Наверное, это не совсем верно – «нашла». Ведь моя мама, Абидат Этличева (Капова), не встретилась с живым и невредимым Канаматом, так звали ее брата, а всего лишь увидела его имя и фамилию на фотографии надгробной плиты на братской могиле, где он погребен вместе с другими однополчанами, погибшими во время освобождения Венгрии от фашистов. Он погиб 70 лет назад, в победном 1945-м. И все эти годы мама оплакивала его как не погребенного, не нашедшего свой покой в земле, хотя в похоронке, которую получили ее родители, было ясно сказано, что он пал смертью храбрых на подступах к Будапешту, в г. Секешфехервар.
Маме тогда было 15 лет, и страшное письмо она перечитывала не один раз. Дело вот в чем: как рассказывали вернувшиеся с войны фронтовики, зачастую погибшие в боях от снарядов, бомбежек, обстрелов оставались не захороненными. Это обстоятельство и беспокоило, отравляло ей жизнь.
Волей судьбы в ноябре 2014 года мы с мужем поехали в туристическую поездку по Европе. Находясь в Венгрии, я позвонила домой маме, и она спросила:
– Где вы, в какой стране?
– Мы в Будапеште, – сказала я, – все хорошо, не беспокойся, мама!
– Так ведь мой брат Канамат погиб и похоронен в Венгрии, в г. Секешфехервар, – сказала она.

Наверное, это не совсем верно – «нашла». Ведь моя мама, Абидат Этличева (Капова), не встретилась с живым и невредимым Канаматом, так звали ее брата, а всего лишь увидела его имя и фамилию на фотографии надгробной плиты на братской могиле, где он погребен вместе с другими однополчанами, погибшими во время освобождения Венгрии от фашистов. Он погиб 70 лет назад, в победном 1945-м. И все эти годы мама оплакивала его как не погребенного, не нашедшего свой покой в земле, хотя в похоронке, которую получили ее родители, было ясно сказано, что он пал смертью храбрых на подступах к Будапешту, в г. Секешфехервар.
Маме тогда было 15 лет, и страшное письмо она перечитывала не один раз. Дело вот в чем: как рассказывали вернувшиеся с войны фронтовики, зачастую погибшие в боях от снарядов, бомбежек, обстрелов оставались не захороненными. Это обстоятельство и беспокоило, отравляло ей жизнь.
Волей судьбы в ноябре 2014 года мы с мужем поехали в туристическую поездку по Европе. Находясь в Венгрии, я позвонила домой маме, и она спросила:
– Где вы, в какой стране?
– Мы в Будапеште, – сказала я, – все хорошо, не беспокойся, мама!
– Так ведь мой брат Канамат погиб и похоронен в Венгрии, в г. Секешфехервар, – сказала она.
И я пообещала маме, если будет возможность, найти место захоронения дяди. И тут же обратилась к туроператору с просьбой помочь выяснить, возможно ли поехать в Секешфехервар и отыскать могилу, где захоронены сложившие свои головы бойцы в годы Великой Отечественной. Мне подсказали, что в городе есть два кладбища: на пятьсот и пять тысяч захоронений. Я решила, не откладывая, утром съездить туда. Всю ночь не могла уснуть, думала о маме, которую смогу утешить и обрадовать известием о том, что нашла могилу ее брата.

