В свои 80 лет мастер-жокей международного класса Алхаз Каппушев почти такой же стройный, как в молодости, и такой же немногословный. И хоть годы дают о себе знать, а здоровье порой «шалит», главная страсть его жизни – лошади – по-прежнему занимает в сердце степлера одно из главных мест.
Воспоминания о детстве у Алхаза Каппушева разные, но самые пронзительные по своей остроте оставили годы депортации. До сих пор ясно помнит он себя, шестилетнего, вместе с матерью, братьями и сестрой в поезде, который увозит их из родных мест в пугающую неизвестность. Помнит, как потрясенные земляки, среди которых в основном были старики, женщины и дети, громко кричали, когда поезд вдруг остановился на мосту через Волгу и самые страшные подозрения закрались в головы уже ничего хорошего не ждавших людей.
– Не помню, сколько и почему мы тогда стояли на том мосту, но до сих пор в ушах стоят горькие рыдания женщин и плач детей. Многие из них успокоились лишь в дороге, спустя несколько часов, – рассказывает Алхаз Ахматович.

В свои 80 лет мастер-жокей международного класса Алхаз Каппушев почти такой же стройный, как в молодости, и такой же немногословный. И хоть годы дают о себе знать, а здоровье порой «шалит», главная страсть его жизни – лошади – по-прежнему занимает в сердце степлера одно из главных мест.
Воспоминания о детстве у Алхаза Каппушева разные, но самые пронзительные по своей остроте оставили годы депортации. До сих пор ясно помнит он себя, шестилетнего, вместе с матерью, братьями и сестрой в поезде, который увозит их из родных мест в пугающую неизвестность. Помнит, как потрясенные земляки, среди которых в основном были старики, женщины и дети, громко кричали, когда поезд вдруг остановился на мосту через Волгу и самые страшные подозрения закрались в головы уже ничего хорошего не ждавших людей.
– Не помню, сколько и почему мы тогда стояли на том мосту, но до сих пор в ушах стоят горькие рыдания женщин и плач детей. Многие из них успокоились лишь в дороге, спустя несколько часов, – рассказывает Алхаз Ахматович.
Родился будущий жокей мирового уровня 2 мая 1937 года в а. Хурзуке. Отца своего он почти не помнит – Ахмат Каппушев ушел на фронт в июне 1941-го и пал смертью храбрых на полях сражений. Супруга его Параджан дальше одна растила троих сыновей – Азнаура, Анзора, Алхаза и единственную дочь Айшат.
В Киргизии они обосновались в колхозе имени Панфилова Петровского района. С местным населением жили дружно – делить было особо нечего. Да и не имелось в те времена в колхозах особых благ цивилизации – баня да школа, где Алхаз учился до 7-го класса. Прожили Каппушевы вдали от родины «от звонка до звонка». Средний сын Анзор так и умер от болезни на чужбине. Остальные, когда было разрешено, вернулись домой в аул Холодный Родник, откуда их вскоре забрали родственники из Малого Кургана Малокарачаевского района. Школу Алхаз оканчивал уже там.
Позже Каппушевым дали земельный участок, на котором они впервые за много лет построили свое жилье. А было это неподалеку от центральной усадьбы конезавода, на котором Алхаз, с детства обожавший лошадей, пропадал целыми днями:
– Кони были рядом всегда. Когда я впервые их увидел, словно крылья выросли. Так и осталась эта страсть на всю жизнь…
На конюшнях он не просто проводил время, а помогал ухаживать за лошадьми, мог уже при случае подменить конюха. И после учебы вопрос о дальнейшей учебе перед Алхазом не стоял – пошел на завод конюхом. Трудился с упоением – в денниках Каппушева и еще нескольких конюхов всегда стоял идеальный порядок, лошади были накормлены и до блеска вычищены: на контрольном белоснежном полотенце – ни пятнышка при проверке. Надо сказать, не везде так было, хоть конезавод тогда и славился своим хозяйством; грязи и вони в иных денниках хватало. Что поделаешь – ни элитным, ни высокодоходным конный спорт в нашей стране тогда не был.
Зато какие лошади были в конюшнях конезавода! Борей, Даусуз, Дубочек, Залог, Агамаг, Арсенал – эти клички гремели далеко за пределами нашей страны. Породный состав лошадей включал в себя несколько голов чистокровной английской породы, остальные были полукровки и лошади карачаевской породы.
Все тонкости и премудрости конного дела Алхаз, лелеющий мечту стать жокеем, узнавал постепенно. Многое ему позже объяснил Халис Мамаев, руководивший конезаводом в 90-е годы. И когда желание участвовать в скачках и побеждать стало непреодолимым, Алхаз стал двигаться в этом направлении.
