8 февраля в России традиционно отметили День науки. Наш корреспондент Ольга МИХАЙЛОВА в преддверии этого дня встретилась с Валерием ВЛАСЮКОМ, выпускником физического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, автором 104 научных публикаций, членом Ученого совета САО РАН, членом Комитета по тематике больших телескопов, членом нескольких комиссий Международного астрономического союза (IAU). 22 декабря 2015 года по результатам выборов он был назначен директором обсерватории.
– Валерий Валентинович, 2015 год не дал нам долгосрочной модели развития страны, наши приоритеты пока – выживание. При этом отставание в технологиях чудовищное. В 80-х мы упустили развитие микроэлектроники, в 90-х пропустили развитие компьютерных и сетевых технологий, в 21 веке можем потерять био- и нанотехнологии. В чем проблема? Нет мозгов или потенциала? В отсутствии созидательного целеполагания у властей?

8 февраля в России традиционно отметили День науки. Наш корреспондент Ольга МИХАЙЛОВА в преддверии этого дня встретилась с Валерием ВЛАСЮКОМ, выпускником физического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, автором 104 научных публикаций, членом Ученого совета САО РАН, членом Комитета по тематике больших телескопов, членом нескольких комиссий Международного астрономического союза (IAU). 22 декабря 2015 года по результатам выборов он был назначен директором обсерватории.
– Валерий Валентинович, 2015 год не дал нам долгосрочной модели развития страны, наши приоритеты пока – выживание. При этом отставание в технологиях чудовищное. В 80-х мы упустили развитие микроэлектроники, в 90-х пропустили развитие компьютерных и сетевых технологий, в 21 веке можем потерять био- и нанотехнологии. В чем проблема? Нет мозгов или потенциала? В отсутствии созидательного целеполагания у властей?
– Знаете, такой вопрос впору ставить не передо мной – новым директором и даже не перед моим предшественником – Юрием Юрьевичем Балегой. Ответ на такой вопрос – скорее в компетенции Совета по науке и образованию при главе государства. Этому коллегиальному органу по рангу отвечать на такие вопросы. Могу предположить, что дело не в отсутствии мозгов или потенциала – у нас одаренная молодежь и сильные школы ученых. Как мне думается, проблема в том историческом разрыве между результатами научной деятельности и их внедрением в практику и жизнью каждого человека. Он существовал в СССР практически всегда, когда заказы фундаментальной науке формировало государство и оно же пользовалось результатами разработок. До всех и каждого доходило из этого очень мало. Не хочу повторять избитые аргументы об открытиях российских Нобелевских лауреатов и лауреатов-соотечественников, работающих за рубежом, и о том, где и кем эти достижения используются. То же можно говорить о создании сложных технических изделий. Танки и ракеты делаем лучшие в мире, а автомобилестроение для граждан – покупное или репарационное, что завод АЗЛК в Москве, что АвтоВАЗ в Тольятти. И такие примеры можно приводить и приводить.
– До недавних пор бытовало мнение, что собственные технологии нам ни к чему, мол, проще покупать их за рубежом. Теперь, в связи с санкциями, приходит осознание: заграничные поставки могут внезапно прекратиться. Все заговорили об импортозамещении, создании собственных высоких технологий. Наука может оказаться очень востребованной, может наступить ее звездный час. Так ли это? На российскую науку появился спрос? Есть ли государственные мегапроекты в сфере фундаментальной науки?
– Подобные мнения хотя и распространялись достаточно широко, тем не менее они «массами не владели». Люди, ответственные за разработку научно-технической политики, по крайней мере в академической среде, всегда подчеркивали важность развития как фундаментальных наук, так и собственных технологий. Это всегда было важным в передовых – прорывных – направлениях исследований. В нашей астрономической области, где исследования ведутся на пределе инструментальных возможностей, всегда востребованными были современные технологии регистрации и обработки сигналов – радиоданных и оптических изображений, получаемых на телескопах. Поэтому о факторе санкций мы знаем не понаслышке, и это не было связано с текущим охлаждением международных отношений. Ограничения на поставку новейших технологий не отменялись даже в годы максимально дружественных отношений с Западом.
