Если по каким-либо причинам эта статья не увидит свет, поверьте, я не буду сожалеть о потраченном на нее времени, оно не пропало зря, потому что мне довелось побывать в удивительном фермерском хозяйстве и познакомиться с тамошним фермером Магомедом Хубиевым.
Рано утром выезжаем в Учкуланское ущелье. Дорога утомляет. Интерес к ней притупляется и оживает лишь тогда, когда машина делает едва уловимое движение и почти впритирку, борт о борт ювелирно и опасно пролетает другая. К счастью, за рулем опытный водитель.
И вот Карт-Джурт. Красота – особенно поутру – здесь неописуемая. Выше облаков поднялись сияющие вечными снегами горы, мерцающие ледники. А там, где нет снега, необозримое царство скал и камня. Именно в бесснежном месте, на пригреве, как говорят в народе, находится крестьянско-фермерское хозяйство «Тай». Если по каким-либо причинам эта статья не увидит свет, поверьте, я не буду сожалеть о потраченном на нее времени, оно не пропало зря, потому что мне довелось побывать в удивительном фермерском хозяйстве и познакомиться с тамошним фермером Магомедом Хубиевым.
Рано утром выезжаем в Учкуланское ущелье. Дорога утомляет. Интерес к ней притупляется и оживает лишь тогда, когда машина делает едва уловимое движение и почти впритирку, борт о борт ювелирно и опасно пролетает другая. К счастью, за рулем опытный водитель.
И вот Карт-Джурт. Красота – особенно поутру – здесь неописуемая. Выше облаков поднялись сияющие вечными снегами горы, мерцающие ледники. А там, где нет снега, необозримое царство скал и камня. Именно в бесснежном месте, на пригреве, как говорят в народе, находится крестьянско-фермерское хозяйство «Тай». «Тай» в переводе с карачаевского означает «жеребенок». Фермер Хубиев – человек известный, пользующийся авторитетом и уважением во всех трех старинных аулах ущелья. В животноводстве не первый год, более того, как уверяют его земляки, Магомеду есть что рассказать другим, есть чему научить, что посоветовать. Но ведь было время рождения мастера. Кстати, довольно необычное.
Раньше Магомед Юнусович преподавал в Карт-Джурской школе физкультуру. «О, спорт – ты мир!» Действительно, трудно представить мир без тех волнующих моментов, которые щедро дарит спорт, какие возможности совершенствования в нем таятся. Физрук, стоящие перед ним задачи – воспитать физкультурные потребности у детей – решал сполна. Дети отвечали ему безграничным уважением: после уроков зимой рвались в спортзал, весной и осенью, и даже летом, ходили за ним толпами, то по школьному двору, где разыгрывались школьные баталии, то на лужайке, где состязались в борьбе, либо кидали камень на предмет, кто дальше и выше его толкнет, старшеклассники и просто взрослые парни…
Когда Магомед надумал заняться разведением лошадей, ему пришлось долго отражать массированные атаки коллег и родителей: не отпустим, не бросай детей, не имеешь права и т. д.
С родителями Магомед не ругался. Но и не торопился брать под козырек перед звонками из районного облоно, словом, на своем настоял.
– Название своему хозяйству дал не случайно, – говорит Магомед, – ибо, что такое жеребенок? Вот только-только появился на свет, и тут же торопится встать на ноги, но поскользнулся, упал, а через секунду уже опять стоит на дрожащих ножках… Слова бедны, чтобы описать эту картину! Вот и я был столь нетерпелив в своем желании разводить лошадей. Кобыла Дуэнья, 1985 г. р., мне досталась от моего покойного брата Алия. Алий также был спортсмен, в его самых лучших друзьях ходил главный тренер женской сборной России по тяжелой атлетике Солтан Каракетов. Но случилось несчастье – брат утонул. Вот я и привел Дуэнью на отцовское подворье.
Отцовское подворье находится по другую сторону Кубани в маленьком хуторке напротив Карт-Джурта. Хуторок – громко сказано, всего 3-4 дома, которых с аулом связывает лишь мост. Расстояние немалое, но автомобиля, либо какого другого транспорта во дворе не видно.