Первый тренер, которого парень попросил о занятиях, оказался человеком недобрым. Он хоть и не отказывался тренировать Каппушева, но к скачкам его не допускал.
– Когда мы приезжали на весь сезон в Пятигорск на скачки, я чистил лошадей, выполнял другие обязанности конюха, надеясь на участие в состязаниях, но время шло, а мои лошади скакали без меня. Тогда я подошел к тренеру с вопросом и услышал, что никогда карачаевец не будет жокеем, и он – тренер – даже времени тратить не будет на обучение конюха.
Кровь бросилась в лицо Алхазу, но усилием воли он сдержался, просто собрал вещи и уехал домой. Продолжил работать конюхом на заводе, но от мечты не отказался – в свободное от работы время скакал сам на рабочих лошадях. Позже тренер сменился, и занятия возобновились уже в нормальном режиме.
– Новый тренер Григорий Парненко во всем пошел мне навстречу, учил меня правильно скакать и преподал мне главные уроки мастерства, за что я всегда буду ему благодарен.
Думал ли Григорий Терентьевич, что тренирует будущую звезду советского конного спорта, осталось загадкой. Наверное, просто верил и надеялся, что из этого парня выйдет толк. Как со временем и произошло: желание, упорство, вера в себя и в свои силы сделали свое дело, и молодой конюх достиг заветной мечты – стал отличным жокеем в самом сложном виде скачек – стипль-чезе и завоевал немало главных традиционных призов на ипподромах своей страны и за рубежом.
Скачка с естественными препятствиями стипль-чез – это скачка для смелых: мобилизация всех качеств для степлера и сложнейшее испытание для лошади. Наверное, со своим характером Алхаз Каппушев и не выбрал бы иного, поскольку в жизни привык ставить перед собой высокие цели и достигать их. И в стипль-чезе тоже захотел быть в числе первых, помятуя, что побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто идет до конца.
Тем не менее слава не вдруг пришла к Алхазу Каппушеву, а стала закономерной наградой за его старания и упорные тренировки. Тогда, в семидесятые годы прошлого столетия, повсеместно стали разыгрываться стипль-чезы и барьерные скачки. Не отставал от всеобщего веяния и Пятигорский ипподром. Первого попавшегося не сажали на лошадь, долго судили-рядили начконы (начальник конюшни) и тренеры перед ответственными соревнованиями, хорошо зная, какой жокей может принести им победу. И всегда Алхаз скакал на лучших лошадях у лучших тренеров страны, а неизменная удача неслась с ним бок о бок.
Свой Большой Всероссийский приз «Дерби» – одну из самых престижных мировых наград – Алхаз Каппушев выиграл в 1971 году. Скакал на известном жеребце с конного завода «Восход» Краснодарского края, всесоюзном рекордисте Заказнике – сыне гнедого жеребца Рауфбольда – лучшего в России представителя известной английской линии Дарк Рональда. В той скачке жокей из КЧАО побил все рекорды и установил собственный – непревзойденный за всю историю существования и розыгрыша традиционных призов в России – 2 минуты 27 секунд и 2 десятые доли секунды за 2 километра и 400 метров. И тот рекорд до сих пор не побит! Надо ли говорить, какие чувства испытывал вчерашний конюх, стоя на вершине пьедестала почета и пожиная лавры своего упорного труда.
Интересно, что в числе тех, кто поздравил Алхаза с блестящей победой, был и тот самый тренер, который не смог разглядеть в конюхе будущего победителя Дерби. Но в этот раз тренер был гораздо добрее к своему отвергнутому ученику.
– Это мой воспитанник, я начинал тренировать его! И видите, какой успех! – он бы еще долго продолжал в том же духе, если бы Алхаз не прервал поток неискреннего красноречия, напомнив о былом.
Годом позже была победа в Большом Пардубицком стипль-чезе в Чехословакии. Дальше – еще скачки, еще соревнования и еще победы. Свою славу Алхаз всегда делил с лошадьми, не забывая, чьими сильными ногами, мышцами и порой невероятными усилиями в том числе достигается победа. И всегда относился к этим красивым благородным животным с большой любовью: сам готовил лошадей к скачкам, обуздывал своенравных, вдохновлял ленивых и никогда не давал разрешения на списание, пока сам не убеждался в правильности этого решения.  При этом всегда бережно относился к любой лошади, даже самой норовистой, не стегая хлыстом больше допустимого, чем грешат иные жокеи.  Потому, наверное, хоть и работал он с разными лошадьми, особых трудностей никогда не было.
