Судьба сложилась так, что мне выпало счастье не только встретиться с одним из удивительных людей, жить с ним в одно время, но и возможность поработать с ним, узнать его как человека – живого, тонко чувствующего, ранимого…
Аслан Алиевич Дауров, которому 24 июля исполнилось бы 75 лет, – первый профессиональный композитор Карачаево-Черкесии, основоположник классического национального искусства, человек, которому удалось проникнуть в недра культуры народа, которому он принадлежит, сумевшему эти познания и эти богатства отразить и передать в своем творчестве.
В одной из блистательных пьес драматурга Г. Горина главный герой говорит: «Неужели в этой стране нужно похоронить человека, чтобы понять, что он живой?!» В случае с Асланом Дауровым эта классическая ситуация, увы, имеет место. Он при жизни не услышал и малой толики того, о чём стали говорить, писать уже после его смерти (начиная со дня его похорон). И хотя А. Дауров как большой художник и музыкант был признан и оценен своими выдающимися современниками (Г. Свиридов называл его «ярчайшей жемчужиной в многоцветной музыке России»), ему не хватало признания именно малой родины, чьим самым преданным сыном он оставался до последнего своего вздоха.

Судьба сложилась так, что мне выпало счастье не только встретиться с одним из удивительных людей, жить с ним в одно время, но и возможность поработать с ним, узнать его как человека – живого, тонко чувствующего, ранимого…
Аслан Алиевич Дауров, которому 24 июля исполнилось бы 75 лет, – первый профессиональный композитор Карачаево-Черкесии, основоположник классического национального искусства, человек, которому удалось проникнуть в недра культуры народа, которому он принадлежит, сумевшему эти познания и эти богатства отразить и передать в своем творчестве.
В одной из блистательных пьес драматурга Г. Горина главный герой говорит: «Неужели в этой стране нужно похоронить человека, чтобы понять, что он живой?!» В случае с Асланом Дауровым эта классическая ситуация, увы, имеет место. Он при жизни не услышал и малой толики того, о чём стали говорить, писать уже после его смерти (начиная со дня его похорон). И хотя А. Дауров как большой художник и музыкант был признан и оценен своими выдающимися современниками (Г. Свиридов называл его «ярчайшей жемчужиной в многоцветной музыке России»), ему не хватало признания именно малой родины, чьим самым преданным сыном он оставался до последнего своего вздоха. Печально и больно. Но это было важно для caмого Даурова, для нас же, наследников его богатейшего творчества, – это не меняет ничего. Для нынешних и грядущих поколений величина А. Даурова остается незыблемой. И чем дальше во времени, тем выше и значительней.
Я училась в Черкесском музыкальном училище (ныне колледж культуры и искусств им. А. Даурова), когда его возглавлял Аслан Алиевич. Мы, студенты, относились к нему с глубоким пиететом, уважали его, но вряд ли кто-то из нас, тогдашних мальчишек и девчонок, понимал и сознавал масштаб личности композитора, степень его значимости для нашей культуры. Это понимание пришло позже (большое видится на расстоянии).
После окончания училища я много лет не видела Аслана Алиевича, но где бы я ни находилась, постоянно следила за его творчеством, пополняя свой репертуар его новыми произведениями.
В 1985 году я увидела Аслана Даурова на концерте в Нальчике. После концерта я, набравшись смелости, подошла к нему, представилась, сказала, что из Черкесска, что несколько лет назад окончила музыкальное училище, что сейчас живу и работаю здесь, в КБР.
Как засияли его глаза! Слово «Черкесск» для него прозвучало как пароль! И в этом тепле, которое тут же пошло от А. Даурова, мгновенно растворилась огромная дистанция, отделявшая меня, девчонку, не успевшую пока ещё ничего значительного сделать в этой жизни, и – Мастера, Мэтра!
Окрыленная его искренностью, я пригласила Аслана Алиевича на встречу с моими учениками в СОШ № 3 г. Терека, где я тогда работала. К моему удивлению, он принял приглашение, и встреча состоялась. Скажу больше – таких встреч было несколько. Меня поражало то, что, несмотря на колоссальную загруженность и необъёмный масштаб своей деятельности (это был человек-оркестр), Дауров ни разу не отменил намеченную встречу. С его стороны это был гражданский подвиг – вырывать из столь плотного рабочего графика (радио, телевидение, хоры, ансамбли, солисты…) время для того, чтобы приехать в провинцию с камерным оркестром и дарить эти встречи с настоящим искусством, посвящать детей в высокий мир красоты. А ведь он от этого не имел никаких материальных дивидендов (учитывая современные критерии ценностей), с его стороны это был чисто подвижнический, просветительский акт. «Отдача без сдачи – вся полнота отдачи» – эти слова М. Цветаевой в полной мере относятся к личности А. Даурова, к его жизни и творчеству.