– Это сейчас мост прочный, надежный. А в 1962 году он рухнул, а с ним отец на машине, – когда Магомед рассказывал мне об этой горчайшей минуте, голос его дрогнул. Но не слабостью, а силой духа повеяло от его откровенной печали. Нет, не рядовой это поступок – в память об отце отказаться от авто, а если мост где-нибудь «прохудится» – постараться починить его подручными средствами, дабы не пострадал когда-либо кто-либо, как в свое время его отец…
– Я все больше на лошадях гарцую, – улыбается Магомед, – если в город по делам, сажусь в автобус. А когда выручаю за выращенную продукцию большие деньги, дарю племянникам на покупку автомашин.
– Вот мы и добрались до продукции. Но сначала о другом. Я слышала, что в фермерском хозяйстве «Тай» работает всего один человек. Вы – собственной персоной.
– Совершенно верно.
– Тогда уж, будьте добры, дайте характеристику вашему племенному хозяйству и пусть читатель ахнет вместе со мной!
– У меня 252 лошади карачаевской породы, 67 кобыл, 420 овец карачаевской породы, 15 голов крупного рогатого скота, телята, жеребята…
В этот момент Магомед распахнул створы загона и оттуда, шевелясь подобно муравейнику, двинулось на водопой стадо черных баранов, и вдруг я увидела два светлых пятнышка…
– Все верно, в отаре два барана – альбиноса, – поясняет Магомед.
– Да, но как вы один управляетесь с этой разношерстной непредсказуемой толпой? Вон я уже несколько минут наблюдаю за вашим соседом, он сдерживает своего коня, а тот бьется в узде, точно в челку оса забралась. А пятнадцать коров? Напоить, накормить их куда ни шло, а вот подоить?
– Начну с того, что телята пасутся вместе с коровами. Я себе оставляю такое количество молока, чтобы оно в виде айрана в моем доме не переводилось. Все остальное – малышам. Хотите отведать мой айран в виде сусаба?
Отпиваю его маленькими глотками, а сусаб из свежезаквашенного айрана мягко подчиняет себе, как хорошее, французское вино…
– С коровами разобрались, теперь что касается овец. Как и кто, где пасет?
– Какое пасу? Отпускаю в горы на все четыре стороны, предварительно сбив всех в кучу… К вечеру с соседями – а один из них мой близкий родственник – дружно загоняем. А коров торопить и погонять не надо: они сами спешат на ферму, чтобы поскорее освободиться от горячей тяжести, от молока, переполнившего вымя… С лошадьми было посложнее. Поскольку «Тай» племенное хозяйство, нужно было получить сертификат, зарегистрировать породу, определить экстерьер: в чем большую помощь мне оказали заведующий кафедрой коневодства Тимирязевской академии Вадим Парфенов и зав.отделом животноводства в Минсельхозе КЧР Хызыр Джатдоев. Разумеется, получаю дотацию от государства на разведение элитного, каковыми являются карачаевские лошадь и барашек, поголовья, но не всегда вовремя и не всю положенную сумму…
У каждой профессии свои секундомеры. Здесь тоже свои. Пока теленок станет бычком или коровой, а жеребенок – лошадью, у Магомеда Юнусовича хлопот под завязку. Страда – круглый год, как говорит сам Хубиев. Но зато со стороны скот закупать не приходится, резервы хозяйства восполняются за счет молодняка, бычков откармливают – и на мясо. Овцы идут на продажу, как и лошади.
– А если покупатель уготовил вашим породистым питомцам-лошадям печальный финал? Помню, когда прочитала о том, что лошади плачут, когда их ведут на бойню, сама от слез не удержалась.
– Я тоже где-то вычитал, что в иных деревнях, когда со двора уводят молочного теленка, коровы чумеют, то есть с ума сходят от безутешной материнской тоски. Но такова жизнь. В разведении и сохранении лошадей все тесно переплетено – большое и малое, частное и общее, восторженное и печальное. У меня лично на мясо лошадей – а это уже немолодые одры, покупают казахи. Остальных – в основном – покупают в личные хозяйства, племсовхозы из Кабардино-Балкарии, Ставрополья, Осетии, крестьянско-фермерские хозяйства… Каждая лошадь, разумеется, получает генетический «паспорт», который будет сопровождать ее по жизни…
Правила вежливости, соблюдаемые Хубиевым, когда он принимал нас у себя, так ярко обрисовывают его гостеприимный, чистоплотный быт, что удержаться от несколько бестактного вопроса, никак не могу: «Я знаю, что вы закоренелый холостяк. А кто на-водит такую стерильную чистоту в доме, если не секрет?»
