На днях участнику Великой Отечественной войны, бывшему старшему оперуполномоченному уголовного розыска полковнику внутренней службы, члену Совета ветеранов МВД по Карачаево-Черкесской Республике Борису Тимофеевичу Кузнецову исполнилось 90 лет.
В праздничные дни на его груди блестят награды за деятельность на пользу государству – Родина достойно оценила его вклад в Победу над фашистской Германией, а в мирное время – в борьбу с преступностью. Выглядит он при таком параде импозантно и очень здорово, не скажешь, что за плечами девяносто лет. Хорошо, что он жив-здоров. Долгие ему лета! Спасибо за хорошее настроение, которое он дарит нам абсолютно безвозмездно. Наверное, поэтому никто не задумывается, как ему удаётся переживать горечь потерь многих своих ровесников и родственников. И вообще, легко ли быть среди коллег единственным связующим звеном между Великой Отечественной войной и современностью?
Именно с этого вопроса началась моя беседа с Борисом Тимофеевичем. «Конечно, прискорбно, что из ветеранов МВД КЧР теперь лишь я – участник войны, но ведь и один в поле воин, утверждают оптимисты. Я такой и есть. От всей души исполняю свой долг гражданина…»

На днях участнику Великой Отечественной войны, бывшему старшему оперуполномоченному уголовного розыска полковнику внутренней службы, члену Совета ветеранов МВД по Карачаево-Черкесской Республике Борису Тимофеевичу Кузнецову исполнилось 90 лет.
В праздничные дни на его груди блестят награды за деятельность на пользу государству – Родина достойно оценила его вклад в Победу над фашистской Германией, а в мирное время – в борьбу с преступностью. Выглядит он при таком параде импозантно и очень здорово, не скажешь, что за плечами девяносто лет. Хорошо, что он жив-здоров. Долгие ему лета! Спасибо за хорошее настроение, которое он дарит нам абсолютно безвозмездно. Наверное, поэтому никто не задумывается, как ему удаётся переживать горечь потерь многих своих ровесников и родственников. И вообще, легко ли быть среди коллег единственным связующим звеном между Великой Отечественной войной и современностью?
Именно с этого вопроса началась моя беседа с Борисом Тимофеевичем. «Конечно, прискорбно, что из ветеранов МВД КЧР теперь лишь я – участник войны, но ведь и один в поле воин, утверждают оптимисты. Я такой и есть. От всей души исполняю свой долг гражданина…»
– И потому у вас немало наград, – продолжила я. – Бывший руководитель Советского Союза Никита Сергеевич Хрущев признался однажды: «Награды получать приятно. Они украшают человека». Похвалитесь, пожалуйста, ими.
– Они действительно греют сердце, – улыбнулся Кузнецов. – Назову некоторые – медали всех трех степеней «За безупречную службу в МВД», «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны», нагрудный знак «Отличник милиции», Почетная грамота МВД СССР… Но самая дорогая – последняя: орден Российского совета ветеранов ОВД и ВВ «За заслуги». Скажу почему. В моем возрасте регалия не за прошлые, а за настоящие заслуги – счастье.
Борис Тимофеевич протянул мне задокументированное решение Президиума Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, подписанное помощником министра внутренних дел РФ, членом коллегии МВД России, председателем Российского совета ветеранов ОВД и ВВ генералом-полковником Иваном Шиловым: «…За активное участие в работе Совета ветеранов ОВД и ВВ Карачаево-Черкесской Республики, большой личный вклад в нравственно-патриотическое воспитание молодых сотрудников органов внутренних дел, военнослужащих внутренних войск и гражданской молодежи, за участие в выполнении задач, возложенных на систему МВД». «Такое определение многого стоит», – подытожил Кузнецов, заметив, что я дочитала его до конца.
После этих слов я, естественно, полюбопытствовала: «Чем объясняется ваша востребованность, причем не в качестве «свадебного генерала» (примеров тому немало), а в роли действующего наставника молодых сотрудников органов внутренних дел?» Борис Тимофеевич отреагировал не сразу, видимо, хотел «ужать» ответ до короткой, но ёмкой формулировки: «Я никогда не щадил себя, работал неутомимо, не отказывался и не отказываюсь до сих пор от общественных нагрузок. Никому не завидую. Честно служу России и закону. И ответственно отношусь к жизни, подаренной мне родителями. Живу, пока есть возможность, полноценно и активно. Вот и всё».
За трудоспособность, душевную щедрость и доброжелательность его искренне поздравляли в прошедший день рождения полицейские разных рангов, родные, близкие и друзья. Не оставило Бориса Тимофеевича без внимания и руководство родного ведомства. В поздравлении говорится: «…Желаем крепкого здоровья, благополучия, неиссякаемой силы духа! Ваши преданность Родине, верность слову и долгу всегда будут служить примером для молодого поколения сотрудников органов внутренних дел Карачаево-Черкесии!».
«Конечно, оно не исчерпывает всех чувств, испытываемых к Борису Тимофееевичу, – сказал председатель Совета ветеранов МВД по КЧР, советник министра внутренних дел республики Али Эльмурзаевич Кочкаров. – Уважение бывших сослуживцев и молодого поколения к Борису Тимофеевичу воздается по его делам. Компоненты такого признания – добросовестный труд и верность присяге. Есть ли что-либо более радостное, чем нужность людям? К тому же, считаю, ему повезло – дождался, благодаря усилиям Президента России, возрождения величия нашей страны. Возвращаются духовные ценности. Вместе со всеми неравнодушными людьми он, как взыскательный садовник, взращивает и лелеет их. Рассказывая о Великой Отечественной войне, никогда не выпячивает себя, выбирает только те сюжеты, которые помогают молодежи правильно истолковывать нашу пока ещё противоречивую действительность. Слушают его всегда с большим интересом».
Мне тоже довелось удостовериться в этом. Юбилей ветерана совпал с двадцатипятилетием создания Российского совета ветеранов ОВД и внутренних войск. В такое время в первую очередь, конечно, высветились запечатленные в его памяти истории, достойные триллера. Советский криминал не был богат ими. Но если случалось что-либо подобное, общественное мнение сражалось наповал. К примеру, в пятидесятых годах «сарафанное радио» разнесло по всей Карачаево-Черкесии ужасную весть – грузчики железнодорожной станции Черкесск обнаружили в вагоне с углем сумку с головой мужчины, завернутой в газету. Кузнецов работал тогда старшим оперуполномоченным уголовного розыска, можно сказать, на переднем крае борьбы с преступностью. Тщательный осмотр страшной находки позволил прочесть едва различимую карандашную надпись – две буквы и цифры. Догадались – это начало названия улицы и номер дома. Оперативно-разыскные мероприятия, «кочующие» по телеканалам, захватывающе эффектны, у профессионалов – буднично рутинны, без романтического ореола, с неимоверной тратой сил и нервов. Кропотливые исследования позволили определить место убийства – станица Сторожевая. Личный сыск установил подозреваемого – местного чабана. Операцию по его задержанию провели безукоризненно.
В ряду тяжких злодеяний и правонарушение, совершенное в 1975 году. Жителю одного из аулов перерезали горло. На преступника «вывела» бутылка из-под коньяка, затерявшаяся в конце огорода. Отпечатки пальцев на ней указали на несостоявшегося жениха дочери погибшего, прибывшего из Магаданской области. Причина расправы оказалась банальной до безрассудства – месть, таким же было и дальнейшее поведение – преступник выпил с горя и оставил улику.
Думы Кузнецова о былом неизменно светлые. Отрицательное давно кануло в Лету. Каждый оказавшийся рядом с ним человек в определенный период времени внес свой вклад в его жизнь. Всем он безмерно благодарен. Всех помянул добром, когда я попросила коснуться минувшего.
Родился в селе Благодарном. Детства, считает, не было – трудился, трудился и трудился. Перед войной семья перебралась в Черкесск: отца, окончившего Ставропольский педагогический институт, направили в аул Хабез, инспектором района. Семилетку окончил в средней школе № 9. Потом, почти до конца зимы сорок второго года, переустраивал со взрослыми под госпиталь десятую школу. Вместе с горожанами работал с весны на конезаводе (ныне Бавуково). С утра до вечера полол поля кукурузы и подсолнечника, участвовал в сенокосе.
«В середине августа, – поведал Борис Тимофеевич, – мы должны были доставить на быках пшеницу в Заготзерно, располагавшееся возле нефтебазы, на тогдашней окраине Черкесска. Выехали ночью. Знали – немцы рядом, и всё-таки воздушный налёт фрицев оказался неожиданным. Я упал под бричку, правда, не испугался, еще не понимал, что меня могут убить. Самолеты быстро улетели. После этого мы, по общему согласию, выгрузили мешки в двухэтажной Псыжской школе и – к мосту. А его уже немецкие часовые охраняют, за ними в городе – пожар. Вернулся незамеченным на набережную, разделся, переплыл Кубань, держа в левой руке одежду. И очутился на оккупированной территории. До сих пор в ушах крики гитлеровцев «Яйка, мед давай!» А в глазах – нашивки белыми нитками – шестиконечные звезды на левых рукавах одежды евреев. Помню бессилие и испуг, когда шептались об их казни под горой, не пощадили ни детей, ни стариков. Мы, русские, прятались, чтобы не угнали в Германию, мама даже на улицу боялась выходить.
После освобождения Черкесска меня призвали в армию и направили в 94-ю отдельную стрелковую бригаду, выполнявшую оперативные задачи по обеспечению боевых действий Черноморского военно-морского флота. Такие, как я, имевшие семь классов, считались в то время высокообразованными солдатами, поэтому нас сразу же направили в батальон связи. Проучившись, я стал радиотелеграфистом. Налаживал и поддерживал связь между штабами, передавал шифровки. На фронте вступил в комсомол».
Война окончилась, однако Борис Тимофеевич демобилизовался не сразу. Провел пять лет на советско-турецкой границе. Строил блиндажи. Слава Богу, предполагаемых драматических событий не случилось. Наступила разрядка, и Борис Тимофеевич возвратился живой-здоровый домой. Бог благоволил его семье. Мать не получила «похоронку» ни на супруга, ни на него, ни на старшего сына Алексея. Отец-доброволец воевал в Севастополе. Был рядовым сапером. Получил два ранения – в руку и ногу и в конце концов контузию – мина попала в окоп. Оглох на два года, хотя ничего не почувствовал. Помнил лишь вспыхнувший яркий свет. Брат Алексей, сержант, выполнял особое задание в Ленинградском военном округе, освобождал Белоруссию, брал Берлин.
По призыву партии Борис Тимофеевич пришел в уголовный розыск. Бывшие коллеги отмечают его гражданственность. На работе умалчивал о семейных делах, дома – о служебных. Не кичился успехами. Не отлынивал от заданий, сопряженных с риском для жизни. Был секретарем комсомольской организации УВД Карачаево-Черкесской автономной области, капитаном и тренером милицейской команды по стрельбе. Редактировал стенную газету «На страже».
«Мы познакомились с Борисом Тимофеевичем в 1963 году, – погрузился в воспоминания и полковник Кочкаров, участвовавший в нашей беседе. – Хочу заметить, сейчас он пропустил главное – то, что всегда стоял за товарищей, заботился о подчиненных. А выйдя в отставку, тоже не остался без дела. Он принимает активное участие в работе по социальной защите ветеранов ОВД, оказывает постоянную помощь и поддержку ветеранскому движению в МВД КЧР. От совета ветеранов мы преподнесли ему саблю, чтобы не старел душой и помнил о своих милицейских буднях-сражениях за спокойную жизнь земляков. Ценный подарок министра внутренних дел КЧР Казимира Халисовича Боташева тоже «говорящий» и означает одно: министерству и впредь будет требоваться именно он, Борис Тимофеевич Кузнецов, с его опытом и порядочностью».