Свой 92-й Новый год участница Великой Отечественной войны, кавалер ордена Отечественной войны II степени и других боевых наград, в том числе медали Жукова, Клавдия Яковлевна Брагина как всегда встречала вдвоем с зятем Николаем. Дочь Татьяна присоединилась к семейному застолью под утро – такой вот интригующий расклад. А все дело в том, что Татьяна и ее коллеги, работающие в одном из гастрономов Карачаевска, как раз рядом с новогодней елкой, где всю ночь веселился народ, не отходили от прилавков.
Пока ждали Татьяну, принимали по телефону новогодние поздравления от сына Клавдии Яковлевны Виктора и его семьи из Ставрополя, трех ее внуков и шестерых правнуков. Дождались и поздравления россиян по телевизору от Владимира Путина, которого Клавдия Яковлевна боготворит и обожает, не пропуская ни одного его выступления и обращения к народу. На видном месте на столе лежала яркая поздравительная открытка от мэра Карачаевска Руслана Текеева, и Клавдия Яковлевна, время от времени то и дело перечитывала теплые строки градоначальника, которого она также очень уважает: «Руслан Умарович особенно внимателен к нам, ветеранам войны. Под Новый год представители мэрии вместе с этой открыткой принесли неподъемный мешок с продуктовым набором – и чего в нем только не было – начиная от конфет и кончая пакетами с крупами и колбасами».

Свой 92-й Новый год участница Великой Отечественной войны, кавалер ордена Отечественной войны II степени и других боевых наград, в том числе медали Жукова, Клавдия Яковлевна Брагина как всегда встречала вдвоем с зятем Николаем. Дочь Татьяна присоединилась к семейному застолью под утро – такой вот интригующий расклад. А все дело в том, что Татьяна и ее коллеги, работающие в одном из гастрономов Карачаевска, как раз рядом с новогодней елкой, где всю ночь веселился народ, не отходили от прилавков.
Пока ждали Татьяну, принимали по телефону новогодние поздравления от сына Клавдии Яковлевны Виктора и его семьи из Ставрополя, трех ее внуков и шестерых правнуков. Дождались и поздравления россиян по телевизору от Владимира Путина, которого Клавдия Яковлевна боготворит и обожает, не пропуская ни одного его выступления и обращения к народу. На видном месте на столе лежала яркая поздравительная открытка от мэра Карачаевска Руслана Текеева, и Клавдия Яковлевна, время от времени то и дело перечитывала теплые строки градоначальника, которого она также очень уважает: «Руслан Умарович особенно внимателен к нам, ветеранам войны. Под Новый год представители мэрии вместе с этой открыткой принесли неподъемный мешок с продуктовым набором – и чего в нем только не было – начиная от конфет и кончая пакетами с крупами и колбасами».

Несмотря на возраст, Клавдия Яковлевна не потеряла интереса к жизни, довольно энергична и деятельна: и в магазин за хлебом сходит, и посуду перемоет, пока дочь и зять на работе, не пропускает теленовостей и имеет свою точку зрения как на международные события, так и рейтинг руководителя того или иного государства. Общаться с ней легко, а ее образная речь, меткие характеристики событий, которые были на ее веку, – поистине, находка для журналиста.
…Родилась Клавдия Брагина в 1923 году на Урале в многодетной семье. И уже с детства, привыкшая взваливать на себя многие домашние заботы, после 5 класса оставила школу – в семье без нее было как без рук. А в 16 лет села за трактор в колхозе.
– Жили мы в Курганской области, в деревне Лихачи, – рассказывает К. Брагина. – Помню бескрайние пшеничные поля, леса, полные грибов и ягод, наш колхоз, где работали до седьмого пота. Тракторы были старые, это с них, привезенных невесть откуда, в нашей деревне началась коллективизация. Вот и приходилось после работы самим же копаться в моторе, заменять запчасти. Когда началась война, первой на фронт ушла моя сестра Нина, и каждое ее письмо, свернутое в солдатский треугольничек, мы ждали дома с нетерпением. А я все на тракторе – фронт нужно было обеспечивать хлебом. Работали трудно, трактора постоянно выходили из строя, и однажды, не выдержав всех мытарств, объявила дома, что с меня хватит – займусь чем угодно, лишь бы не видеть эту железную рухлядь. Отец с первых дней войны, когда в деревне остались лишь женщины, старики и дети, стал председателем сельсовета, на него все и уповали, ища поддержки и заботы. И то, что я бросила тракторную бригаду, отца возмутило до глубины души – ох, и хорошую я тогда взбучку от отца получила: «Ты поступила, как дезертир, как теперь я людям в глаза посмотрю, ведь я теперь представляю здесь советскую власть! А посему – пойдешь на фронт, как и твоя старшая сестра».