– Сестры наведываются по очереди.
– Слышала, одна из них была у вас в гостях, когда вам нанес визит медведь-людоед.
– Скажу откровенно, медведей в нашем ущелье немало, и досаждают они людям частенько. Приведу один только пример. Не помню, в каком году это было, но медведь погнался за отарой овец жителя Хурзука. Итог был плачевный. Одну задрал, восемь спасли чудом, а девяносто одна овца упали в пропасть. Трое суток разыскивал овец хозяин в горах, уже глаза подустали от бинокля, от полных пригоршней морозного снега, как вдруг увидел группу туристов, сгрудившуюся над одной из расщелин. Подошел, точно – его отара. Штабелями одна на другой – разбитые овцы. Задрать овцу, корову для медведя – дело обычное. Но чтобы, убив и съев человека, вновь спуститься в аул? Наши дома на отшибе – спереди река, позади домов – горы, леса. Для того, чтобы чужой или зверь не подкрался ночью к дому, я приучил свою собаку лежать возле дверей. Собака своим видом только наводила страх на весь околоток, на самом деле была одновременно добродушная и бесстрашная. Могла в случае опасности постоять и за хозяина, и за своих малышей. Я был в тот день на свадьбе, вернулся поздно. Только хотел было лечь спать, как услышал отчаянный лай, а затем ужасный визг своей собаки. Выскакиваю во двор, и вижу лишь тучное рыжее седалище. Добрых полтораста килограммов лежит на моей собаке, я подал голос и, увидев крохотные кнопки глаз медведя, обернувшегося на мой крик, бросился обратно в дом. Схватив ружье, успел бросить полусонной сестре: «Запри свои двери». Стрелял наугад, разумеется, но попал в людоеда. Естественно, тотчас обзвонил всех друзей, всех соседей, потому что раненый медведь очень опасен. Он прячется и внезапно, исподтишка, нападает на людей. Собаку свою я больше не видел…
В поимке медведя, съевшего накануне местного пастуха, приняли участие все жители аула. Напали на его кровавый след, нашли и убили. Посмотреть на убитого медведя приехали со всей округи. Когда сняли шкуру с него, я первым делом ревизировал его желудок, чтобы найти… Сами знаете, что. Так вот, в желудке обнаружили лишь ягоды облепихи, плоды шиповника, шерсть моей собаки… Зверь есть зверь, особливо дикий, и его надо опасаться, где бы то ни было. Почему акцентирую на этом? Потому что не раз был свидетелем того, как дюжая медведица способна прорваться сквозь густые, я бы даже сказал, непроходимые заросли малинника, словно через папиросную бумагу…
Разумеется, на такой ноте мы с Магомедом Юнусовичем завершить наш разговор не могли, тем более, что вдруг откуда-то появилась собака и, снедаемая нетерпением, стала требовательно смотреть в нашу сторону. Сама ничего не предпринимала, так как традиция требует, чтобы инициативу проявил хозяин. Хубиев подозвал, мягко потрепал по загривку животное: «Это так вымахал щенок, которого ценой своей жизни спасла мать от медведя в ту злополучную ночь…»
…Три часа мы провели в Карт-Джурте, налюбовались телятами, жеребятами, которые бегут за тобой, резвясь, будто эдакие огромные щенки, надышались свежим воздухом и разнотравьем, его каждое утро для своих юных подопечных косит Магомед Юнусович. А еще впечатлились не только чистотой агромаднейшего подворья, но даже тем, как аккуратно складирован перегнивший навоз (а без него в огороде как?) и…согласились с Хубиевым, что: «Самое главное в жизни – земля. И самое вечное. Она – основа существования всего – и культуры, и спорта, и цивилизации, и народа».