«Старик дрожащими руками толкнул дверцы машины и, спотыкаясь, заторопился к реке. Чистое небо, скалы в густой зелени и шумная, бурливая, голубая родная река. Родина. Старик подбежал к реке, упал на колени, окунул залитое слезами лицо в ледяную ароматную воду. Родина. Смеясь и плача, погружал руки в воду, молился:
– За обоих сыновей, павших в боях за Родину, – глоток воды из родной реки, воды самой сладкой, самой чистой, самой родной…
– За дочь, упавшую без дыхания на поле под палящим солнцем изгнания…
– За мать моих детей…
– За брата и его семью…
Он выжил, чтобы увидеть родную землю. Чтобы помянуть родных из родной реки. Чтобы лечь в родную землю»
(Светлана Алиева «Так это было»).
В мае 1957 года эшелоны с карачаевцами вернулись из мест депортации. С той поры минуло 57 лет – большой отрезок времени, за который выросло не одно поколение: «Наш опыт в этой жизни слишком горек, мы – дети стольких бурных перестроек, и что за ними – нам не все равно». Вот почему, перелистывая страницы прошлого, мы вновь и вновь обращаемся к воспоминаниям очевидцев и участников событий, которые уже принадлежат истории…

«Старик дрожащими руками толкнул дверцы машины и, спотыкаясь, заторопился к реке. Чистое небо, скалы в густой зелени и шумная, бурливая, голубая родная река. Родина. Старик подбежал к реке, упал на колени, окунул залитое слезами лицо в ледяную ароматную воду. Родина. Смеясь и плача, погружал руки в воду, молился:
– За обоих сыновей, павших в боях за Родину, – глоток воды из родной реки, воды самой сладкой, самой чистой, самой родной…
– За дочь, упавшую без дыхания на поле под палящим солнцем изгнания…
– За мать моих детей…
– За брата и его семью…
Он выжил, чтобы увидеть родную землю. Чтобы помянуть родных из родной реки. Чтобы лечь в родную землю»
(Светлана Алиева «Так это было»).
В мае 1957 года эшелоны с карачаевцами вернулись из мест депортации. С той поры минуло 57 лет – большой отрезок времени, за который выросло не одно поколение: «Наш опыт в этой жизни слишком горек, мы – дети стольких бурных перестроек, и что за ними – нам не все равно». Вот почему, перелистывая страницы прошлого, мы вновь и вновь обращаемся к воспоминаниям очевидцев и участников событий, которые уже принадлежат истории…

