Виновных уже нет…

15 мая в 07:10
14 просмотров

Раз в год, 2 мая, жители бывшего хутора Ново-Георгиевского Прикубанского района съезжаются к вечному пристанищу ушедших в мир иной хуторян. В этом году армян Карачаево-Черкесии здесь объединила еще и скорбная дата – 100-летие геноцида. Пологие холмы вновь расцветились детьми и угощением. Как всегда, встретились родные, знакомые и незнакомые. Кто-то обсуждал проблемы, кто-то присматривал женихов и невест. Как всегда, поминали все вместе ушедших в мир иной. В этот раз и мою маму…
Сорок два года назад, в рамках хрущёвской реорганизации сельского хозяйства, произошло событие, из-за незначительности в анналах социальной истории Карачаево-Черкесии не отмеченное: хутор Ново-Георгиевский, некогда расположенный за Дружбой, в двенадцати километрах от областного центра, покинула семья Каспаровых – «последние могикане» поставили точку в его существовании. Прощаясь со своим временным приютом, селяне решили поддерживать постоянную связь, чтобы дети не рассеялись бесследно по земле. Наказ не нарушается до сих пор.

Раз в год, 2 мая, жители бывшего хутора Ново-Георгиевского Прикубанского района съезжаются к вечному пристанищу ушедших в мир иной хуторян. В этом году армян Карачаево-Черкесии здесь объединила еще и скорбная дата – 100-летие геноцида. Пологие холмы вновь расцветились детьми и угощением. Как всегда, встретились родные, знакомые и незнакомые. Кто-то обсуждал проблемы, кто-то присматривал женихов и невест. Как всегда, поминали все вместе ушедших в мир иной. В этот раз и мою маму…
Сорок два года назад, в рамках хрущёвской реорганизации сельского хозяйства, произошло событие, из-за незначительности в анналах социальной истории Карачаево-Черкесии не отмеченное: хутор Ново-Георгиевский, некогда расположенный за Дружбой, в двенадцати километрах от областного центра, покинула семья Каспаровых – «последние могикане» поставили точку в его существовании. Прощаясь со своим временным приютом, селяне решили поддерживать постоянную связь, чтобы дети не рассеялись бесследно по земле. Наказ не нарушается до сих пор.
Это хутор запомнился мне своей красивой простотой – плетни из дерезы, небольшая светлая, с огромными окнами школа, невзрачный, но очень притягательный клуб с танцами под патефон, играми и со всезнающим библиотекарем Нубар Давыдянц. Здесь «крутила кино» механик Нина Бирагова и недалеко, под кручей, где стояла кузня, ярилась воронкой Кубань. Перед школой жили осетины. А за их домами – армяне. И так как последних было больше, осетины говорили по-армянски. Маленькой я даже считала их армянами, называющимися осетинами, потому что жили в начале хутора.

