особую тревогу вызывает тот факт, что чаще всего повсеместно страдают тополя. Людей раздражает тополиная метель. Потому и спешат срубить тополиное дерево до той метели. Но разве это не жестоко – не дать разнестись по свету миллионному потомству тополя? Тем более что оно и так большей частью обречено на гибель. Покружит в воздухе пушистый пух и все: его или прибьет к асфальту дождик, ливень, или затопчет человек, поглотит высокая цепкая трава…
Между тем, тополь на латинском называется “популюс”, что в переводе обозначает “народ”. И если этот же народ долгое время считал его бестолковой породой, дескать, только на спички и годится, то селекционеры, биологи доказали, что насколько тополь податлив ко всем хворям, настолько он может, если не подвержен гнили, прожить до 300 лет. Но самое главное, что из древесины тополя и дом, и мебель получаются отличные. А прессование и термическая обработка и вовсе творят чудеса: рыхлая и мягкая древесина становится настолько прочной, что может заменить металл…
Так не походит ли это на то, как сумасшедший, потеряв монету в темноте, ищет ее потом под фонарем, где посветлее…
Так не получится ли, что дело станет за самым трудным? Зимой будем тосковать за черными ветвями тополей, кажущимися линиями судьбы, уходящими высь, а летом по тени тополей и запаху горьковатого бальзама, исходящего от них.. А тополиный пух? Разве он не подобен красочному листопаду, цветущему ландышу?
…Когда-то мы обладали бесценным даром: красота сама находила путь к сердцу – в деревьях, травах, горах. Любили мир – как дышали: легко и радостно. Но истончается с годами этот дар: человек может запросто срубить легко печальный и ранимый тополь, жизнелюбие которого неистощимо – воткни ветку в землю, она укоренится, – срезать ясень, который так редко увидишь в городе, пустить под топор голубые ели, которые так украшали площадь перед Домом Советов в городе, обескровить парк…
Погоня за прибылью по принципу “после нас хоть береза, ясень, дуб, тополь не расти”, как говорится, “после нас хоть потоп”, может привести к такому нарушению экологического равновесия, что она обернется слепым бумерангом и не пощадит ни правых, ни виноватых. Ибо наш зеленый друг – основной источник кислорода на Земле.