Поэтому в своих исследованиях мы старались максимально, насколько это было возможно, опираться на возможности отечественной промышленности. Разумеется, что сейчас наука становится все более востребованной, но нужно четко сказать – невозможно требовать от нее после многих лет выживания сразу начать выдавать разработки мирового класса во всем многообразном диапазоне технологий. Да, у нас есть отдельные направления науки, где мы вполне конкурентоспособны и можем давать продукцию достойного уровня. Но это все возможно там, где десятилетиями создавалась и развивалась теоретическая и прикладная база. Там же, где этого не было, институты и организации должны были решать проблемы выживания и сохранения своих научных школ. Эти же моменты – наличие 10% лидирующих организаций, на которые следует опираться в процессе научно-технологического развития страны, что нужно изменить в работе оставшихся 90% научных и образовательных организаций – были отмечены выступающими в ходе недавнего заседания Совета при Президенте РФ по науке и образованию 21 января.
Реализация мегапроектов в сфере фундаментальной науки – один из способов развития возможностей нашей науки. Они в России есть, а их реализация находится в фокусе внимания руководства страны. Как правило, эти проекты предполагают участие наших институтов в международных кооперативных проектах. В этом вопросе базовой организацией в стране является национальный исследовательский центр «Курчатовский институт», в котором ведутся работы в области фундаментальной науки от ядерной физики до биотехнологий и высокотехнологичной медицины.
Если говорить о нашей науке – астрономии – то многими решениями самых авторитетных совещаний и комиссий была признана необходимость реализации мегапроекта по вхождению России в Южную Европейскую обсерваторию – консорциум почти 30 европейских, и не только, государств. К сожалению, этот вопрос, поднимаемый нами уже почти 10 лет, так и остается на уровне решений экспертного сообщества. Есть у наших астрономов идеи и российских мегапроектов. Обсуждения в рамках комиссии по инфраструктуре астрономии, созданной по предложению Администрации Президента страны, проведенные в конце 2015 года, дали высокую оценку проекту, предложенному САО РАН, – созданию нового оптического телескопа с широким полем зрения и диаметром зеркала около 4 метров. Читателям будет интересно узнать, что его установка планируется на Северном Кавказе, и скорее всего, в нашей республике. Правда, этот проект тоже пока находится на согласовании в высоких инстанциях, и текущая экономическая ситуация не дает оснований надеяться на его скорую реализацию.
– Единственный верный маркер развития – уровень приоритета образования, науки и технологии у властей. Ведь нереально требовать от отечественной фундаментальной науки прорывных достижений при отсутствии материальной базы. Насколько и на что хватает денег? На что не хватает?
– Буду говорить о нашей организации, хотя все сказанное может относиться к большинству научных организаций России. Наша материальная база – крупнейшие телескопы страны – Большой телескоп азимутальный с 6-метровым главным зеркалом и радиотелескоп РАТАН-600 с 600-метровой кольцевой антенной – самые крупные до настоящего времени инструменты страны, дающие большую часть наших знаний о Вселенной как российским ученым, так и ученым ближнего и дальнего зарубежья. Разумеется, чтобы поддерживать уровень исследований на них, существующего базового финансирования, получаемого до 2014 года из Российской академии наук, а сейчас – через Федеральное агентство научных организаций, совершенно недостаточно. Из него мы можем лишь выплачивать заработную плату нашим сотрудникам, покрывать коммунальные расходы на существование обсерватории в целом и выплачивать налоги на имущество и землю в местные бюджеты. Для целей развития экспериментальных комплексов необходимо изыскивать другие источники. Это удается с большей или меньшей эффективностью. Так, в 2014 – 2015 гг. САО РАН победила в конкурсе Министерства образования и науки в рамках федеральной целевой программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014 – 2020 годы». Это позволило нам приобрести недостающее научное оборудование, провести неотложные ремонтные работы, такие как очередное переалюминирование главного зеркала БТА или прокладка новой линии оптоволоконной связи между телескопом и нашим научным поселком. С другой стороны, так и не удается получить достаточно средств, чтобы закончить работы по переполировке первого зеркала телескопа, начатые почти 10 лет назад. Определенный оптимизм вызывают предложения, озвученные на упомянутом выше заседании Совета о поддержке и развитии сети центров коллективного пользования и уникальных научных установок. Наша обсерватория и есть именно такой центр, обслуживающий, как говорилось выше, работу уникальных научных установок, обладающий всеми признаками ведущей организации в своей области знаний.