Я зарабатывала поездки на хутор пятёрками. Благословенны те дни! Девчонки и мальчишки – Шурик и Алик Аваковы, по которым сохли девичьи сердца, Зарета, Ирочка Атаянц, Соня, Шурик-Боцман, красавицы Зоя Дзанаева и Таня Бирагова… Больно думать, что уже в мире ином бойкая певунья Ирочка Давыдянц, юморист Юра Алавердов, по прозвищу Плотвичка, который мог пробраться, куда хотел, даже через игольное ушко, кучерявый и смелый, как говорили, фестивальный мальчик, Валерик Багдасаров, сердечная Роза Алавердова, добрейшая душа , сероглазая Амаля, Боря Бирагов…
Все вы – моё далёкое детское счастье.
Память податлива и послушна. От неё ничего не ускользает. Пятидесятые годы. «Дедушка,- спрашиваю я. – Бог есть?» «Если бы был, – отвечает он, – мы жили бы в Арцахе (старое название Нагорного Карабаха. – Прим. автора)». А вот он же, но перед своей кончиной, страдая от мучительной боли, взывает только к нему: «Аствац, тар индз!» («Господи, возьми меня к себе!»). Значит, Бог есть, думаю я и жалобно прошу его не забирать моего любимого дедушку.
В 15 – 20 годах прошлого века на территорию Карачаево-Черкесии переселились, в основном, жители Гадрутского района Нагорного Карабаха. С насиженных мест людей гнал подспудный ужас. К примеру, Мария Ермияновна Арутюнянц рассказала мне однажды: «Когда сюда засобирался мой дед Осеп Айриян, последним доводом для упершейся матери были слова: «Если нас не успеют зарезать, если не перережут наших детей, обязательно перережут наших внуков».
В числе первых приезжих, как принято считать, был каменщик Егор Атаянц. В Карачаевске знают, каким он был искусным строителем. Говорят, именно он с друзьями и родственниками заложил этот город.
Большинство приезжих поселились в Усть-Джегутинском районе, среди казаков. Встретили их дружелюбно. Но случилось непредвиденное – у одного из них пропала лошадь, в воздухе запахло подозрением. На приезжих стали коситься – и те, дабы не дразнить судьбу, снялись в одночасье, убравшись подобру-поздорову на новое место жительства. На этот раз их приветили осетины, жившие на другой стороне реки Кубань, в хуторе Ново-Георгиевском. В тридцатые годы к семидесяти армянским дворам прибавились ещё три русских. Их хозяев пригнал сюда из Украины голодный мор. Жили армяне, осетины и русские дружно. До сих пор, уже «распылённые» по городам и весям Северо-Кавказского региона, встречаются на различных мероприятиях.
Впрочем, армяне находили на земле Карачаево-Черкесии спасение и раньше, во времена погромов 19 и начала 20 веков, в новое время. Старики рассказывали, что в центре станицы Баталпашинской, в районе почты, даже была возведена армянская апостольская церковь. Около тридцати лет назад Карачаево-Черкесия вновь помогла армянам. Ущемив себя в рабочих местах и земле, она приютила людей, уцелевших во время Спитакского землетрясения и трагических событий в Баку и Сумгаите. Всем желающим дали возможность принять российское гражданство. В школе №2 открыли класс армянского языка.
Теперь армяне КЧР могут совершать религиозные обряды в построенной энтузиастами Апостольской церкви Святого Георгия, землю под которую выделила Черкесская городская администрация. Однако часть потомков первых переселенцев всё-таки предпочитает православные храмы, ибо крестилась в них русскими священниками. Есть и посещающие обе церкви: какая разница, рассуждают они, Бог на всех един.
С подобной дилеммой армянам приходилось сталкиваться и раньше. И всегда здравый смысл побеждал там, где были взаимоуважение и настоящая любовь, как, например, в стихотворении средневекового поэта Плуза «Ованес и Айша».
В армянской судьбе нет пресного догматизма, поэтому пафос в поэзии и в жизни вполне преемлем. К тому же, в нашей республике благодаря позитивной роли деятелей основных религиозных конфессий и руководства КЧР, интернациональные браки способствуют взаимопониманию между народами. Только в моей семье дочь русская, внуки – карачаевцы, невестка – черкешенка, тёти – русская, еврейка, осетинка. Есть родственники-абазины. Список подобных браков ныне так велик, что на их перечисление ушло бы немало газетной площади.
Приятно отметить солидарность с нами жителей республики, которых я считаю своими земляками, потому что родилась в Черкесске. Все мои друзья выразили в эти дни соболезнование по поводу огромных потерь, понесённых моим народом 100 лет назад (1915 год «отметился» полуторамиллионными жертвами).
Тяжел этот юбилей оплакивания умерщвлённых злом людей. Армяне сейчас задаются безответными вопросами: почему первое в мире христианское государство подвергается постоянно неимоверным испытаниям? Почему и на бытийном уровне армяне, идентифицировавшие себя, прежде всего, с религиозной точки зрения, подвергались из-за своей веры лютым гонениям? «Не было у нас покоя и отдохновения ни одного дня, невзгоды насыщали нашу жизнь» – эти слова из рукописи 11-го века можно приложить к любому отрезку истории Армении. Одни из нас считают такие испытания на прочность несправедливыми. Другие воспринимают их за индикатор Божьей любви, ибо наказание за совершённые грехи на земле менее мучительны, чем муки в потустороннем мире. Есть и иные объяснения. Философы видят в мученичестве армян Божий промысел, непонятный нам, грешным. Священнослужители говорят, что это – экзамен на смирение. Справившиеся с ним души предстанут перед Всевышним в царствии небесном… Версий – тьма. В любом случае все они смущают душу каждого армянина.
Но уже есть «ростки» понимания – ворошить былое – всё равно, что открывать ящик Пандоры. Из прошлого надо только извлекать уроки, как советовал средневековый поэт Наапет Кучак. Лишь это – основа умиротворения:
     «Говори про наше время,
     про людей,
     про жизни ход.
     Только не хули
     без смысла
     ошибавшийся народ».