Так в декабре 1942 года 19-летняя Клава Брагина отправилась добровольцем на войну. Она была зачислена в 173-й отдельный зенитный дивизион, где стала прибористом – наводчиком. Впоследствии младший сержант Брагина возглавила отделение.
– Обучали нас зенитной премудрости в Златоусте на горе Уржумка в военном лагере. Жили в палатках. Мы, девчонки-зенитчицы, спали вповалку на досках, теснота была ужасная, и если кому-то надо было повернуться на другой бок, поворачивались все 20 моих однополчанок. Целыми днями изучали оптические приборы, которые обнаруживают в небе вражеские самолеты. А через месяц ко мне наведался отец – хоть и суров он был с виду, но душа-то у него за меня болела. Собрав в заплечный мешок продукты для меня, добрался до Златоуста. А потом целый день искал наш лагерь. Увидев, наконец, меня, чуть не расплакался. На мне мужская шапка, коса обрезана, ватные штаны, кирзовые сапоги, гимнастерка… Иногда смотрю фильмы про войну и диву даюсь – на экране модные стройные девчонки, и гимнастерочки на них как влитые, и глазки подведены, и романы крутят напропалую. Мы же видели на войне в основном пот, грязь, кровь, дисциплина была суровая, молодые девушки забыли свое женское естество – нам же уколы специальные делали, чтобы не отвлекали с проблемами ежемесячные женские недомогания… Никогда не забуду, как на моих глазах погибла подруга Мария из Москвы, попав под колесо самоходной пушки, – это уже на фронте было. И хотя это был несчастный случай, в «похоронке» командир написал: «Погибла смертью храбрых». И был по-своему прав – на войне рискуешь ежесекундно, и уже неважно, что тебя убьет – вражеская пуля или осколок «родной» гранаты…
…С булькающим гулом в небесных этажах продвигались вражеские самолеты, по ночам охваченные близким заревом. Зенитчицы, казалось, были единым целым с артиллерийским комплексом, состоявшим из нескольких пушек, прибора управления артогнем, станции орудийной наводки.
С 173-м зенитным дивизионом, а потом 69-м отдельным батальоном войск ПВО Клавдия прошла дорогами войны до самого Берлина, сбив десятки вражеских самолетов.
Наверное, если бы не война, она, быть может, и не придавала бы значения тому, что природа наделила ее зоркими глазами и отличным слухом – именно эти качества необходимы зенитчику. У Клавдии Брагиной эти способности во время войны развились до совершенства, и она уже по слуху могла определить, какой немецкий самолет маячит еле видимой мошкой на горизонте – «мессершмит» или «хейн-кель», «юнкерс» или «фокке-вульф». Безошибочно определив цель через оптический прибор, который моментально выдавал «информацию» оружейникам, стоявшим рядом, она уже знала – самолет обречен. Недаром зенитчицу Клавдию называли «глазами и ушами» ее батальона…
Ранения и контузии, видимо, отводила от нее Божья милость. Правда, под Орлом прихватил аппендицит. В госпитале была благополучно сделана операция, и уже через несколько дней с неснятыми швами она появилась в своем батальоне.
– Клавдия Яковлевна, вы были в числе тех, кто брал Берлин в 45-м. Что запомнилось больше всего, и каков он был, вкус Победы?
– Помню, по дороге на Берлин многочисленные плакаты и указатели, которые не просто говорили, а кричали: «До Берлина 40 километров!», «Добьем фашистского зверя в его логове!». Запомнилась огромная красочная картина на фанерном щите: лихой солдат в пилотке, с улыбкой до ушей, сидя на пеньке, перематывает портянку, а внизу надпись: «Дойдем до Берлина!». Хорошо работали наши политруки и художники! И оставалось только удивляться, как это все они умудрялись развесить и поместить на дорогах, ведь перед падением рейхстага шли еще ответственные бои. Среди плакатов выделялся один, который часто повторялся: «Берлин остается немецким», – его сочинили отходящие фашисты. И потом под каждым этим плакатом шла уже приписка наших: «Но без фашистов!».
