Шла война… 1943 год… Из небольшого абазинского аула Кубина уходили на фронт молодые ребята. В местном военном комиссариате своего призывного листка ожидал и Рауф Дохтов, которому на тот момент было всего шестнадцать. Когда до Рауфа дошла очередь, начальник военкомата вызвал его к себе в кабинет и вручил ему бумагу. Это было уведомление о том, что Р. Дохтов мобилизуется на строительство Уральского военного завода в город Златоуст Челябинской области. На все уговоры Рауфа зачислить его в добровольцы военком отвечал отказом. Он счел необходимым отправить паренька вместе с группой таких же мальчишек на место дислокации строительного отряда. По мнению военкома, там крепкий, физически здоровый будущий боец мог быть более полезен своей Родине. Решение было принято и не подлежало обсуждению…

Шла война… 1943 год… Из небольшого абазинского аула Кубина уходили на фронт молодые ребята. В местном военном комиссариате своего призывного листка ожидал и Рауф Дохтов, которому на тот момент было всего шестнадцать. Когда до Рауфа дошла очередь, начальник военкомата вызвал его к себе в кабинет и вручил ему бумагу. Это было уведомление о том, что Р. Дохтов мобилизуется на строительство Уральского военного завода в город Златоуст Челябинской области. На все уговоры Рауфа зачислить его в добровольцы военком отвечал отказом. Он счел необходимым отправить паренька вместе с группой таких же мальчишек на место дислокации строительного отряда. По мнению военкома, там крепкий, физически здоровый будущий боец мог быть более полезен своей Родине. Решение было принято и не подлежало обсуждению…

Прошел год, как Рауф приехал на Урал, но мысль о том, что святым долгом настоящего мужчины является защита Отечества, не покидала его ни на минуту. Когда ему исполнилось семнадцать, он вновь предпринял попытку попасть на фронт… И снова отказ – ему нет еще 18. И только с третьей попытки после приведенных доводов: якобы документы Рауфа остались у начальника эшелона, перевозившего их с Кавказа на Урал, и на самом деле он не 26 года рождения, а 24-го, Рауф достиг своей цели.
Молодой боец Дохтов был зачислен в стрелковую часть пехотного батальона, который находился на тот момент в Белоруссии. Готовилась операция по освобождению города Барановичи. 26 марта 1944 года началось наступление советских войск. В ожесточенном бою Р. Дохтов получил первое ранение и свою первую медаль “За боевые заслуги”. Красная Армия понесла потери, но город освободила.
После лечения в Тамбовском военном госпитале Рауф вернулся на фронт, но попал уже в другой полк – 947-й артиллерийский гаубичный, где был назначен старшим разведчиком. По воспоминаниям разведчика Дохтова, которыми спустя много лет после войны он поделился со своими внуками, полк стоял в пяти километрах от передовой. Он же со своими товарищами, находясь в передних окопах, передавал через телефонную связь точные координаты места дислокации огневых точек врага, по которым надо было наносить залповые удары. А когда пехота с криками “Ура!” поднималась в атаку, разведчики вместе с ними шли плечом к плечу, параллельно протягивая за собой телефонный шнур, чтобы не терять связь с полком.
“Жарких боев и схваток на нашем счету было очень много. День ото дня мы теряли своих товарищей, но потери врага были значительнее… Шел последний год войны. Наш полк занял прочные позиции на территории Германии. Разведывательный отряд из 13 бойцов при освобождении очередной деревни попал в окружение. Немецкая пехота в сопровождении танков стала быстро окружать деревню, и тогда было принято решение вызвать огонь на себя. Бой шел всю ночь и только к утру стих…”.
Эти факты впоследствии были изложены в школьном сочинении одного из внуков Дохтова.
Февраль 1945 года. Советские войска подступили к берлоге фашизма – Берлину. Группа под командованием ефрейтора Р. Дохтова получила приказ: “Разведать все подъездные пути к городу Шпрее. Первым пунктом к этому городку была река Одер, которую надо было форсировать с наименьшими потерями. И с этой задачей Дохтов отлично справился, за что получил свою вторую награду – медаль “За отвагу”.
20 апреля уже при взятии Шпрее ефрейтора снова ранило – раны оказались слишком тяжелыми. “Стрелял в меня немецкий снайпер, – вспоминал боец. – Я хорошо помню, что, падая раненым с моста, попал на гусеницы нашего танка, который стоял в засаде. Подумал тогда, стоит ему тронуться с места, и мне конец… Сам я не мог даже пошевелиться, чувствовал боль в позвоночнике. Одному из моих товарищей удалось оттащить меня от танка, и потом еще метров 500-600 он волок меня на шинели до медсанбата. Я то терял сознание, то снова приходил в себя. Десять суток врачи боролись за мою жизнь… ”
Победу Рауф Умарович встретил в полковом медсанбате. Долгожданное событие наступило так внезапно, что сначала больные лежачие не поняли, когда поздно вечером за окном загремела артиллерийская канонада. Один за другим стали выбегать во двор медицинский персонал и пациенты. Первое, что пришло тогда в голову тяжелораненому ефрейтору: фашисты прорвали оборону. “Вот войдут сейчас немцы и расстреляют всех. Обиднее всего было то, что в последний бой даже вступить не в состоянии…”
Пройтись по Красной площади победным маршем Рауф Умарович не смог. Но две высокие награды наш герой получил: орден Красной Звезды – за взятие Берлина и медаль “За победу над Германией”. И сколько бы потом, спустя годы после войны, ни пытались родные Р. Дохтова услышать от него рассказ о суровых военных буднях, он делал это крайне неохотно.
Рауф Умарович, как и многие фронтовики, вернулся домой полный надежд на прекрасное будущее. Ведь что было важнее в жизни, чем мир, который был завоеван великой ценой. Оставалось только жить и строить новую счастливую жизнь. И Р. Дохтов ее строил: обзавелся семьей, хозяйством, построил дом… Долгое время работал в колхозе, а последние годы на Усть-Джегутинском заводе железобетонных изделий. Вырастил шестерых детей. Его уважали от мала до велика, им восхищались его дети и внуки. Супруга Фамихан, с которой они прожили больше пятидесяти лет, всегда была окружена заботой и была уверена, что у нее есть хороший тыл в лице мужа.
Сердце Рауфа Умаровича перестало биться 14 мая 2001 года. Он успел побывать на своем последнем параде на центральной площади Черкесска в честь великого Дня Победы. Это был единственный день в году, когда он позволял себе надеть свои награды, бережно хранимые тогда и сейчас, его потомками…

 Фото из семейного архива.