Все дальше уходят в историю трагические годы депортации карачаевского народа. Но сколько бы ни прошло лет, эти черные дни до сих пор отзываются болью в моем сердце. И никаких слов не хватит, чтобы описать все страдания, перенесенные моим народом вдали от родины…
В 43-м мой отец, не жалея собственной жизни, в тяжелых боях на передовой, с криками “Ура! За Родину! За Сталина!” сражался на фронтах Великой Отечественной войны. Тогда он и не подозревал, что в это время его народ стал жертвой политических репрессий и был выселен в Среднюю Азию.

Но не так-то просто было сломить стойкость нашего народа.
Еще по дороге в страшную неизвестность, изнуренные дальней дорогой и обессиленные от голода, мы все внегласно стали братьями и сестрами – одной большой многострадальной семьей. В вагоне было очень душно, некоторые теряли сознание, но конвой не давал нам пить, не жалея даже детей.  Моя тетя от слабости не могла даже разговаривать, она разжевывала яблоко и давала детям вместо воды.

Все дальше уходят в историю трагические годы депортации карачаевского народа. Но сколько бы ни прошло лет, эти черные дни до сих пор отзываются болью в моем сердце. И никаких слов не хватит, чтобы описать все страдания, перенесенные моим народом вдали от родины…
В 43-м мой отец, не жалея собственной жизни, в тяжелых боях на передовой, с криками “Ура! За Родину! За Сталина!” сражался на фронтах Великой Отечественной войны. Тогда он и не подозревал, что в это время его народ стал жертвой политических репрессий и был выселен в Среднюю Азию.

Но не так-то просто было сломить стойкость нашего народа.
Еще по дороге в страшную неизвестность, изнуренные дальней дорогой и обессиленные от голода, мы все внегласно стали братьями и сестрами – одной большой многострадальной семьей. В вагоне было очень душно, некоторые теряли сознание, но конвой не давал нам пить, не жалея даже детей.  Моя тетя от слабости не могла даже разговаривать, она разжевывала яблоко и давала детям вместо воды. Она всю дорогу молилась только об одном: только бы живыми добраться до места, а там уж она не пропадет, не даст своим детям умереть голодной смертью…
 В нашем вагоне вместе с семьей ехала и 13-летняя Гезам Токова. Хрупкая, большеглазая девчушка старалась как-то успокоить и развлечь малышей, а когда ненадолго утихал их плач, она забивалась в угол и тихонько, как-то не по-детски смиренно вздыхала.
В холодных степях Казахстана мы выживали в суровых условиях, многие умирали от голода и болезней. Но все равно старались поддерживать друг друга в тяготах и невзгодах. Дружили мы и с семьей Гезам. Моя тетя выпросила у председателя корову, доила ее и делилась молоком с соседями, чем многим спасла жизнь. Только одну семью не удалось спасти от верной голодной смерти, – когда мы принесли им молоко, все уже были мертвы…
Этот случай так подействовал на Гезам, что она, не испугавшись трудностей, стала работать в поле на уборке свеклы. Она работала от зари до зари, не покладая рук, выполняла план, ее трудолюбие председатель ставил в пример даже взрослым…
Только благодаря трудолюбию, сплоченности, вере в справедливость мы смогли выжить в чужом краю и испытать долгожданную радость возвращения домой. Семью Гезам долго уговаривали остаться, предлагали все условия. Но нет на свете места дороже родной земли, теплее домашнее очага. Гезам вернулась на родину в село Нижняя Теберда. Теперь ее самоотверженный труд был нужен родной земле. В трудное послевоенное время она показала пример настоящего трудового героизма.
Сейчас у Гезам Османовна Токовой есть все для счастливой жизни: дом, трое детей, четверо внуков… Её не ожесточили, несправедливость и жестокость к своему народу, годы тяжелых испытаний вдали от родины, она по прежнему патриот своей страны, в великое будущее которой верит безгранично.
А мы низко кланяемся таким женщинам, как Гезам Османовна, которые в трудные времена добросовестно трудились во имя Родины, которая не всегда была к ним добра…

Э. КУБАНОВ,
член Союза

журналистов России.