Сегодня многие знают, что личность А. Даурова была многогранной. Он блистательно владел не только своими нотами, создавая из них удивительное кружево музыки, столь же мастерски он владел и пером, и словом. Был потрясающим собеседником – легким, ироничным, с филигранным чувством юмора.
Вообще, в каком бы качестве ни выступал Дауров, это всегда было на высочайшем художественном уровне. Зрителю, слушателю открывалась удивительная гармония человека высокой культуры, необъятного интеллекта, безбрежного таланта и титанического трудолюбия!
Мы располагаем богатейшим классическим наследием – и в науке, и в искусстве, на трудах и творчестве которых мы можем воспитывать наших детей, но нам сегодня катастрофически не хватает проводников, которые все эти ценности могут транслировать молодому поколению, доносить до их сознания и сердца. Проводников, фанатично влюбленных в своё дело и обладающих способностью заражать (инфицировать) этой любовью других.
Аслан Алиевич был гениальным проводником. Он был таким потрясающим рассказчиком, что невозможно было не влюбиться во всё, что любил он сам.
Большое значение Дауров уделял слову о музыке. Он сам разработал цикл бесед, и задуманы они были так, чтобы по своему значению занимали место, если не равное музыке, то, во всяком случае, представляли собой самостоятельную ценность познавательного значения. Роль этих бесед очень важна, потому что пассивный акт зрительского созерцания или прослушивания художественных произведений приносит мало пользы. Конечно, слово никогда не может до конца объяснить всю глубину музыки и рассказать о музыке лучше, чем сама музыка, невозможно, но без слова нельзя приблизиться к этой тончайшей сфере познания чувств. А словом, как и своими нотами, Дауров владел виртуозно, поэтому слушать его, наблюдать за ним, когда он рассказывал, было столь же интересно, как и внимать его музыке. Это было невероятно завораживающее зрелище!
Если сделать анализ и попытаться извлечь квинтэссенцию творчества Даурова, мы заметим, что красота в нём становится всепроникающим явлением. Она и форма, и содержание, она и средство, и цель, но не самоцель: в каждом произведении есть и высший смысл, в котором заложены его оригинальность и неповторимость.
И сколько бы мы ни обращались к творчеству А. Даурова, сколько бы ни припадали к этому живительному роднику, нам не удастся исчерпать его до конца. Потому что речь идет о человеке, который несёт в себе практически всё богатство культуры своего народа. Богатство, забытое, оставленное (как бы за ненужностью) всеми нами, – язык, этикет, музыкальное и словесное творчество, а вместе с тем – дух, колорит адыгский во всех его проявлениях и нюансах, болезненно переживая всякое искажение исконных традиций, красивых именно в своей исконности.
Аслан Алиевич, будучи толерантным и предельно деликатным в других вопросах, становился резким, категоричным, непримиримым, когда встречался с примерами пренебрежительного отношения к первоисточнику, слишком вольных трактовок и интерпретаций, попытками стилизовать, осовременить какие-то вещи…
Он был уверен, что культивировать свои ценности мы обязаны именно в той чистоте и целомудренности, которые в них изначально были заложены нашими мудрыми предками. Сам Аслан Алиевич настолько бережно и трепетно обрабатывал народные произведения, что высвечивалась их истинная красота и сущность. Ведь вся прелесть и главный принцип произведений народного творчества, а также произведений истинного искусства заключается именно в этом органичном сочетании – простоты формы и глубины содержания. И Дауров демонстрирует в своем творчестве высокие образцы такого отношения к материалу.
Завершая свои воспоминания, я хочу сказать: Аслан Алиевич не был моим педагогом в общепринятом смысле, но учитель не тот, кто учит, а тот – у кого учишься. Учиться же у Даурова можно бесконечно, потому что каждое общение с ним (даже кратковременное), каждое прикосновение к его творчеству – это уроки человечности, красоты, доброты, это мир чистоты и мудрости. Все это несла, несёт и долго ещё будет нести его божественная музыка.
И все ипостаси, в которых Аслан Дауров прошел по жизни – Человек, Личность, Музыкант, можно обозначить с заглавной буквы. Но главное, он был и останется навсегда великим Просветителем.
У Тенгиза Абуладзе есть пронзительная философская притча «Покаяние», в которой героиня ищет дорогу к храму и, не находя её, искренне удивляется: «Зачем нужна дорога, которая не ведёт к храму?»… Вся жизнь и всё творчество А. Даурова – это тот самый ориентир, указывающий нам всем дорогу к храму…

М. ДЗУГОВА,
учитель МХК и музыки высшей категории,

почетный работник образования РФ.