«Мы вновь обрели своих кунаков»
Аскер Эбзеев, ветеран войны и труда из Карачаевска, был в числе первой делегации, которая направлялась в Москву, чтобы обратиться к правительству с просьбой о возвращении на родину. С ним были уважаемые люди Карачая: Сеит-Умар Токаев, Басханук Караев, Ракай Алиев, Магомет Акбаев. Этому предшествовала судьбоносная встреча лучших и авторитетных представителей карачаевского народа, которая состоялась 13 мая 1956 года в селе Воронцовка Киргизской ССР. На этом собрании присутствовало около 500 человек, и здесь были выбраны посланцы в Москву.
«И вот мы в Москве, в приемной Суслова, с которым удалось поговорить лишь по телефону. Суслов сказал нам, что по нашей записке секретариат ЦК КПСС утвердил комиссию, которая примет нас. Но при этом он не преминул бросить язвительную фразу: «Со своей стороны могу сказать, что вы занимаетесь иллюзиями». На что Магомет Акбаев ответил: «Это не иллюзия, а борьба народа за возвращение», – вспоминал Аскер Эбзеев.
2 июня 1956 года делегация была принята комиссией ЦК КПСС, где состоялся большой волнующий разговор. Делегированные от народа рассказали обо всех бедствиях, которые перенесли карачаевцы в годы незаконного выселения, и убедительно просили вернуть их на историческую родину. Впоследствии в Москву была снаряжена вторая делегация карачаевцев в составе 8 человек, среди которых была Герой Социалистического Труда Нузула Курджиева. И именно эта делегация во время встречи с Никитой Хрущевым, первым секретарем ЦК КПСС, которая состоялась 4 июля 1956 года, конкретно сдвинула с мертвой точки проблему карачаевского народа. И если первая делегация являлась предтечей борьбы за права депортированных карачаевцев, вторая стала «тяжелой артиллерией», ее локомотивом.
Уже в январе 1957 года как председатель оргкомитета по приему и расселению карачаевского народа вместе со своими товарищами А. Эбзеев был на родине. До апреля они объездили все аулы и станицы области, встречались с представителями местных властей, чтобы подготовить благоприятные условия для размещения прибывающего народа.
«3 мая 1957 года я встречал первые эшелоны в Черкесске. Уже начиная со станицы Ураковской прибывших хлебом-солью, музыкой, песнями встречали ногайцы, русские, абазины, черкесы. Слезы и радость, накрытые столы и крепкие объятия бывших земляков, которые снова стали настоящими, – мы вернулись домой! Нас помнили, нас не забыли! Так встречаются после долгой разлуки только самые близкие родственники, и эту радость встречи с прибывающими из Средней Азии, люди пронесут через всю жизнь. Я всегда буду помнить отзывчивость и заботу председателя Зеленчукского райисполкома Храмкова, председателя Преградненского райисполкома Дмитрия Башко и его заместителя Любовь Стругацкую, председателя колхоза «Путь Ильича» Абубекира Аргунова. Они во многом облегчили размещение карачаевского населения в аулах и станицах области – создавали строительные бригады для возведения жилья новоселам, помогали с трудоустройством, поддерживали моральный дух народа. Как-никак 14 лет изгнания для нас не прошли даром – нужно было адаптироваться, войти в русло новой жизни».
Май 1957 года Аскеру Эбзееву, как и тысячам его соплеменников, врезался в память как истинный праздник дружбы и братства, когда не было громких лозунгов, цветистых речей, шумихи в средствах массовой информации, а все, что делалось для карачаевского народа, шло от чистого сердца, как в большой и сплоченной семье. Вместе с родиной карачаевцы обрели своих кунаков, друзей, братьев…

И раскрылись двери всех эшелонов…
Из воспоминаний Магомета Даутова, доцента КЧГУ им. У. Д. Алиева:
«Наша семья жила близ станицы Ураковской, что находится рядом с аулом Эркин-Юрт. О том, что карачаевцы возвращаются на родину, мы уже все знали и к встрече подготовились загодя: готовились ногайские национальные блюда, продумывалось размещение гостей в домах. Мы, мальчишки, тоже ждали своих ровесников, возвращавшихся из ссылки. Какие они, карачаевские пацаны? Знают ли приемы национальной борьбы, умеют ли играть в «альчики», скакать на лошадях? От взрослых мы слышали, что языки наши очень похожи и мы легко поймем друг друга.
Наконец, настал тот день, когда на нашей станции остановился состав, и вмиг раскрылись двери всех эшелонов. Все кинулись к дверям – каждому хотелось подать руку и подставить плечо прыгавшим из эшелонов на железнодорожную насыпь. Поскольку поезд стоял на станции часа два, многие повели прибывших к себе домой. Я познакомился со своим ровесником, фамилия его была Байчоров, а ехала его семья в Теберду.
Мы моментально нашли общий язык, я пригласил своего нового друга домой, где мама постаралась поставить на стол все вкусное, что у нас было в запасах. Потом мы побежали к другим пацанам, и сколько было радости и той неуклюжей возни, что присуща подросткам, приглядывающимся друг к другу. Мы бегали наперегонки, боролись, играли в «альчики» и вместе глазели на танцы в честь возвращения карачаевцев.
Многие в этот день встретились со своими родственниками, ведь на чужбине довелось побывать и представителям ногайского народа, связавшим свою судьбу с карачаевцами. Я знаю, например, семью Битлевых из нашего аула, когда в 1943 году в ссылку с женой-карачаевкой уехал ее муж – ногаец. Хотя мог бы и остаться. А с моим другом из Теберды мы потом долго поддерживали связь, переписывались. Но впоследствии по неизвестной причине след его затерялся. Позже, будучи студентом худграфа КЧГПИ, я много раз ездил на пленэры в Теберду, искал своего друга, но так и не нашел. Но я уверен, что он никогда не забудет тот майский ликующий день 1957 года, когда карачаевский народ обрел свою родину…».