– Каково молодым в российской науке? Насколько справедлив стереотип, что все толковые учёные покидают Россию?
– Скажу коротко – молодым в науке непросто, и не только в российской. Разумеется, трудности в западных странах несколько другого плана, но они тоже есть – там также необходимо завоевать свое место в науке и постоянно доказывать свою состоятельность. Не отрицая общей проблемы «утечки мозгов», скажу, что тиражируемый стереотип – неверен. Действительно, некоторые наши молодые ученые уехали за рубеж и сейчас успешно работают в научных организациях США, Германии, Мексики, Южной Африки. Причины отъезда были разные, часть носили материальный характер, процесс был наиболее интенсивным в 90-е годы. Кое-кто из уехавших коллег уже вернулся и снова работает в САО. Думаю, здесь дело в мироощущении самого научного работника – какой стиль работы и место кажутся ему более комфортными. Большее мое сожаление вызывает ситуация, когда молодой специалист уходит из специальности вообще, переключаясь на работу в бизнесе – то ли банковском, то ли нефтегазовом.
– С точки зрения импульса для развития России в силу инертности кризисы полезны. В этом аспекте, чем ниже цены на нефть, тем лучше. При цене на нефть около 30 долларов страна вынуждена будет искать иные источники развития, повысится эффективность расходования бюджетных средств, т.к. воровать не из чего будет. Вообще, похоже, лишь в условиях стресса мы можем производить фундаментальные преобразования, выходящие из зоны комфорта. СССР был мировым лидером в новых по тем временам отраслях. Все это дало невероятный мультипликативный эффект, когда наука и технологии стимулировали развитие смежных отраслей, развивалась вся страна. Научный задел был столь масштабный, что мы пользуемся наследием разработок 40-60-х годов по сей день, около 90% всего новейшего вооружения России – это эволюция разработок 60-70-х годов. На нынешнем этапе возможно ли повторение тех достижений?
– Не хотел бы комментировать ваши утверждения «чем ниже, тем лучше». Боюсь только, что такое, с позволения сказать, «оздоровление» может плохо закончиться для нашей науки, которая не может гарантировать немедленную отдачу в ближайшие годы. Приведенные вами примеры показывают, что средства, вложенные в фундаментальные исследования, окупились сначала в оборонной сфере, а до рядового потребителя они зачастую так и не дошли. Зато эффект оказался «долгоиграющим», как вы и отметили. Правда, за скобками осталась цена вопроса – мобилизация всех ресурсов страны сверх всяких возможностей. Не уверен, что сейчас возможно это повторить. Правда, благодаря тем же вложениям в добывающую промышленность, осуществленным в 50-80 гг., мы имеем энергоресурсы, несопоставимые с тем временем, когда источником индустриализации были культурные ценности и продукция сельского хозяйства, вывозимые за рубеж. Цена такой индустриализации до сих пор – предмет диаметрально противоположных оценок специалистов.
– В 2007 году обсерватория вывезла главное зеркало телескопа БТА на переполировку на Лыткаринский завод оптического стекла, планируя получить его обновленным в 2010 году. Вследствие секвестра бюджета РАН три года работы не финансировались. Каково положение дел сегодня?
