Великая Отечественная война… Как много и как мало знаем мы о ней. Это страшное время остаётся в памяти наших отцов и дедов. Из их воспоминаний и рассказов и мы воспринимаем войну не как нечто отвлечённое, а как личное, коснувшееся нас самих.
Среди тех, кто с оружием в руках отстаивал свободу своего народа, были и мой отец Клич-Герей Алимович Булгаров, мой дедушка Алим Курман-Алиевич Булгаров, 1894 года рождения, который был призван в 1942 году.
Я всегда с каким-то особенным трепетом и волнением ожидаю приближения 9 Мая – Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Быть может, от того, что нет уже в живых моих дорогих отца и дедушки, которые рассказывали нам о войне, о тех суровых нечеловеческих испытаниях, выпавших на их долю. Рассказывая о тех днях войны, о сослуживцах, которым не суждено было дожить до Победы, они вновь и вновь проживали те страшные дни войны. Дедушка прошел всю Европу в пехотных войсках, освобождал города, села родной страны, а потом Румынии, Венгрии, Чехословакии. Имел множество наград, дважды был тяжело ранен. Демобилизовался в 1945 году. Работал в колхозе, потом совхозе, восстанавливал разрушенное войной хозяйство.
Мой отец в молодости мечтал стать летчиком-истребителем. После окончания школы он направил документы в Таганрогское летное училище. Но мечте не суждено было сбыться: в училище принимали с двадцати лет, а отцу исполнилось только 18.

Великая Отечественная война… Как много и как мало знаем мы о ней. Это страшное время остаётся в памяти наших отцов и дедов. Из их воспоминаний и рассказов и мы воспринимаем войну не как нечто отвлечённое, а как личное, коснувшееся нас самих.
Среди тех, кто с оружием в руках отстаивал свободу своего народа, были и мой отец Клич-Герей Алимович Булгаров, мой дедушка Алим Курман-Алиевич Булгаров, 1894 года рождения, который был призван в 1942 году.
Я всегда с каким-то особенным трепетом и волнением ожидаю приближения 9 Мая – Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Быть может, от того, что нет уже в живых моих дорогих отца и дедушки, которые рассказывали нам о войне, о тех суровых нечеловеческих испытаниях, выпавших на их долю. Рассказывая о тех днях войны, о сослуживцах, которым не суждено было дожить до Победы, они вновь и вновь проживали те страшные дни войны. Дедушка прошел всю Европу в пехотных войсках, освобождал города, села родной страны, а потом Румынии, Венгрии, Чехословакии. Имел множество наград, дважды был тяжело ранен. Демобилизовался в 1945 году. Работал в колхозе, потом совхозе, восстанавливал разрушенное войной хозяйство.
Мой отец в молодости мечтал стать летчиком-истребителем. После окончания школы он направил документы в Таганрогское летное училище. Но мечте не суждено было сбыться: в училище принимали с двадцати лет, а отцу исполнилось только 18. В 1940-м году отца призвали на действительную военную службу в РККА. Попал он в 115-й зенитно-артиллерийский полк 10-й мотомеханизированной бригады, дислоцированной в городе Ленинграде, где и застала его война.