– Как-то записали меня на скачку, а о характере жеребца предупредили особо – хороший, резвый, но тугоуздый. Напугали этим меня, не скрою. Вот поговорил я с тем жеребцом, по холке погладил, а сам в размышлениях: «Как он себя поведет?» А когда проездку стал делать, конь – словно шелковый: руки слушается, идет хорошо. Все были удивлены, и я в том числе. Ту скачку я выиграл тогда на нем. Рекордный результат показал.
В конном спорте великими жокеями не рождаются, ими становятся. Долгие часы ежедневных  тренировок. Много, очень много соревнований.  Обостренное чутье, тонкий расчет, быстрота реакции и умение сгруппироваться в нужный момент, принять правильное решение и выполнить его на грани возможного…. Зажечь своим азартом четвероногого напарника, задать ему правильный ритм, слиться в единый организм и на финише выдать ошеломляющий всех результат. И это лишь малая часть необходимого, чтобы стать настоящим жокеем, мастером своего дела. Таким, каким стал Алхаз Каппушев, оставаясь при этом прежним, без намека на какое-то зазнайство. Вот как вспоминает их знакомство Лариса Юрьевна Николаева, которая 40 лет отдала ипподрому в качестве начальника производственного отдела:
– Это был первый год моей работы (1972 год) зоотехником. Как сейчас помню: выезжает на проездку в белой нейлоновой рубахе и в ослепительно белых бриджах красавец-жокей. Сразу бросается в глаза ведь в то время нейлоновую рубаху достать было просто невозможно, не то что на лошади в ней скакать. Пышная шевелюра, ослепительный красавец, немногословный, он всегда умел себя подать на лошади. У женщин Алхаз пользовался бешеным успехом, с любой мог дружески поболтать, пошутить, но своей жене Мариям оставался при этом неизменно верен.
Сама Мариям растила детей, строила быт и всегда была рядом: помогала, поддерживала, «болела» за все его победы и переживала все его неудачи. На каких только ипподромах страны и за рубежом они с детьми в те годы не побывали. И всегда Мариям с пониманием относилась к популярности и успеху мужа – сцен ревности не было ни разу, было доверие.
– Уверена всегда была в нем, как в себе. Не такой он человек, чтобы обманывать, – с теплой улыбкой говорит о муже Мариям Исхаковна.
– А какой? – уточняю я.
– Добрый очень, чуткий, отзывчивый… С годами еще мягче стал. Когда кому-то плохо, он сильно расстраивается. Стараюсь, если можно, не говорить ему лишний раз о чем-то…
Мариям Каппушева – школьный учитель русского языка. Но конный спорт стал частью и ее жизни. Алхаз Ахматович с тихой гордостью рассказывает о том, как в годы его активного участия во всевозможных соревнованиях жена оставалась верным другом и надежным помощником:
– Куда ни приедем, Мариям на месте не сидит. Сама на ипподроме, дети – с нею. Она у меня как дневальная была: когда в конюшне никого не было, все заняты – ее оставлял. Как хозяйка управлялась.
Всего детей у супругов восемь – три сына и пять дочек. Мальчишки с раннего детства знали всю подноготную конного спорта и на ипподроме чувствовали себя словно рыба в воде, да и девочкам было интересно. Поэтому работа Алхаза Ахматовича никогда не была яблоком раздора в семье.
В те годы всей системой ипподромных испытаний централизованно руководило Главное управление коневодства и коннозаводства. И распределение лошадей по ипподромам было по скаковому классу. Лучшие лошади скакали в Москве, второй состав – в Пятигорске, третий – в Краснодаре. В 1971 и 1981 годах в связи с ремонтом скаковой дорожки на Центральном Московском ипподроме в Пятигорске испытывались первые отделения лошадей чистокровной верховой породы. А в 1973 году произошло знаменательное событие: пятигорский дербист Геналдон выиграл и Всесоюзное Дерби, обыграв лучших лошадей страны. Значимость ипподрома в Пятигорске росла. Росли также мастерство и популярность жокея Каппушева.
Неправильно было бы думать, что Алхаз Каппушев – случайный любимчик фортуны, которого она несла от одного победного финиша к другому, окружив ореолом славы и почета. Бывали и у него в жизни свои трудности, печали, усталость и, конечно, травмы. Последняя оказалась самой серьезной.  Каппушев уже не участвовал в скачках, когда один знакомый тренер попросил проскакать заезд на дистанции 2400 м.
– Не очень мне этого хотелось почему-то, но отказать не смог – очень уважал этого человека. И вот во время скачки, уже на половине дистанции, сложилась ситуация, когда передний жокей упал вместе с лошадью, а я упал уже через него и сильно травмировался, – рассказывает Алхаз Ахматович.
