Дорога в урочище Дордон проходит мимо Шоанинского храма по хорошо утрамбованной дороге, поэтому на пути к фермерскому хозяйству «Алан» Ахмета Аджиева нам встретилось немало легковых автомобилей. Заезжих туристов летом здесь немало, особенно увеличился поток после основательного благоустройства территории древнего святилища и строительства здесь колокольни…
Видавшая виды «Нива» уверенно движется вверх. Внизу шумит речка Шоана, на вид ничем не примечательная и смахивающая больше на ручей. Но местные люди знают, что эта речка обладает скрытой мощью, и не только в дни половодья и сезона дождей. Где-то на полпути к фермам и кошарам в чаще леса поток, низвергающийся с отвесной скалы, высотой метров десять, образует мощный водопад. С дороги за деревьями его не видно, но тот, кто хоть раз любовался этим завораживающим явлением природы в сумрачном лесу, скрытом от людских глаз, никогда не забудет эту картину.

Дорога в урочище Дордон проходит мимо Шоанинского храма по хорошо утрамбованной дороге, поэтому на пути к фермерскому хозяйству «Алан» Ахмета Аджиева нам встретилось немало легковых автомобилей. Заезжих туристов летом здесь немало, особенно увеличился поток после основательного благоустройства территории древнего святилища и строительства здесь колокольни…
Видавшая виды «Нива» уверенно движется вверх. Внизу шумит речка Шоана, на вид ничем не примечательная и смахивающая больше на ручей. Но местные люди знают, что эта речка обладает скрытой мощью, и не только в дни половодья и сезона дождей. Где-то на полпути к фермам и кошарам в чаще леса поток, низвергающийся с отвесной скалы, высотой метров десять, образует мощный водопад. С дороги за деревьями его не видно, но тот, кто хоть раз любовался этим завораживающим явлением природы в сумрачном лесу, скрытом от людских глаз, никогда не забудет эту картину. Вот уж правда, «как много в России загадочных мест», как писал поэт. И они не за морями, а где-то в окрестностях, которым мы не отдаем должное, как они того заслуживают…
– Подниматься на Дордон стало намного легче после того, как дорогу тщательно утрамбовали бульдозерами. И в этом большая заслуга главы администрации Карачаевского района Спартака Кущетерова, – говорил А. Аджиев, управляя машиной. – Ведь это единственная дорога, которая связывает фермерские и подсобные хозяйства, расположенные на плато урочища, с «большой землей». По ней мы прогоняем скот на летние пастбища, возим тюки сена, когда не хватает собственных заготовок, комбикорма, а домой – молоко на переработку. Словом, все, что связано с жизнеобеспечением животных и тех, кто за ними ухаживает.
И вот, наконец, мы на высокогорном плато Дордон, или Рахта, как называют его осетины, которые в старину косили здесь сено и пасли скот. Это место находится на одном уровне с Хумаринским городищем, что виднеется напротив. Как на ладони и населенные пункты, расположенные вдоль берегов Кубани. Как же здесь вольно и свободно дышится! Пахнет влажной травой, полевыми цветами, спелой земляникой! В бездонном небе, кажется, застыл ястреб, высматривающий жирных кротов, повсюду стрекочут цикады, по невысоким пригоркам, словно черные бобы, рассыпались овцы карачаевской породы. Здесь же пасутся табун лошадей и стадо справных коров. Как рассказывает Ахмет Иосифович, зверья в этих местах достаточно всякого: волки, шакалы, лисы, кабаны, дикие коты, летают «краснокнижные» черные грифы, и все они в своем большинстве наносят урон хозяйствам – травоядные изрыли почву, хищники нападают на овец. Ежегодно волки уничтожают до сотни овец – не помогают ни костры, ни отстрел.
– Видно, в окрестностях прижились самодостаточные волчьи стаи с сильными вожаками и мигрировать отсюда не собираются, – вздыхает животновод. И тут же оживляется: – А однажды я видел здесь… белого барса. Этот зверь, который, видимо, караулил отбившуюся от стада овцу, был копией тех, что показывают на телеканале «Zoo»: матово-белого окраса с крупными и мелкими черными кружками, округлыми ушами, длинным хвостом, загибающимся на конце колечком. Как он попал в эти места, остается загадкой. Но то, что Дордонское ущелье уникально по своему расположению и фауне с флорой, это однозначно. Здесь издревле находились зимние кошары и фермы, пастбища и сенокосы. А во времена советской власти эти угодья принадлежали второму отделению совхоза «Кумышский».
…Мы подходим к хозяйству Аджиева, и нам навстречу выбегает волкодав Добар – здесь он предводитель стаи сторожевых псов. Вид у Добара весьма устрашающий: пусть только кто полезет на «его территорию»! В хозяйстве Аджиева содержится свыше 1000 овец, 106 голов КРС и несколько десятков лошадей. Управляется фермер с этим огромным хозяйством с племянником Эльбрусом и сыном Шамилем, выпускником Аграрного института СКГГТА:
– Сына связываться с сельским хозяйством я не заставлял. Просто он с детства на кошу возился с ягнятами и телятами, всегда был на подхвате. Поэтому после окончания школы выбрал профессию экономиста, но с сельскохозяйственным уклоном…
Сам Ахмет Иосифович до 2000 года работал в Карачаевском горотделе милиции и после ухода в отставку в звании майора решил продолжить дело отца, который занимался в этих местах овцеводством. В бытность совхоза «Кумышский» здесь была крупная овцеводческая ферма на 1200 овец. Ферма, построенная из кирпича, длиной 100 метров и шириной свыше 10 метров соответствовала всем нормам ветеринарии: были здесь отделения и для окота, и для ягнят после отбивки, и для взрослых овец.
