Так называлась выставка работ башкирского художника Ильгиза Юнусова, закрывшаяся на днях в Карачаево-Черкесском госуниверситете. Куратором и организатором персональной выставки Юнусова стал заведующий музеем КЧГУ, заслуженный художник КЧР, секретарь СО ТХСР Руслан Маршанкулов.
На открытии выставки присутствовали и выступили и.о. ректора КЧГУ Таулан Узденов, начальник управления образования Ачхой-Мартанского муниципального района Чеченской Республики Бадрудди Бедригов, директор института культуры и искусства КЧГУ Виталий Огузов, заслуженный журналист КЧР Магомед Бостанов, директор Армавирского отделения ТХСР Геннадий Домнин и другие. Все были единодушны: это событие, от которого набираешь потрясающую энергетику. А Виталий Огузов был оригинален. Он сказал: «Я художник, поэт и рыбак. Пишу картины, сочиняю музыку и слова к ней. В общем, творю, как умею. Когда рождается новая песня, еду в соседнее село к другу, с которым на его домашней студии эту песню и записываем. Песни пою на родном башкирском языке… Это все не про меня, как вы поняли. Вот так представился мне при первой встрече Ильгиз Юнусов. Таким большим самобытным художником и оригинальным человеком он и оказался на поверку…»

 Так называлась выставка работ башкирского художника Ильгиза Юнусова, закрывшаяся на днях в Карачаево-Черкесском госуниверситете. Куратором и организатором персональной выставки Юнусова стал заведующий музеем КЧГУ, заслуженный художник КЧР, секретарь СО ТХСР Руслан Маршанкулов.
На открытии выставки присутствовали и выступили и.о. ректора КЧГУ Таулан Узденов, начальник управления образования Ачхой-Мартанского муниципального района Чеченской Республики Бадрудди Бедригов, директор института культуры и искусства КЧГУ Виталий Огузов, заслуженный журналист КЧР Магомед Бостанов, директор Армавирского отделения ТХСР Геннадий Домнин и другие. Все были единодушны: это событие, от которого набираешь потрясающую энергетику. А Виталий Огузов был оригинален. Он сказал: «Я художник, поэт и рыбак. Пишу картины, сочиняю музыку и слова к ней. В общем, творю, как умею. Когда рождается новая песня, еду в соседнее село к другу, с которым на его домашней студии эту песню и записываем. Песни пою на родном башкирском языке… Это все не про меня, как вы поняли. Вот так представился мне при первой встрече Ильгиз Юнусов. Таким большим самобытным художником и оригинальным человеком он и оказался на поверку…»
 Ильгиз Юнусов родился в деревне Теляшево в Башкирии, где его впервые и нарекли «композитором». За то, что где бы ни находился он – в школе, дома, в гостях, на природе – постоянно распевал во весь голос или тихонько, почти про себя, родные протяжные башкирские песни, уходящие куда-то вглубь веков…
 Практическая реорганизация жизни никогда не унывающего певца началась на нефтяных скважинах полуострова Мангышлак, куда он приехал по распределению после окончания нефтяного техникума. Он считался одним из лучших мастеров на полуострове, но потом все поняли: Юнусов не столько нефтяник душой, сколько художник-маринист.
 В его первых картинах «местный колорит» полуострова, с первого взгляда бросающийся в глаза, – а это буровые вышки, урановые шахты, пески Сенек, урочище Актолагай, на дне которого располагалось тысячи лет назад дно Мирового океана, – постепенно отступал на второй план, а перед тобой было лишь изумрудное Каспийское море со своим огромным подводным миром, и рисующий его не нефтяник Юнусов, а интересный многообещающий художник.
 Картины художника-любителя оценили тут же по достоинству: он стал лауреатом выставки работ художников на международном форуме «Каспий – море дружбы», дипломантом выставки в Алма-Ате, лауреатом выставки на Всемирной универсиаде в Москве.
 – Наверное, в жизни каждого человека бывают минуты прозрения, когда ты вдруг с неоспоримой ясностью понимаешь, для чего и зачем родился на этот свет. Осознал свое предназначение и я, – говорит Ильгиз Такиевич.
