Михаил Хутов, житель аула Али-Бердуковского, не являлся в прямом смысле ликвидатором аварии на Чернобыльской АЭС после того, как к лету 1986 года из реактора вылетело все, что могло вылететь, и стали более или менее известны масштабы радиационного загрязнения. Тогда опасную для проживания человека территорию как бы очертили циркулем: центр – ЧАЭС, радиус – 30 километров. Попавшие в этот круг населенные пункты эвакуировали.
Как быть с отчужденными землями, вопрос тогда оставался второстепенным. Главная забота – разрушенный реактор и строительство саркофага. На это были брошены колоссальные людские ресурсы. Как бывает только на войне, не считались как с затратами, так и с людьми.
– Меня и моих товарищей направили из областного военкомата в район Чернобыля в 1988 году, так и не объяснив толком цель командировки, – рассказывает М. Хутов.
Михаил Хутов, житель аула Али-Бердуковского, не являлся в прямом смысле ликвидатором аварии на Чернобыльской АЭС после того, как к лету 1986 года из реактора вылетело все, что могло вылететь, и стали более или менее известны масштабы радиационного загрязнения. Тогда опасную для проживания человека территорию как бы очертили циркулем: центр – ЧАЭС, радиус – 30 километров. Попавшие в этот круг населенные пункты эвакуировали.
Как быть с отчужденными землями, вопрос тогда оставался второстепенным. Главная забота – разрушенный реактор и строительство саркофага. На это были брошены колоссальные людские ресурсы. Как бывает только на войне, не считались как с затратами, так и с людьми.
– Меня и моих товарищей направили из областного военкомата в район Чернобыля в 1988 году, так и не объяснив толком цель командировки, – рассказывает М. Хутов. – Ведь к этому времени уже было закончено строительство бетонного саркофага над разрушенным реактором, законсервирован аварийный энергоблок, в 1987 году возобновил работу 3-й энергоблок ЧАЭС.
К разговору подключается его супруга Фатима:
– Мужу в то время было 35 лет, у нас на руках трое малолетних детей, младшему – полтора года. Он работал техником-строителем в межколхозной передвижной механизированной колонне. Армию Михаил отслужил в ракетных войсках в Молдавии. Словом, он никак не должен был попасть в списки ликвидаторов аварии в Чернобыле. Повестку из военкомата нам принесли вечером в конце июля 1988 года, и на четыре месяца наша семья лишилась покоя. Семилетний сынишка Мухтар, сильно скучавший по отцу, однажды пошел на его поиски и заблудился в ауле, еле его отыскали…
Из города Прохладного, что в Кабардино-Балкарии, большую группу потенциальных ликвидаторов аварии на ЧАЭС отправили в Минводы, оттуда – в Киев.
– Нас дислоцировали в Славутиче, где распределили на строительство… школы, которое почему-то шло круглосуточно. Дисциплина была военная, нам ничего не объясняли, и оставалось только догадываться, бросят ли нас на ликвидацию аварии в Чернобыль, ведь Славутич находится в 20 километрах от границы зоны отчуждения. Потом мы уже поняли, что строительство нового города Славутича было запланировано для населения Чернобыля и Припяти и самих ликвидаторов аварии и работников ЧАЭС. Славутич был спроектирован в конце 1986-го, сразу после аварии на четвертом энергоблоке станции.
Занимаясь строительством школы, о том, что творилось на месте аварии на ЧАЭС, мы узнавали из первых уст тех, кто попал в самое пекло. Ведь о многом газеты, радио и телевидение умалчивали. Сразу после катастрофы более 200 человек заболели лучевой болезнью, несколько десятков человек ушли из жизни в первые месяцы. А сколько умерло, перенеся сильнейший психологический стресс, якобы «своей смертью», неизвестно…
– А как обстояло дело с радиацией при строительстве города Славутича? Ведь что такое 20 километров от «зоны отчуждения»?
– Догадайтесь сами, если радиация коснулась Украины, Белоруссии, России. В Славутиче ежедневно брали анализы почвы и коры деревьев, и эта процедура проводилась все месяцы нашего пребывания. В Чернобыль мы так и не попали, и тем не менее у всех, кто строил Славутич, подорвано здоровье. Из льгот, что я имею – это то, что как ликвидатор аварии на ЧАЭС ушел на пенсию в 55 лет, да небольшое пособие. В нашем ауле из 12 «чернобыльцев» в живых на сегодняшний день осталась ровно половина. Как разобраться в рентгенах, бэрах, беккерелях и зибертах – единицах измерения радиации, по-моему, никто из «чернобыльцев» так и не осведомлен по сей день. Главный показатель здесь – цена жизни…
Слушаю историю этого спокойного, доброжелательного мужчины, а в памяти всплывают другие, чаще – о недополученных льготах и ополовиненных пенсиях, выигранных «чернобыльцами» судах на предмет справедливого назначения пенсии, да так и оставшихся на бумаге. Это, к примеру, коснулось и моего близкого родственника из села Чапаевского, который работал водителем во время ликвидации аварии на ЧАЭС и был именно из тех, кто лез в самое пекло, имеет немало государственных наград в виде медалей. Пенсию он получает вдвое меньше той, что ему положена, выигрывает суд один за другим, но справедливость на деле так и не восстановлена…
…Говорят, селяне-полещуки (так исстари называют жителей Полесья) в 70-е годы строительству ЧАЭС не обрадовались – плохое место для мирного атома выбрали, гиблое. Когда-то здесь пролегали непролазные болота, где еще со времен войны хана Батыя против Киевской Руси в трясине утопали люди и кони. И долго потом эту местность называли «Крычали болота», даже когда их уже и в помине не было. И люди здесь поселились, когда уже перестали всего на свете бояться. Ученые же утверждают, что главная предпосылка аварии была создана при строительстве ЧАЭС, возведенной над точкой пересечения двух разломов земной коры. Именно над разломами чаще всего падают самолеты, сходят с рельсов поезда, тонут корабли, фиксируется сумасшедшая статистика людских заболеваний…
Мы продолжаем разговаривать с Михаилом Исмаиловичем. От этого человека веет надежностью и основательностью, и приходит мысль – настоящее мужество проявляется не в сверхъестественных подвигах, требующих могучей физической силы и неземной храбрости. Иной раз гораздо больше отваги нужно для того, чтобы сделать обычную, рядовую, ежедневную работу. Именно такого мужества потребовала авария на ЧАЭС от тех, чьим рабочим местом была как сама станция, так и строительство восстановительных объектов.
– С какими чувствами вы встречаете 30-летие аварии на ЧАЭС?
– Думаю, эта скорбная дата – прежде всего гимн осознанному подвигу сотен и сотен людей. Они отчетливо осознавали опасность каждого своего шага, а поэтому действовали быстро и решительно. Радиация, несшая гибель, высветила и души людей, их нравственные возможности, и многих она возвысила до подвига. Но пепел Чернобыля не должен быть предан забвению – как предостережение и память о тех, кого уже нет с нами…

НА СНИМКЕ: Михаил ХУТОВ.
Фото автора.