Но в начале «нулевых», когда совхоз, уже исчерпав свои ресурсы и возможности, лежал на одном боку, а на животноводческих точках гулял ветер и всем этим правил «бесхоз», на ферме, о которой идет речь, произошел пожар. Говоря языком протокола – «при невыясненных обстоятельствах». После пожара здесь остались лишь стены. И тем не менее Аджиевы во главе с отцом семейства – старым фронтовиком Иосифом Сулеменовичем на свой страх и риск решили приобрести у совхоза это пепелище, чтобы вдохнуть в него новую жизнь.
– А знаете, как эта ферма досталась отцу? – вспоминает Ахмет Аджиев. – Как–то на встрече жителей Кумыша с тогдашним руководителем республики Владимиром Семёновым он высказал просьбу разрешить ему выкупить эту ферму на Дордоне. В те времена такое ещё было в диковинку в наших краях, и ещё никто не знал толком, как оформить сделку. Наверное, возымело своё действие то, что отец был при всех своих орденах и медалях, он ведь в войну до Берлина дошёл. Словом, генерал Семёнов пошёл навстречу пожеланию старого солдата, и мы эту ферму приобрели.
«Земля – это прежде всего стоянка человека», – писал наш современник, классик Фазиль Искандер, имея в виду то место, где человек должен состояться. Землю вокруг – пастбища и сенокосы Аджиевы взяли в аренду на 49 лет. Так и хозяйствуют, рачительно относясь к земле. К примеру, было взято на вооружение специальное приспособление для разравнивания почвы, сооружённое местным умельцем. Оно представляет собой железный треугольник с зубьями. Его тянет лошадь, которая, шагая между кочек, нарытых кротами, сравнивает их с землёй. Однозначно, работа эта трудоёмкая, но если оставить всё как есть, от пастбищ и сенокосов останется одно название. Опять же, необходимо бороться с кустарниками, чертополохом, чтобы всё вокруг не превратилось в дикое поле.
Переработкой молока дома, в селе Коста Хетагурова, занимается супруга Аджиева – Фатима. Оказалось, это та самая дизайнер национальных костюмов, которая обшивает детский хореографический ансамбль «Таулу», – о ней я уже писала в одном из материалов. К изготовлению экологически чистых продуктов, вобравших в себя все соки земли горного плато: вкуснейшего творога, янтарного масла, высококачественного ноздреватого карачаевского сыра – Фатима Аджиева относится так же трепетно, как и к стежкам, что выходят из-под иглы её швейной машинки. И сегодня, когда тема качества животноводческой продукции актуальна и говорит о готовности общества покупать только то, что приносит пользу здоровью, пример отношения к своей торговой марке добросовестных фермеров показателен…
Все эти годы после приобретения сгоревшей фермы крышу Аджиевы частями перекрывают дедовским способом – положили балки между стенами, накидали копны сена, и все дела. Для того чтобы перекрыть новой добротной кровлей 100-метровое помещение, нужны немалые средства. Вот и рассчитывал фермер Ахмет Аджиев, что впишется в государственную программу по поддержке развития семейных животноводческих ферм, в которой предусмотрено выделение средств на строительство или реконструкцию производственных зданий, цехов. И Аджиев неоднократно с 2014 года обращался в Минсельхоз КЧР, подавая заявки на участие в федеральных целевых программах для получения гранта, обосновывая свои цели и задачи.
Собственно, цель одна – обеспечить животных достойными условиями, чтобы предотвратить падёж во время зимовки. Ведь, по большому счёту, фермер Аджиев, работающий в экстремальных условиях, – один из тех, кто держит планку животноводства в регионе, и не одна комиссия, приезжавшая на место стоянки на Дордоне, отмечала прекрасный товарный вид его овец, коров, лошадей. Так кому же оказывать господдержку, как не таким, как он? И фермер Аджиев, не теряя надежды, всё ждёт, что все его старания окупятся сторицей, а комиссия, распределяющая гранты, войдёт в его положение и по достоинству оценит его бизнес-план по развитию семейной фермы.
…Уже несколько дней, как стадо КРС, отара овец и табун лошадей А. Аджиева откочевали на летние пастбища Бийчесына. Как он мне сообщил по телефону, погода и здесь не радует, но тем не менее рядом немало стоянок фермерских хозяйств со всех концов республики. А это здорово обнадёживает – при такой профессиональной армии аграриев, несмотря на трудности, не иссякнет запас прочности у тех, кто связал свою судьбу с землёй и не изменил своему призванию!

НА СНИМКЕ: Глава КФХ «Алан» Ахмет АДЖИЕВ.