Новости

Искусство жить!

7 августа в 07:00

просмотров

В каждой эпохе, как сказал один из классиков, своя мера трагедий и радостей, предрассудков и надежд. Это все вот к чему… Думали ли в военные годы солдаты, поднимаясь в атаку, что когда-нибудь их ордена, медали, будут вызывать не уважение, а досаду, насмешку? Нет, конечно. Они были уверены, что за смерть их враг заплатит сторицей, раны залечит Родина вниманием, заботой, любовью…
Под пеплом нередко тлеет огонь. Кажется, в погасшем костре уже ничего нет, кроме кучки холодной золы, но стоит подуть ветерку, как струйками поднимется серый обманчивый прах, а следом мелькнет огонек, перекинется куда-либо и заклубится, затрещит от ярости. Так же вот, как пламя в затухшем костре, тлела в душе Головина тоска по морю в юные годы…

Михаил Матвеевич Головин родился в Кисловодске в 1918 году. В городе, который распахивает неоглядную беспредельную синеву небес, звенит веселым птичьим гомоном и зимой и летом, который славится изобилием нарзанов. И вот надо же было ему видеть в своих мечтах себя только моряком! Не мыслить себя без моря!
И мечта его сбылась! Юноша поступил в речное училище города Красная Слобода Сталинградской области, окончив которое начал работать механиком на корабле. А потом кочевая не только по Баренцеву, но и по всем другим северным морям.
Отныне – моря его стихия, его судьба. Правда, его сердце всегда теснила тоска при мыслях о родительском доме, и душа ликовала, увидев гавань…
Всю жизнь, казалось, Михаил был готов странствовать по суше и по морю, жадно приглядываясь ко всему, что встречается на пути. Причем, не любопытствующим странником, а человеком, который старался бы показать, как красива и богата земля, на которой мы живем, рассказать, как много чудесного есть в мире, мимо чего люди проходят иной раз равнодушно, словно незрячие. Но пришлось вернуться домой, помочь родным, не только моряк славный, – из него мог бы выйти хороший строитель, геолог. Но верх взяла тяга к технике, и вскоре практически все горожане со всевозможными поломанными “бандурами” шли к нему на поклон, как говорится. Слава о добром мастере разнеслась далеко окрест, и вдруг…
26 июня 1941 года бывший морской десантник Головин принял свой первый бой.
Память фронтовика. Она хранит все – и фронтовую дорогу, которой шел солдат, и тыловую, по которой все шло солдату. Все, что нужно было ему для победы – металл, хлеб, письма…
– Я уже не говорю о современных, но даже Великая Отечественная война была война моторов, – говорит Михаил Матвеевич, – использовав внезапность и экономический потенциал порабощенной Европы, немцы в начале войны имели неслыханное превосходство над нами, что на земле, что в воздухе. А мы… Со всей ответственностью могу сказать, были времена, когда иные солдаты шли в бой на танки без оружия. Погибнет рядом идущий, тотчас безоружный подбирал его оружие…
…Ветеран войны… Чем больше я разговариваю со стариком, тем больше вдумываюсь в одну вещь – отчего у них, людей таких немолодых, все прозрачнее становится пелена времени, а именно все ближе и ближе прошлое…
– Вот, скажи, дочка, как такое можно пережить? Полк, в котором ты воюешь, тает, как воск в огне, и ты с нетерпением ждешь не того дня, когда вернешься домой, а когда отомстишь за Митю из Крыма, за Вахтанга из Кутаиси… Стало легче лишь тогда, когда мы перешли в контрнаступление, – были освобождены десятки населенных пунктов. Люди со слезами радости благодарили наших солдат.
