4 октября в Пятигорском государственном лингвистическом университете состоялась пресс-конференция, посвященная работе первого медиафорума «Благословенный Кавказ», организованного по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Синодальным информационным отделом (СИНФО) Русской Православной Церкви при участии Пятигорской епархии и аппарата полномочного представителя Президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе.
В работе конференции участвовал Владимир Легойда, председатель правления Фонда содействия развитию культурно-просветительской деятельности «Фома Центр», главный редактор журнала «ФОМА». 5 октября он прибыл в Нижний Архыз, где тепло приветствовал Юрия Балегу, директора Специальной астрофизической обсерватории, и ученых, сотрудников обсерватории.

4 октября в Пятигорском государственном лингвистическом университете состоялась пресс-конференция, посвященная работе первого медиафорума «Благословенный Кавказ», организованного по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Синодальным информационным отделом (СИНФО) Русской Православной Церкви при участии Пятигорской епархии и аппарата полномочного представителя Президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе.
В работе конференции участвовал Владимир Легойда, председатель правления Фонда содействия развитию культурно-просветительской деятельности «Фома Центр», главный редактор журнала «ФОМА». 5 октября он прибыл в Нижний Архыз, где тепло приветствовал Юрия Балегу, директора Специальной астрофизической обсерватории, и ученых, сотрудников обсерватории.
В рамках встречи состоялась презентация специального издания книги Святейшего Патриарха Кирилла «Свобода и ответственность: в поисках гармонии», адресованного журналистам. В книге отражается православный взгляд на теорию прав человека и на современную практику. Книга уже переведена на 20 языков и сейчас переводится еще на 5. Это второе издание, и в него включены некоторые тексты последних лет.

Формат встречи с сотрудниками обсерватории предусматривал рассмотрение различных аспектов взаимодействия науки и веры. В числе приоритетных тем, предложенных к обсуждению, – проблемы в сфере современного образования, а также значение науки и религии как источников формирования целостного мировоззрения в учебном процессе. Темы породили живой обмен мнениями, и особый интерес слушателей привлекло яркое и эмоциональное выступление Владимира Легойды. Он процитировал слова известного русского философа Бориса Вышеславцева, что на Западе настолько утвердилась релятивность всякого знания, что сначала было забыто то, что нет релятивного без противопоставления абсолютному, а потом забыли и о самом абсолютном. Легойда выразил убеждение: «То, что объединяет сегодня науку и религию, неизмеримо больше, чем то, что их разъединяет». По его мнению, мир сейчас стоит, согласно выражению Мережковского, «на пороге грядущего Хама». «Понятие о традициях, наследии и передаче основных культурных ценностей сегодня колеблется, и вопрос о его возрождении стоит как никогда остро, – подчеркнул он, – нам грозит скатывание в мрачное и темное время, когда образование, как таковое, может перестать быть ценностью для молодежи».
Легойда считает, что образование сегодня деградирует, и, как следствие, понимание причин происходящего подменяется изучением их функциональных последствий. Он подчеркнул, что в систему современного образования широко внедряется подход, который формирует человека с очень узким мышлением. «Фактически мы получаем модель образования, основанную на принципе “натаскивания на ЕГЭ”, и это очень опасно, – заметил он. – Это наша общая проблема, в борьбе с которой ученые и богословы должны объединить свои силы».
Беседа шла о современном состоянии фундаментальной науки в России, проблемах и перспективах школьного и вузовского образования. И выяснилось, что Владимир Легойда в своих опасениях не был одинок. Как с горечью констатировал Юрий Балега, ситуация, сложившаяся в российской образовательной системе, близка к катастрофической. Особенно это касается школьного образования, а также периферийных вузов, полностью утративших свой потенциал. «Реформа» все же предполагает некую «переделку», – отметил он, – у нас же осуществлялась не переделка, а, какими бы благими намерениями это ни объяснялось, полное разрушение того, что было перед этим. Может быть, потом на этом пустом месте предполагалось построить что-то новое, но проблема в том, что пустое место предполагает отсутствие людей. Я преподаю в университетах, разговариваю с коллегами и вижу, что происходит. Потеряли мы очень многое. Задача, очевидно, ставилась так, чтобы все у нас было «прогрессивное» и «соответствовало мировому опыту». Какие-то люди куда-то съездили, им что-то показали, им это очень понравилось, как всякому туристу нравятся диковины, которые ему показывают. И, вернувшись, эти люди сказали: «Нам нужно сделать так же». При этом полностью игнорировались два момента: собственная система и то, каким образом она будет переделываться.