«Нам так не хватало этого народа»…
Анатолий Баскаев, местный краевед, автор книги «Ради жизни на земле», истинный подвижник, отдавший многие годы жизни увековечению памяти горцев-земляков, был истинным интернационалистом. К тому же он являлся большим другом нашей семьи. Память человеческая избирательна, и она имеет обыкновение высвечивать именно те моменты, которые потрясли душу, заставили пережить светлые чувства или разделить чью-то боль или радость, которую он воспринял как свою. Я никогда не забуду один эпизод, связанный с этим удивительным человеком. Как-то он вызвался на своей машине повезти меня и маму на Маринское кладбище, где покоится мой отец Аскер Кочкаров. Постояв у его могилы в скорбном молчании, А. Баскаев потом обошел все Нижне-Маринское кладбище, подолгу останавливался у надгробных памятников, чтобы приложить руки к камню и непременно что-то сказать: «Бедный мой друг Азрет, я же ничего не знал…» или «Прости и ты, Хамзат, что я у тебя впервые».
В последние годы жизни Анатолий Баскаев часто обращался к теме куначества и рассказывал о традициях, заложенных в его семье.
До войны его отец, Михаил Гасполович Баскаев, имел много кунаков-карачаевцев. Он отлично владел карачаевским языком и был вхож в любой горский дом в ближних и дальних аулах. Самыми близкими кунаками были Джабрай Очаков из Нижней Теберды и Халдай Магулаев из Верхней. В период Гражданской войны село Коста Хетагурова было дотла сожжено отрядом Балахонова, и семья Баскаевых вместе с другими односельчанами нашла временный приют и пристанище в Верхней Теберде. И вполне естественно, что депортацию карачаевцев в 1943 году осетинское село восприняло как личную трагедию.
А в 1957 году почти в каждом осетинском доме после возвращения из ссылки не на правах квартирантов, а полноправных членов семьи поселились карачаевцы. Михаил Баскаев принял семью Ильяса Очакова, сына Джабрая, и Халдая Магулаева. Хлеб-соль, осетинские пироги и карачаевские хычины, радость и невзгоды они делили вместе, и принимающая сторона старалась сделать все, чтобы карачаевским кунакам было удобно и надежно.
«В мае 1957 года мой народ искренне разделил радость возвращения карачаевцев в родные ущелья, – вспоминал А. Баскаев, – потому что в течение этих долгих 14 лет мы остро ощущали отсутствие своих кунаков, нам не хватало этого трудолюбивого и добродушного народа. И я радуюсь тому, что наша дружба не тускнеет с годами. Пример тому – наше село, где бок о бок живут и трудятся, создают семьи осетины и карачаевцы, и дети бойко общаются между собой на осетинском и карачаевском языках. Новым поколениям хотелось бы пожелать одного: не забывайте своей истории, не предавайте забвению мудрые законы гор, призывающие жить в мире, любви и согласии с ближними».
Что ж, уроки истории – это назидание потомкам. Как сказал поэт: «Но все, что было, не забыто, не шито-крыто на миру. Одна неправда нам в убыток, и только правда ко двору».

НА СНИМКЕ: они были первыми, кто вернулся на родину, –

члены делегации по обустройству и размещению

карачаевского народа. Черкесск, январь 1957 года.