В одной из освобожденных деревень Михаил просто застыл на месте, потому что летали над головой и звонко пели пестрые, красивые птицы, и стоял, словно завороженный лес тихо, боясь помешать радостной песне весны. Тут к нему подошла плачущая от радости старушка, и он не зная, как ее успокоить, наклонившись, поцеловал ее морщинистую щеку, потом нервно дрожащие руки и почувствовал… Нет, понял, как может остановиться сердце, если он никогда не сможет вот точно также прикоснуться к самому дорогому, самому родному – к рукам матери.
Мать Головин увидел, но пообщаться пришлось всего один день, потому как побывал дома проездом. Потому что надо было спешить к товарищам, на фронт. Михаил был там незаменимым: мог на фронтовых дорогах заменить любого шофера, в считанные минуты восстановить трофейную технику…
В одном из боев, в окоп, где находился Михаил, попал и разорвался снаряд. Взрывной удар был такой силы, что Головина выбросило из окопа на несколько метров. Его контуженного, подобрали санитары и отправили в госпиталь Архангельска. Головин не приходил в сознание ровно десять дней. Врачи ожидали самого худшего, но молодой организм выдержал. Через три месяца при выписке Головина из госпиталя главный врач, сплюнув через плечо три раза, улыбаясь, сказал: “Ты родился в рубашке. Пусть тебе всю жизнь так везет. И уже без улыбки, как-то виновато шепнул: “Я обязан тебя комиссовать…” Но, встретившись с обидой в глазах Михаила, сразу же все понял, и добавил: “Ну, если только сам захочешь…”
– Я только это и хотел услышать. Было на войне всякое, и дезертиры, готовые по трупам ползти, лишь бы шкуры свои спасти. Но в большинстве-то своем мои товарищи шли в бой, чтобы врага победить, Родину защитить, да жизнь новую начать. А как же без меня?
После госпиталя Головин попал во вновь сформированный десант, который направили на Кавказ, предварительно разъяснив бойцам, что именно там в это время идут очень важные стратегические бои. Гитлер требовал: “… на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ”.
На подходе к перевалам Кавказа висели кучевые облака, они втягивали в себя нагревающийся от гор воздух и раздавались то в ширь, то в длину.
– Какая красота! – не успел даже отвести глаз Головин, как небо, словно железной крышей, накрыли фашистские самолеты. Они шли ровно, не торопясь, словно волна за волной…
Бои на Кавказе оказались не только важными, но и крайне тяжелыми, тем не менее, защитники перевалов, осознающие важность, исполняющие свой долг перед Родиной, стойко держали оборону…
В ауле Эльхотово Головин был ранен. Михаила так засыпало землей, что задержись десантники, которые подбирали раненых, хоть на минуту, он бы задохнулся. Бойцы заметили, что один из “могильных” холмиков зашевелился…
В госпитале Михаил Матвеевич пролежал семь месяцев. Он не говорил, не слышал… Врачи только разводили руками…
Чтобы хоть как-то понимать Михаила, соседи по палате стали с ним по азбуке Морзе “точка-тире”, “точка-тире”. И вдруг…
“Тикают… Как оглушительно тикают часы”, – подумал Михаил Матвеевич общаться и в этот момент как будто вынырнул с глубины озера на поверхность.
Сначала вернулся слух, потом постепенно речь. Но на этот раз Головина комиссовали, и никакие его уговоры на врачей не подействовали.
И вот Головин едет домой. Но не в Кисловодск, а в Красный Курган. Желание вернуться именно туда появилось не только потому, что там жила его родня, но и потому, что там было много друзей – карачаевцев, а он хорошо знал местные обычаи и нравы…
Работа, дом, любовь к близким, дети – все у Михаила Матвеевича связано с Красным Курганом. Впрочем, я забегаю вперед…
…Тогда, в 43-м, приехав в село слова “отдохни”, “выходной” для него потеряли смысл. Сердцем и мыслями Михаил все еще был на войне и постоянно думал: как, чем я могу помочь фронту?
Вскоре другие события круто изменили и жизнь села, и Головина.