900 дней блокады отцу довелось защищать город на Неве.
– Первая блокадная зима выдалась лютой, – рассказывал отец, – морозы стояли ниже 30 градусов. Артобстрелы и бомбежки не прекращались практически ни днем, ни ночью.
Во время одного из вражеских налетов отец, отдав новоиспеченным бойцам Попову и Лапшину приказ идти в укрытие, сам поднялся на наблюдательный пункт, откуда его сбросило взрывной волной. С тяжелым черепно-мозговым ранением его доставили в госпиталь.
Спустя месяц отец вернулся в строй.
– В декабре 1942 года, – рассказывал он, – меня вызвали на командный пункт дивизиона. Майор Смирнов, увидев мое ветхое обмундирование – а были на мне шинель, тужурка и рубаха – отдал распоряжение выдать новое. Долго искали, не нашли. А мне нужно доставить секретный пакет в штаб полка, на другой конец города. «Доставлю, – говорю, – не волнуйтесь, товарищ майор». И пошел в ночь с винтовкой наперевес. Скоро, очень скоро я понял, что внутреннего тепла мне хватит минут на тридцать. Стало отчаянно клонить в опасную дрему, стала мерещиться теплая вода…
Кровь в жилах отца текла все ленивей, все медленней, все вязче, тем не менее пакет он доставил, но, переступив порог штабной землянки, потерял сознание. Во время выполнения этого задания он отморозил руки, лицо. Кожа на лбу и щеках была как чужая, и ему не раз в течение двух месяцев хотелось стянуть ее, как противогазовую маску. Солдаты держали оборону, хоронили мертвых, чем могли помогали живым. По два-три дня, бывало, обходился отец без еды, раздав свой паек голодным детям и старикам.
– Вы думаете, что голод – это когда хочется есть, – говорил он нам, – нет. Голод – это когда не хочется есть. Уже не хочется есть, ибо обезумевший организм начинает пожирать самого себя. Нарушаются связи в организме, и желудок высасывает своего хозяина, пока не превратит в мумию. Сколько раз мне доводилось в Ленинграде кормить насильно людей…
Время войны измерялось человеческой жизнью и смертью, человеческой болью и кровью, нечеловеческой волей к победе и подлинной дружбой. Когда после очередного ранения в 1945 году отец пришел в себя, то первый вопрос, который он задал врачу, был следующий: «Скажите, а как мои друзья? Они живы – здоровы?».
Их было пятеро закадычных друзей: ногаец, русский, осетин, татарин и молдаванин. А ещё отец рассказывал, что за два дня до войны ему повезло свидеться со своими земляками, – дело в том, что на берегу Ладожского озера стояли два учебных полка, а курсанты все питались в одной общей столовой.
– Отобедав как-то, стою на крылечке, разговариваю с друзьями, – рассказывал отец, – и вдруг кто-то сзади закрывает мне глаза рукой. Оборачиваюсь: «Батюшки, Кругляков из Адыге-Хабля собственной персоной». Встречался и с Мухарби Ионовым из а. Абазакт. Мы еще ничего не знали, а каждому было начертано свое, одним – жить, другим – умирать. Не довелось ребятам, землякам моим, вернуться домой, но я о них буду помнить всегда.
День Победы отец встретил в эшелоне, который следовал на восток. Это было начало японской кампании. Вернувшись домой в 1946 году, кавалер ордена Отечественной войны II степени и бесчисленного множества медалей, отец начал трудовую деятельность. Был инструктором орготдела, завотделом пропаганды и агитации, вторым секретарем Икон-Халкского РК КПСС, заочно окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС.
В 1968 году, когда отец работал председателем Адыге-Хабльского райпотребсоюза, выпала ему командировка в Кандалакшу Мурманской области. Отец обрадовался, сказал родным: «В Ленинграде задержусь денька на два, поброжу по памятным местам».
А когда прибыл поезд на Финский вокзал и глянул отец в окно, то сразу понял – никуда он из купе не выйдет, не сможет дойти на ватных ногах даже до тамбура. Ладонь на сердце легла сама по себе.
Где бы впоследствии ни работал мой отец – председателем сельского совета, заместителем начальника ПМК-44, директором заготконторы и т.д. – он хорошо знал, что он хочет, чего не хочет и не станет делать ни при каких обстоятельствах. Характер, словом, был взят у военного времени не на время. Он вкладывал в дело, которым занимался, не только мастерство, но и душу. Всегда щедро дарящий и по крохам берущий –  таким он запомнился односельчанам. Отца как в родном ауле, так и в районе уважали, любили, всячески пытались проявить заботу о его здоровье, но он – вот она, подлинная скромность, деликатность, воспитанная в прежние времена, – отмахивался от малейших попыток: «Ерунда, я здоров и еще пригожусь…»
   «Пригодись, моя сила, для слабых людей,
   Пригодись, мое сердце, для светлых идей.
   Пригодись молодым, мое множество лет,
   Пригодись, пригодись, пригодись, мой рассвет».

(Стихи Светлова).

Эти слова полностью отображают силу характера и всю его жизнь до последних дней. Я задумываюсь теперь, если в восемнадцать лет он мечтал стать летчиком-истребителем, значит, у него было сильное мужское начало, что впоследствии это и реализовалось. Отец являлся для нас эталоном скромности, мужественности, доброты, человеколюбия, порядочности. Он всегда относился к людям с искренностью, пониманием, всегда старался по мере сил помочь им. Поэтому все, кто соприкасался с ним хоть раз, всегда отзывался о нем самыми добрыми словами.
Нас у родителей было три дочери и один сын. Когда в 1982 году в аварии погиб единственный, горячо любимый сын Валера, дрогнуло отцовское сердце. Но он по-прежнему работал до изнеможения, не покладая рук. Но теперь в нем пульсировал страх потерять дочерей, родных, друзей. Покой, как  известно, не для любящих сердец.
Отца уволили в запас 22 июня 1946 года. Он имел награды: орден Отечественной войны II степени, медали «За оборону Ленинграда», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и многие юбилейные медали.
Умер отец 26 декабря 1998 года. А через неделю на его имя пришел приветственный адрес, подписанный Б. Ельциным. «Дорогой ветеран! 55 лет назад была полностью снята блокада Ленинграда. Желаю Вам долголетия, здоровья».

НА СНИМКЕ: Клич-Герей БУЛГАРОВ.
Ф. БУЛГАРОВА-ТИКОВА.