На следующее утро мы с мужем взяли такси и поехали на кладбище. Я так волновалась, что увижу могилу дяди, похороненного так далеко от родной земли, что не заметила, сколько времени мы ехали, какие пейзажи мелькали за окном машины, какая была погода…
Наконец мы на месте. Чистый, тихий современный городок, где ничего не напоминает о страшных годах войны. А погибло при его освобождении более 5500 советских бойцов. Среди них и мой дядя. Фашисты, чувствуя обреченность, дрались отчаянно, но наши бойцы не отступили, не сдались, не дрогнули.
22 марта 1945 года город Секешфехервар был освобожден. А уже в октябре здесь было открыто захоронение павших воинов. Останки были собраны в разных местах города и его окрестностях в траншеях и воронках, там, где бойцов настигла смерть.
А уже в наше время Российский фонд «Поколение» вместе с руководством города стали возводить здесь мемориал, проект которого включал в себя воссоздание памятников в граните и известняке, исправление ошибок на надгробных плитах и обелисках, благоустройство территории. Параллельно велась сверка с данными архивов, что позволило выявить имена 741 воина.
Ремонтно-строительные работы были начаты в мае 2012 г., а 14 ноября 2012 г. состоялось его открытие, в котором приняли участие официальные лица правительства и парламента Венгрии, дипломаты России, Украины и Белоруссии. В честь погибших дали торжественный оружейный залп, а представители всех конфессий отслужили свои поминальные обряды.
И вот мы на мемориале, представляющем собой огромное, казалось, бескрайнее кладбище. Поражали его ухоженность, обустроенность. Чувствовалось большое почтение местных жителей по отношению к тем, кто погиб во имя их будущего и будущего их детей.
Долго, очень долго ходили мы между строгими, аккуратными рядами надгробных плит, вчитываясь в имена представителей разных национальностей, проживавших на территории бывшего СССР: русские, украинские, кавказские, среднеазиатские фамилии.
Я уже потеряла было всякую надежду увидеть родное имя в этом громадном «городе» героев, ценой своей жизни защитивших мир от коричневой чумы, – 5500 имен!
И вдруг мои глаза, от усталости уже едва скользившие по мраморным плитам, выхватили на одной из них: «Этличев Канамат Яхьяевич». Подхожу ближе, перечитываю строки: нет, не ошиблась – это он, он!!! Сердце так застучало, будто я увидела живого дядю. И это случилось в год, когда ему исполнилось бы 100 лет. Присела и заплакала, заплакала навзрыд, уткнувшись в колени, как, наверно, плакала мама в тот страшный день, когда ее родители получили похоронку на сына.
Я гладила мемориальную плиту, пыталась передать тепло Родины, тепло сестры, которая через столько лет увидит, где похоронен ее брат.
Мы положили букет белых и алых роз на холодную плиту, которые могли лишь на время согреть этот пласт гранита и быть ярким отражением горячего сердца бравого солдата, павшего смертью храбрых таким молодым…
Моего дядю призвали на фронт из а. Вако-Жиле в самом начале войны. Он даже к своим 26 годам не успел завести свою семью.
– Ничего хорошего не видел за свою короткую жизнь, – вспоминала мама, – кроме работы в поле: пахал, сеял, убирал урожай, уходил на заре, возвращался в темноте. Отца не забрали на войну по причине возраста, да и в колхозе он уже не мог работать по состоянию здоровья, как и мать, семья наша выживала на трудоднях Канамата. И даже находясь на фронте, он старался поддержать своих близких. «Не тревожьтесь, – писал он с фронта, – я жив, здоров, бьем фашистов, идем на Берлин, вернемся домой с победой».
И все! Ни слова о ранениях, смертельных опасностях, наградах. А ведь почти до столицы Венгрии дошел. Извещение о его гибели семья получила после окончания войны, с указанием места гибели, но без точной даты.
– Даже не успел пожить, ему было всего 30 лет, – сокрушалась мама.
– Мама, сколько молодых парней сложили свои головы в той войне, и все были чьи-то сыновья и братья: одна осетинская мать не дождалась с той войны одиннадцать своих сыновей.
– Представляешь, – находила я следующий аргумент, который должен был, на мой взгляд, смирить ее с горем, – 300 тысяч солдат за одну ночь полегло при взятии Берлина. Ты можешь это вообразить? Представь 300 тысяч!!!
И вот с легким сердцем и радостью на душе мы возвращаемся домой, ведь мы везем маме добрые вести, сможем рассказать и показать место, где похоронен ее брат Канамат, и надеемся, что боль в ее сердце утихнет.
Мама, увидев фото с изображением надгробной плиты, побледнела, у нее подкосились ноги, поднялось давление, пришлось вызывать «Скорую помощь».
Потом мама заплакала:
– Сердце мое успокоилось, будто Канамат вернулся домой живой и невредимый, – только и сказала она.
Глядя на маму, я подумала о том, что лучшей памятью о миллионах и миллионах наших бойцов, сложивших головы за Родину, за нас, мог бы стать мир на земле – прочный, радостный, светлый, справедливый.
Пусть покоятся павшие в Великой Отечественной с миром. А мы сохраним светлую память о них и передадим эту эстафету памяти нашим детям и внукам!

З. Капова,
а. Старо-Кувинск.
НА СНИМКАХ: Зарема КАПОВА нашла могилу дяди на

чужой земле; Абидат ЭТЛИЧЕВА (Капова) с фотографией

своего брата Канамата, павшего в 1945 г. под Будапештом.
Фото из семейного архива.