С болью в сердце, не скрывая набегающих на глаза слез обиды, шел кавалер орденов Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Нахимова, медалей не сосчитать, Михаил Матвеевич Головин провожать эшелоны, увозящих родных его сердцу карачаевцев в пески Средней Азии. Он был так потрясен этой несправедливостью и этим произволом, что его на некоторое время на нервной почве обездвижило…
Ровно через 14 лет также со слезами, но уже, конечно, со слезами радости встречал карачаевцев Михаил Матвеевич.
Село, безусловно, какое бы оно ни было, маленькое или большое, требует большого труда, чем городская суетливая жизнь, но ни разу ни Михаил Матвеевич, ни его жена не пожалели о том, что выбрали для себя Красный Курган местом жительства. Более того, их семья синтезировала в себе обе культуры – карачаевскую и русскую. Это проявляется буквально во всем и в укладке жизни, и в отношении друг к другу. В семье любят и готовят русские и карачаевские блюда. Дети и внуки одинаково хорошо говорят на двух языках…
Основным принципом Михаила Матвеевича был и останется: “Вдохновение рождается из труда и во время труда. Оно не любит посещать ленивых”.
Какая там лень? Головин всю жизнь преподавал в школе уроки труда и рисования, делал на заказ и ремонтировал мебель.
Дом, казалось бы, полная чаша. Но была у ветерана мечта.
– Сколько раз обращался к властям, просил мне, как многим ветеранам, выделить машину. Ведь не для детей, не для внуков просил – я их в праздности не воспитывал. Мне машина самому нужна как воздух. Когда на работу подъеду, когда на рыбалку махну. А может, просто кому-то из соседей помогу до больницы добраться… словом машина бы мне не помешала…
Эти несколько часов, проведенные несколько лет назад с Михаилом Матвеевичем были из тех, которые рубцуются в памяти на всю жизнь. И, заканчивая статью о нем, помнится, написала: “Как хочется, чтобы в год 65-летия Великой Победы исполнилось это сокровенное желание ветерана!”.
Увидеться с ветераном, узнать, сбылась ли мечта или нет, как-то не получалось, но вот пришло письмо от его внука Михаила Головина. Видно, в часть деда назвали. Так вот, он пишет:
“Летом 2010 года проездом был у дедушки и прочитал вашу статью. Я не знаю, как сильно нужна деду машина, а вот нормальное жилье ему не помешало бы. Дед чуть ли не с 40-х годов проживает в Красном Кургане по одному и тому же адресу, и его дом, мягко говоря, оставляет желать лучшего, разваливается на глазах. Местная администрация элементарным чаяниям 95-летнего ветерана относится довольно равнодушно. Так может, к 70-летию битвы за Кавказ, который мой дедушка защищал и чуть было не отдал жизнь, власти вспомнят о нем, воздадут соответствующие почести и обеспечат достойную жизнь в нормальном, добротном доме…”.
Днями наведались к Головиным, Михаил Матвеевич все также приветлив, доброжелателен, держится молодцом, но, чувствуется, это ему дается – с трудом. Узнав о письме внука, заулыбался: “У меня замечательные внуки! Очень внимательные, очень заботливые. Надо же, даже в редакцию написал… А дом наш, действительно, развалюхой становится… Я редко чего прошу у властей, с ними все больше общалась моя жена, а я все больше мастерю, чиню, да вот силы теперь уже не те, как и здоровье… Да и возраст нешуточный до ста – рукой подать. Если доживу…
А что касается машины, дома, то, как шутят дети: “Мечтать не вредно…” – грустно усмехнулся напоследок ветеран.
Мы склонны к широким жестам, не подкрепленным реальным обеспечением. Но когда речь заходит о ветеранах войны, долг наш перед которыми велик, неизбывно велик, как можно не стараться всем миром обеспечить им достойную жизнь, решить все их проблемы, согреть закатные дни каким-нибудь благородием. И пусть это будет дорого – дом, машина, но это именно тот случай, когда цель оправдает любые средства…