Конечно, главным негативным результатом было введение Единого государственного экзамена. В частности, введение тестовой системы привело к тому, что учителя стали не учить своему предмету, а подготавливать к правильному заполнению бланков. В итоге ребенок перестает понимать, находясь в школьной системе образования, кем ему нужно быть.
Если же говорить о состоянии фундаментальной науки, то тут, прежде всего, принято говорить о прекращении финансирования в 90-е, когда была ликвидирована система государственной заинтересованности в науке. Ученый, как и учитель в школе, не мог ответить себе на вопрос: «А зачем он это делает?» Но свято место пусто не бывает, и в 90-е многие получили приглашения в зарубежные научные центры, начиная от известных ученых и заканчивая молодыми специалистами. Началась так называемая «утечка мозгов» на вольные хлеба в Штаты и Европу. И отсутствие целеполагания внутри государства приводило к тому, что очень трудно было объяснить человеку, почему ему нужно оставаться в России в пустом институте с недоделанными неработающими установками. Еще сложнее было объяснить, зачем привлекать какую-то молодежь: подразумевалось, что если человек идет в науку, то нормально он жить не будет».
Много внимания во время беседы было уделено и тому новому, что вносит в общество возрождение религии. В ходе встречи ее участники не раз отмечали, что существует устойчивый миф: «наука и религия должны существовать изолированно». В массовом сознании доминирующей продолжает оставаться парадигма научного и технологического развития, которое должно привести к невиданному благосостоянию человечества. И хотя за последние триста лет знание действительно трансформировало нашу цивилизацию, сегодня многие ощущают необходимость преодоления негативных сторон технологического прогресса, поставившего человечество на грань выживания, и осознают важность обращения к традиционным духовным ценностям. Однако в сознании многих современных людей духовные ценности существуют в мире, совершенно не связанном с интеллектуальными нуждами человека.
Очень часто, и это тоже проявилось на встрече, научная среда имеет достаточно большое количество предубеждений против религии вообще, против христианства в частности, и особенно часто против Церкви как общественного института. Человеку, в своей жизни мало сталкивающемуся с миром религии, этот мир кажется некоторым анахронизмом, по какой-то нелепой случайности сохранившимся до настоящего времени и продолжающим существовать вопреки здравому смыслу, прогрессу человечества, науке. В такой ситуации возникает вопрос о том, как возможно быть верующим христианином в начале XXI века, особенно в связи с тем гигантским прорывом, который осуществило человечество, используя данные различных наук в познании мира на протяжении последних трех столетий?
Многие ученые в качестве одного из основных возражений против религии указывают, что дальнейший прогресс науки в конечном итоге позволит вполне удовлетворительно объяснить мироздание без необходимости прибегать к гипотезе Бога. Однажды высказанное Лапласом, это мнение стало практически повсеместно распространенным среди ученых современности, особенно в нашей стране, где в течение долгого времени единственно верным считалось диалектико-материалистическое мировоззрение. Убеждение во всемогуществе научного знания и бесконечного прогресса человечества не оставляет для многих из них никакой альтернативы для религиозной веры.
Миф о Джордано Бруно и мученичестве Галилея всё еще жив. Между тем, говорил Владимир Легойда, для Галилея наука и Священное Писание находились только в кажущемся противоречии. Именно поэтому Галилей всегда цитировал слова Блаженного Августина: «Библия учит нас тому, как взойти на небо, а не тому, как движется небо». Вторым важным критерием для галилеевского понимания соотношения религии и науки является то, что никакое авторитетное мнение не может являться основанием для научного знания. Таким основанием являются только наблюдения и эксперименты. Если бы понимание взаимоотношения науки и религии, предложенное Галилеем, разделяли и богословы, и ученые, то конфликты между научным и религиозным мировоззрением не приобретали бы столь большой остроты.
Министр по делам национальностей, массовым коммуникациям и печати Евгений Кратов, подытоживая дискуссию, отметил, что сотни профессионалов и известных ученых действительно полагают, что Библия претендует на то, чтобы научить науке. Это подобно утверждению, что должна быть аутентичная религиозная догма в теореме о биноме… Должен ли священник отвергать теорию относительности, поскольку она не содержит авторитетного изложения учения о Троице? Наука сама по себе не может разрешить фундаментальных онтологических проблем существования, это с необходимостью требует богословской рефлексии. Богословие не претендует на то, чтобы заменить собой эмпирическую науку. Богословие, говорил Евгений Владимирович, придает всему человеческому вопрошанию о мире завершенность, которая стимулирует стремление ученого к познанию и тем самым открывает конкретную возможность разумного решения проблем человеческого существования.