 В 1994 году он с женой, матерью и четырьмя детьми переезжает в Мечетменский край, где в его творчестве главное место заняли картины родного края, и через три года в галерее «Урал» Уфимского Дома дружбы народов открылась его персональная выставка работ. И вскоре его картинами любуются весь Урал, Москва, Стамбул… А еще вскоре художник-любитель Юнусов начинает «ставить руку» в мастерских Московского университета искусства, который он окончил заочно и блестяще.
Знакомство с Кавказом не заставило себя долго ждать. Он приехал сюда раз, потом другой. Много рисовал. Со многими художниками познакомился, со многими подружился. Руслану Маршанкулову, про которого сказал: «Это человек чуткой совести, глубокого ума и необычайной доброты», пообещал преподнести сюрприз. А сделал сюрприз всей республике, представив свое искусство в стенах КЧГУ имени Умара Алиева и посвятив выставку своих работ 60-летию возращения карачаевского народа на родину и предстоящему 50-летию художественно-графического факультета университета.
Сразу скажу, нет у Юнусова в его работах индустриальных мотивов – эдаких бетонных и стеклянных колоссов, далеких от красоты и милосердия, а лишь чудные пейзажи, тематические вещи и акварели по-мокрому, от созерцания которых невозможно оторваться. К примеру, мягкое рассеянное впечатление от полутонов «Осиновой осени», «Желтого домика», «Вологодской зимы» завораживает. Не оторваться и от белых, тающих у земли снежинок, бело-сизого налета, тронувшего голые ветки деревьев, тротуары, провода на акварели «Первый снег»…
 Художники знают, что работа акварелью в технике «по-мокрому» – один из самых интересных приемов, позволяющий писать прозрачными текучими красками, отчего образы получаются как бы сотканными из случайных красочных разводов, но они же и знают, что никогда невозможно точно знать, какой эффект при этом удастся получить. Но вот что пишет искусствовед Альфия Насретдинова: «Акварельные листы Ильгиза по-особому трепетны, одухотворены и поэтичны. Юнусова увлекает задача воплощения изменчивых настроений, неуловимых состояний природы, благодаря чему расширяются эмоциональные, ассоциативные качества живописи».
Картина «Осенние яблоки». Осенние яблоки, словно лакированные, блестят гладкими румяными боками…
 «Банный день». Течет по улице пестрая толпа сельских ребятишек и взрослых по вихрящемуся снегу в баню. Для уральской глубинки, далекой от городской цивилизации, это целое событие. Детей не удержать, потому как это явно первый долгожданный уральский снег, и оттого на ум невольно идут строки: «Я сегодня придумала снег, снег придуманный стал настоящим».
 «Мокрый день»: сильный дождь, высокая трава и пробирающийся в ней по едва заметной тропинке старик. Куда его несет под дождем, тем более что поблизости никакого жилья? Известие какое, что ли, переполошило, коль выбрал короткий, но трудный путь?
Его картины сюжетны. То есть это картинки из жизни, какая-нибудь зарисовка чьей-то судьбы, где зритель сам волен додумать окончание.
Вот тихие душевные картины: «Мамины платки», «Часовня у дороги», «В тени орешника». И все же сколько в этих «тихих» картинах внутренней силы, одухотворенности. Вот где живут по-другому. Кто-то выстроил своими руками часовню в знак благодарности Богу за его благодеяния и милость к нам. Удивительная часовня у дороги – рядом лес, поле, река. Ее увидишь издалека, и тебя обязательно потянет туда, будь ты истинно верующий или из тех, кто недостаточно часто ходит в храм или вовсе не ходит, чтобы подойти к ее стене и помолиться о своих нуждах. Долго будешь думать и о том, кто бережно достал из старенького сундука мамины платки и долго прижимался к ним лицом, вдыхая родной запах, прежде чем вывесить их во дворе, дабы они подольше на свежем воздухе сохранили свой цвет, свою мягкость, материнское тепло…
«В тени орешника». Во дворе под раскидистым деревом столик, а на нем явно выращенные в огороде и саду яблоки, груши, тыквы, а еще бутыль вина, какая-то картина, тут же мирно пощипывают травку куры, незадолго до этого согнавшие со двора гусей, не обращая внимания на их злобное шипение и вытянутые шеи… Настоящая сельская пастораль, где, как сказал поэт: «У кур, возможно от жары, рефлекс исчез из полушарий, в тени собачьей конуры в глубоком обмороке Шарик…»
 – Мы с Ильгизом работали в прошлом году в мае и осенью на пленэрах в Теберде и Домбае. Так вот, самое привлекательное в нем, – говорит художник из Армавира Николай Бородавко, – то, что в нем совершенно отсутствует принижающее даже самых одаренных и талантливых людей чувство тщеславия. И наоборот, обостренное, не дающее покоя чувство ответственности, которое в сочетании с добротой – главные его помощники и главные способы общения с людьми. И еще, он не только очень хорошо, он очень быстро пишет.