Удар пришелся в голову. Несмотря на защитный шлем, сознание надолго отключилось. Очнувшись, жокей никак не мог вспомнить, где он и что с ним. В ногах постели сидела верная Мариям, которая и поведала, что произошло. Оправлялся от падения Алхаз долго, но сумел преодолеть и эту преграду.
В перестроечный период дальнейшему развитию конного спорта в стране был нанесен огромный ущерб. Экономический хаос стал основной причиной закрытия главного ипподрома страны – Центрального Московского. И с 1992 по 1999 год скаковые испытания первых отделений лошадей чистокровной верховой породы снова проходили на Пятигорском ипподроме. «Это было невероятное время», – говорит Алхаз Ахматович.
Но все в жизни когда-нибудь заканчивается. Так ушли в прошлое и бурные годы его стипль-чеза, сумасшедших скачек и оглушительных победных оваций. Ушли, сменившись менее яркой, но не менее ответственной деятельностью – к статусу мастера-жокея международного класса Алхаз Каппушев добавил славу искусного мастера-тренера.
Своих учеников он старался учить всему, что знал и умел сам. Немало нынешних мастеров конного спорта вышло из-под крыла тренера Алхаза Каппушева. Чего стоят только имена братьев Токовых – Махмуда и Магомета, Касаевых – Хасана и Хусея. Но самая большая награда и гордость Алхаза – его сыновья. Все трое стали не просто продолжателями дела отца, но и приумножили его славу. К сожалению, Расул, подающий большие надежды в конном спорте, обладавший неповторимой манерой езды на лошади, особыми жокейскими качествами, рано ушел из жизни, но старший, Магомет, и младший, Мырзабек, добились самых почетных высот.
Магомет сел на лошадь практически с рождения – отец, забиравший его из роддома, так – верхом – и привез первенца домой. С ранних лет Магомет знал, что будет только жокеем. И стал им, да еще каким!
На счету старшего сына Каппушевых множество скачек в разных городах России, где он представлял родной конезавод. Участвовал Магомет и в скачках международного уровня: в Польше, Германии, Югославии и Чехии, в городе Пардубице, который славится сложнейшей дистанцией для скачек с препятствиями – стипль-чез, где он представлял Россию в составе сборной страны.
После развала конного хозяйства в своем селе Магомет уехал в Казань и около десяти лет работал тренером-жокеем на Казанском конезаводе. Там же получил высшее ветеринарное образование и создал профессиональную школу жокеев, куда забрал и младшего брата Мырзабека.
Затем Магомет Каппушев перебрался в Москву и вскоре стал главным тренером-жокеем Центрального Московского ипподрома (ЦМИ). Сегодня ему без боязни доверяют своих лошадей первые лица государства.
Мырзабек с 14 лет участвует в скачках. Сейчас ему 29, и он еще в зените славы. Все отцовские титулы у младшего Каппушева уже есть, он тоже – мастер-жокей международного класса, но скачки по-прежнему – смысл его жизни.
И по сей день отец для обоих сыновей – пример и гордость, основа основ их жизни.
– Папа для меня все, – говорит Мырзабек. – Он очень мягкий человек, хотя в детстве был строг с нами, спуску не давал. Я обижался даже, не понимая, что он мне добра хочет, только когда подрос, это понял. Он – мой первый тренер, который не говорил, кем мне стать, но когда я сам это решил, поддержал меня. Второй тренер – это мой старший брат, который также мне многое дал.
По словам младшего сына, с отцом как с тренером ему было легко работать – отец, даже когда видел ошибки, не ругал, а объяснял, как избежать их впредь.
Прожив долгую и насыщенную жизнь, Алхаз мало в чем изменился. По-прежнему для него главное – семья, близкие ему по духу люди. У них с Мариям уже 12 внуков. И каждая встреча с родными – маленький праздник. Свое 80-летие Алхаз Каппушев отмечал у своего друга Муссы Боташева на его базе отдыха «Медовые водопады». Мусса взял на себя все праздничные хлопоты. Собрались жена, дети, внуки и близкие родственники, а также друзья и пресса. И все, что они говорили и желали знаменитому степлеру и тренеру, было пронизано искренней признательностью и любовью к этому спокойному, молчаливому человеку, принесшему нашей стране немало славы и наград мирового уровня и не заработавшему при этом каких-то особых привилегий. А в числе подарков самому юбиляру был огромный ковер с изображением красавца-скакуна – что может больше порадовать того, кто всю свою жизнь беззаветно любил этих гордых животных…
Давно уже Алхаз Каппушев не сидел на лошади. