В Государственном русском театре драмы и комедии КЧР состоялась премьера комедии «Тартюф» по одноименной пьесе знаменитого французского классика Жана-Батиста Мольера.
Земля слухом полнится. О спектакле в последние дни говорили и спорили много. Ажиотаж «подогревался» счастливчиками, попавшими на первый показ. Неоднозначный резонанс привел к тому, что билеты на второй показ ушли влет.
Версия «Тартюфа» в интерпретации режиссера Анны Зуммер поразила зрителей своеобразной постановкой, аскетизмом декораций и неожиданными мизансценами.

В Государственном русском театре драмы и комедии КЧР состоялась премьера комедии «Тартюф» по одноименной пьесе знаменитого французского классика Жана-Батиста Мольера.
Земля слухом полнится. О спектакле в последние дни говорили и спорили много. Ажиотаж «подогревался» счастливчиками, попавшими на первый показ. Неоднозначный резонанс привел к тому, что билеты на второй показ ушли влет.
Версия «Тартюфа» в интерпретации режиссера Анны Зуммер поразила зрителей своеобразной постановкой, аскетизмом декораций и неожиданными мизансценами.
«История этого спектакля началась с того, что мы вошли в число победителей конкурса по поддержке молодой режиссуры, проведенного Министерством культуры Российской Федерации, – поделился со зрителями директор театра Хасан Биджиев. – По решению экспертного совета нам была выделена финансовая поддержка – более 500 тысяч рублей. По одному из условий конкурса мы должны были привлечь к постановке спектакля профессионального режиссера в возрасте до 35 лет. Из нескольких кандидатур выбор пал на режиссера из Санкт-Петербурга – 29-летнюю Анну Зуммер, лауреата всероссийских и международных театральных фестивалей и руководителя театральной школы «ЗУММЕР». Приехав к нам с художником-постановщиком Екатериной Августеняк, она предложила поставить экспериментальный спектакль по комедийной пьесе Жана-Батиста Мольера «Тартюф». Я согласился, потому что проблемы, волновавшие людей в XVII веке, считаю актуальными и по сей день. Менялись эпохи, но постулат «Ничто человеческое мне не чуждо» остался неизменным. Хотя время постановки спектакля ограничивалось строгими рамками, режиссер успела осуществить все, что задумала. Кстати, впервые за 89 лет существования нашего театра режиссирует женщина. Это хороший знак, ведь женский взгляд ассоциируется с утонченностью… После премьеры мы представим этот спектакль и на суд зрителей соседних регионов».
С 1664 года – со времени выхода комедии Жана-Батиста Мольера «Тартюф, или Обманщик» на мировые театральные подмостки – образ главного героя-святоши трактуется по-разному. В постановке Анны Зуммер он преподносится как грешник под маской праведника. Под это режиссерское видение работает все – и искаженное сценическое пространство, в котором действие разыгрывается то в его зауженном центральном варианте, то у левого края, то у правого, и намеренно шокирующая зрителя замысловатая «смесь» характеров персонажей и их костюмов на грани фола, где мода XXI века соседствует с модой трехсотпятидесятилетней давности.
Впрочем, перечень перекосов на этом не завершается. Деформирована нравственность влюбленной в Валера Марианы, по мнению бабушки Пернель, «тихони из тихонь, скромнейшей девицы». Смещена фабула сценария, в которую вкраплены, по воле режиссера, элементы текстовой импровизации и озорной отсебятины в виде танцев – хореографической метафоры хрупкости семьи Оргона, великолепно исполненной артистами труппы. Превращен в мелкого похотливого пакостника добропорядочный хозяин дома… Правда, все это, в том числе нецеломудренное водружение «послушной папиной дочки» Марианы на спину жениха, представляется корректно в отношении авторского права Мольера – без слов, при помощи жестов, пластики и мимики или оправдывается мольеровскими замечаниями, в частности, мадам Пернель о внучке: «вы, небось, тайком – бесенок хоть куда». Но что удивительно, все эти режиссерские вбросы ненавязчиво работают на злобу дня, на поразительно животрепещущую тему, касающуюся на Северном Кавказе всех нас. «Тартюф смахивает на вербовщиков в ИГИЛ, – сказала, будто подслушав мои мысли, театралка Мадина Озова. – Он, в жажде прежде всего обогащения, играет, подобно им, в искренность, делая ставку на религиозность людей».
Тартюф, увы, пока живуч, поэтому и глава семьи Оргон, превратившийся под его давлением в деспота, воспринимается зрителем как современный продукт манипуляции. А разоблачение мошенника ощущается как торжество справедливости.
Зрители делились мнениями уже в антракте. Они были противоположными – от «Издевательство над классикой» до «Получили огромнейшее удовольствие от спектакля!». На мой взгляд, это нормальная реакция на премьеру, заявленную как эксперимент. Однако в одном все были единодушны: спектакль держится на таланте изумительной троицы – артиста Олега Кибирева и заслуженных артистов КЧР Виталия Вартанова и Ольги Ивашовой. Плюс для молодежи – на сверхдемократичной трактовке Мольера. Чувственность спектакля, перенятая Анной Зуммер у французского режиссера-новатора Брижит Жак-Важман, – тоже дань молодым зрителям, что, в сущности, приемлемо, особенно с учетом необходимости ее приобщения к театральному миру.
Роль Тартюфа – угря, выскальзывающего из любой западни, альфонса без претензий на интеллектуальность, в исполнении Кибирева обогащается дополнительным оттенком соблазнителя и реального манипулятора чувствами Оргона всего лишь благодаря осанке и манере обращения.
Хочется сказать отдельное спасибо актрисе Ольге Ивашовой, которой в этом спектакле досталась роль второго плана. Показав служанку Дорину во всей красе – оборотистой, открытой, разговорчивой, нагловатой и смешливой, она невольно «перевела» ее образ в центр пьесы.
Спектакль получился доходчивым и кассовым. Народу он понравился. И это главное.