– Работы не удалось завершить даже к 2015 году, и это – одна из наших серьезных неудач. Цеховые работы по полировке зеркала ведутся все равно, но профинансировать мы смогли пока около 20% от необходимой суммы. Серьезные технологические инновации на заводе, необходимые для качественного завершения работ, пока оплатить нет возможности. Руководство ФАНО России понимает наши проблемы и помогает в меру возможностей, но они в реальной ситуации 2015-2016 гг. очень скромны.
– Трудности фундаментальной науки упираются в затраты на нее, но в конечном итоге – вопрос в восприятии науки обществом и властью. При высоком приоритете науки – деньги находятся. Увы, наукой интересуются все меньше, ни для кого не секрет, что простой обыватель не различает астрономию и астрологию – ему все едино. Шарлатанство, изливаемое сегодня на наших граждан с экранов телевизоров, имеет большее влияние на умы, чем результаты работы всех институтов. Полвека назад был культ космоса и науки, а сегодня дети в 10-12 лет хотят стать чиновниками, потому что, по их мнению, чиновники в России ничего не делают, зато много получают. Быть ученым сегодня не очень почетно, да и не очень-то прибыльно. Что делать? Нужна ли агрессивная пропаганда науки и технологий, начиная от детского сада, заканчивая кино и телевизионными передачами? Или есть другие возможности изменения парадигмы общественного мнения?
– Почему рядовой читатель или зритель не различает астрономию и астрологию – это вопрос прежде всего к нашей системе образования, которая находится в поиске наиболее подходящих форм обучения и контроля его качества. Не могу комментировать правильность принимаемых решений, не будучи специалистом в этой сфере – у меня даже нет специальности «педагог – преподаватель физики». Ее ввели в моей «альма матер» – Московском государственном университете – через несколько лет после нашего выпуска. Давайте не будем все валить только на телевидение. Все начинается с малого. В нашей науке изменения пошли, когда было решено, несмотря на протесты астрономического сообщества, исключить астрономию из курса школьных дисциплин. Сейчас мы пожинаем плоды этого решения – все 25-30-летние наши соотечественники в большинстве своем уже не знают основ астрономии – науки, дающей человеку фундаментальные знания о Вселенной и месте человека в ней. Соответственно, вакуум знаний заполняется шарлатанскими заклинаниями. Это невозможно было представить в упоминаемое вами время – 50-70 годы прошлого века. Может быть, тогда такого культа науки и не было, но было другое – государственная политика по привлечению в сферу науки и техники самой талантливой молодежи со всей страны через сеть различных специализированных школ-интернатов и школ заочного обучения. Думаю, что в те годы для молодежи из глубинки это был шанс вырваться из рутины порой тяжелого и неблагодарного физического труда, и она этой возможностью пользовалась. Не забывайте также, что до 1974 года из нашего советского села непросто было уехать – крестьяне не имели паспортов. Сейчас таких стимулов у молодежи, конечно же, нет.
Вопрос о престижности научной работы давно нас беспокоит – это немаловажный фактор, который позволяет отбирать для нее наиболее способных кандидатов. И вы правы, пропаганда научной деятельности и достижений науки, конечно, нужна. Почему популяризация науки идет не так успешно, как насаждение антинаучных идей, тоже понятно – для восприятия научных достижений требуется работа мысли читателя и зрителя.
Отрадно, что задача усиления популяризации науки была озвучена Владимиром Владимировичем Путиным в ходе заседания Совета. Со своей стороны могу сообщить, что нашими учеными в 2016 году – юбилейном для нас; САО исполняется 50 лет – запланировано проведение ряда мероприятий, направленных на популяризацию как науки в целом, так и достижений наших ученых в частности. Среди таких мероприятий – проведение дней открытых дверей в обсерватории, чтение научно-популярных лекций в городах республики, цикл телепрограмм и многое другое. Приглашаю через вашу газету жителей республики принять в них участие.
В завершение нашего разговора хотелось бы, пользуясь возможностью, поздравить всех читателей газеты – людей, занятых в научной и научно-образовательной сферах, с Днем российской науки, а моих коллег из Специальной астрофизической обсерватории РАН – также и с 50-летием нашей организации.