– А как вы познакомились со своим суженым?
– Это было в конце войны. Мой будущий муж, младший лейтенант Василий Симонов, был начальником радиостанции на рации. Встречи наши были короткими, потом на время дороги наши разошлись. Вася еще десять месяцев после Победы обучал молодых радистов. Вернувшись с фронта домой, я пошла на работу агентом по налогам. Ходила по дворам, а кругом несусветная бедность. Многие голодали, что с них взять? Помыкалась на этой работе и пошла формовщиком на машиностроительный завод. Потом Василий ко мне приехал, так и создали семью. Родилась доченька, Людмилой назвали, но прожила наша первенькая только год – менингит ее унес. А через некоторое время Василий сказал, как отрубил: «Все, едем на Кавказ, в городок Клухори, к моим родителям. На первых порах отец нас поддержит, он продуктовым складом заведует».
…С той поры прошло более 60 лет «Городок Клухори» (Карачаевск) стал ее судьбой и причалом. Здесь родились сын Виктор и дочь Татьяна, сюда же переехали жить сестры Клавдии – Нина и Августа. Жизнь постепенно налаживалась, и они с мужем Василием Дмитриевичем построили добротный дом с плодородным огородом и ухоженным палисадником на улице Базарной с ее многочисленными переулками и тупичками и раскидистыми ивами, где жил трудолюбивый и дружелюбный народ. Достаток почти у всех был одинаковый – тут тебе ни богатых, ни бедных, зато душевности – через край. Тогда все было намного проще: в дом заходили без звонка и стука, с порога без предисловий просили совета или помощи, возмущались подскочившими ценами или очередной директивой Политбюро – благо с утра до ночи с высокого столба бесплатно вещало радио, – а чаще зазывали на свадьбы, проводы в армию или поминки.
Чугунный шар на конце стрелы подъемного крана, безжалостно разрушив и дом, и старый теплый мир «базарного» поселка, по сей день вызывает у Клавдии Яковлевны бурю мыслей о тщете человеческих усилий сохранить себя во времени – неужели все прошлое не останется и никто ничего не будет помнить? Когда на Базарной снесли вместе с другими и ее дом, она получила однокомнатную квартиру. К тому времени осталась одна – дети определились и обзавелись семьями, муж трагически погиб. Бесхитростной и честной во всех делах и поступках Клавдии Брагиной тогда и в голову не закралась мысль прописать в дом, предназначенный под снос, нескольких родственников, чтобы получить просторную квартиру. Этим уже давно никого не удивишь, так делают многие сплошь и рядом, но эта мужественная и стойкая женщина, прошедшая всю войну, – из тех редких праведниц, которые не вписываются в привычные стереотипы. Она никогда ничего не просила в высоких кабинетах и свою однокомнатную квартиру, пока хватало сил, ремонтировала на свои средства, поддерживала в ней порядок, ежедневно готовила горяченькое: борщи, супы, жаркое, чтобы носить на работу в магазин дочери Татьяне, и не было для той ничего вкуснее тех обедов, приготовленных любящими материнскими руками…
Но жизнь вносила коррективы – пришла пора опереться на семью дочери, и, подарив свою «однушку» внуку, Клавдия Яковлевна переселилась к Татьяне и зятю Николаю. Здесь ей выделена уютная комната с большим плазменным телевизором и прекрасным видом из окна, она окружена заботой и любовью домочадцев. Да продлит Господь годы таких славных женщин, смело смотревших в лицо смерти, когда они защищали Родину от врага!
– Клавдия Яковлевна, с какими чувствами вы лично приближаетесь к Дню Великой Победы?
– С благодарностью судьбе за то, что смогу отпраздновать этот святой праздник за всех фронтовиков, которых не стало после Победы, и тех, кто пал на поле боя. И как в песне поется – «Это радость со слезами на глазах».

НА СНИМКЕ: зенитчица Клавдия

БРАГИНА на войне и в наши дни.
Фото автора и из семейного архива.