Психология агрессии – эгоизм на грани шизофрении. Чингис-хан считал себя справедливым возмездием. Так и говорил: «Я – кара Господня». Гитлеровцы тоже изголялись в ханжестве, приспособив библейскую сентенцию «Каждому своё» к воротам концентрационного лагеря «Бухенвальд». Бойцы действующего ныне в Украине фашиствующего полка «Азов» оправдывают свои зверства патриотизмом…
«Наш мир подобен колесу, – писал в 13-м веке Ерзынкаци Плуз, – то вверх, то вниз влечёт Судьба; вниз падает, и вновь ему взнестись настанет череда. Так плотник мастерит равно и колыбели, и гроба». Увы, безнаказанность провокаторов геноцида пятнадцатого года привела в конце восьмидесятых годов прошлого века к погромам и массовым убийствам в Сумгаите и других населённых пунктах Азербайджана. Жертвами, на мой взгляд, тогда оказались несколько народов одновременно: армянский – убиенный, азербайджанский, спровоцированный до невменяемых убийств, курдский, ставший «буфером», езиды, получившие «колотушки» от враждующих сторон, и русские, многие из которых превратились в беженцев. К сожалению, в то время, не нашлось ни одного трезвомыслящего человека, в том числе и из духовенства – христианского и мусульманского, который бы успокоил народы, указав на истинных виновников, изрядно погревших руки на тех кровавых событиях. Жаль, что они не читали написанное более тысячи лет назад религиозным деятелем Грикором Нарекаци «Слово к Богу, идущее из глубин сердца», «обрамляющее» идею равенства перед Единым и Непостижимым… И ещё более жаль, что до сих пор идут споры с Турцией по поводу признания ею геноцида армян в Османской империи… Мы скорбим, но мстить не пытаемся. Виновных в резне 1915 года уже нет. Нам нужно всего лишь человеческое «простите». Надо не столько для себя, сколько во имя жизни на Земле. Во имя косовских, еврейских мучеников, во имя юго-восточных украинцев и русских…. Во имя всех людей, погибших во Второй мировой войне, в том числе и жителей хутора Ново-Георгиевского, чьи имена высечены на памятнике перед церковью в Черкесске – Сетрак Апкаров, Мосес Аваков, Хачо Колиев, Папик Багдасаров, Георгий Давыдянц, Ефрем Карамов, Апетикон Алавердов  и другие. На территории церкви воздвигнут также памятник жертвам геноцида армян как напоминание – отрицание первой катастрофы человечества двадцатого века в психологическом и политическом планах облегчает возможность повторения подобных ситуаций во всём мире, ведь соответствующей защиты от пандемии ненавистничества, увы, не выработано.
В этом году 23 апреля, в 19.15 по ереванскому времени, в Кафедральном соборе Первопрестольного Святого Эчмиадзина, после чего во всех церквях Армении, в армянской церкви Святого Георга города Черкесска, в братских церквах прозвучали 100 ударов колоколов. Затем в Эчмиадзине лучшие оперные певцы исполнили «Сурб-Сурб» и «Отче наш», после чего произошло уникальное событие – состоялась церемония собирательной канонизации жертв геноцида армян.
24 апреля на митинге в Черкесске выступил Арсен Арутюнян, руководитель Карачаево-Черкесской общественной региональной организации «Масис» (старое название горы Арарат. – Прим. автора). «Признание Турцией геноцида армян в Османской империи – глобальная цель, – сказал он. – Гарантия безопасности мира – в осуждении этого преступления, осуждении этнической нетерпимости… Мы – соседи с Турцией, и жить нам рядом – вечно. За содеянное в прошлом её народ ответственности не несёт. На нём нет крови. Когда это поймут все, наши взаимоотношения станут добрососедскими».
Наше неизбывное горе, которое уже невозможно поправить, официально разделила 61 страна. Президент России Владимир Путин отдал дань уважения памяти жертв геноцида, посетив в Ереване мемориальный комплекс «Цицернакаберд». «Мы всегда были близкими союзниками, остаёмся и будем такими дальше», – сказал он. Православная церковь тоже поддержала нас. Священник Сергий Кузнецов, отслуживший панихиду по жертвам геноцида 1915 года в соборе Святителя Николая Чудотворца, назвал нашу трагедию великим злодеянием и отметил мужество и верность Христу армян – взрослых и детей.
Да, волею судьбы мы, армяне, живём вдали от прародины, где стёрты с лица земли целые селения наших предков и заброшены могилы дорогих людей, поэтому у нас давно улетучились иллюзии. Армяне, турки и азербайджанцы, живущие в Карачаево-Черкесии, давно не чураются друг друга, потому что в наших культурах много общего. На нейтральной территории думается позитивнее. И результат уже налицо – люди благодаря взаимной терпимости и миролюбию местного населения врастают корнями в новую землю. Среди нас немало и таких, кто часто вспоминает друзей-азербайджанцев, спасших их от смерти во время националистической смуты. Иногда они приезжают в гости. Изъясняются привычной смесью армянского и азербайджанского диалектов. Идиллия за праздничным столом – на тебе хлеб, дай мне соль – умиляет: Всевышний оградил всех нас от участи изгоев. Кстати, и мой дедушка остался живым во время резни пятнадцатого года лишь потому, что богатый друг-азербайджанец отправил его в Ростов в сопровождении семи своих слуг-азербайджанцев, пригрозив, что если они не привезут записку от знакомого ростовчанина-армянина о «приёме» названого брата целым и невредимым, их собственные семьи будут уничтожены.
Вот такие мы – армяне… Недосказанное мною донесёт до вас музыка – произведения Арама Хачатуряна, или, к примеру, «Волшебный дудук» Дживана Гаспаряна эмоционально богаче всех моих слов.

Бэлла БАГДАСАРОВА
Поделиться
в соцсетях