 – Я, действительно, пишу быстро,- подтверждает Юнусов, – рука должна опережать мысль, иначе получается литература, а не живопись.
 – Все его картины – это новые радостные эмоции, которых нам всем так не хватает в наше неспокойное время, – говорит преподаватель кафедры истории искусств худграфа Наталья Бурак, – смотришь и находишь в них отзвук своей души и мыслей.
 А вот две картины, явно выбивающиеся из ряда, «Аллегория вечера» и «Тревожно», – посвящение сыну. Ты еще ничего не знаешь о судьбе его сына, но какая-то смутная тревога овладевает тобой. На полотне – море, его бездонная, беснующаяся глубина захватывает дыхание, пугает, как пугает нервный, изломанный полет чаек, ты так и слышишь их надрывно-пронзительный крик, о чем-то кого-то предупреждающий, но женщина на картине – она без одежды, что должно символизировать по идее ее чистоту, и тело ее действительно, как символ новой чистой планеты, излучает особый таинственный свет – безмятежна и спокойна, а рядом с ней мальчик, красивый, точно ангел…
 Потом я узнаю, что Ильгиз Такиевич потерял сына. Пойму, что путь Юнусова в искусстве – это путь постоянного поиска, он не боится меняться, без сожаления оставляя области, где удалось снискать славу. К примеру, он уже четыре года живет в станице Отрадной Краснодарского края и работает преподавателем в детской художественной школе, а работы его воспитанников побывали почти во всех крупных городах Башкирии и даже в Японии. В башкирском городе Учалы он станет дипломантом регионального конкурса самодеятельных композиторов. За творческий вклад в дело развития культуры Башкирии его наградят премией имени талантливого башкирского поэта, импровизатора, фольклориста Рашита Ахтари. Не стоит в стороне от литературного творчества, внося «посильно в стих порой то рифму, то эпитет», и сам Ильгиз.
– Что на это скажешь? Лишь одно: мастерство – оно ведь как всепроникающий дух. Из навыка перетекает в другой, из одной профессии – в другую, – разводит руками Бадрудди Беригов. – Мы – это я и группа директоров школ Ачхой-Мартанского района Чечни, которая сдавала госэкзамены на факультете государственного и муниципального управления КЧГУ, это второе высшее образование для каждого, – очень рады тому, что удалось буквально в последний день посетить выставку Юнусова. Эта тема – возрождение карачаевского народа близка и понятна нам, ведь и на долю чеченского народа выпала такая же беда. И хочется лишь порадоваться за художника, умеющего превращать частное в общее, личное в общечеловеческое.
Напоследок я спросила Ильгиза Такиевича: «Вы волнуетесь перед своими персональными выставками или они давно стали рутиной?»
 – По-разному веду себя. Иногда страшно волнуюсь. Иногда бывает, нет внутри волнения, и все тут. Я, конечно же, предпочитаю внутренний мандраж, особенно если в твоих зрителях профессиональные маститые художники, как в данном случае.
 – Как показался вам наш край?
 – Он так хорош, так целомудренно хорош, столько в нем глубокого покоя, приветливой ласки и нежной грусти, такой он дышит ширью и волей, что хочется завидовать белой завистью жителям республики…
Аминат ДЖАУБАЕВА.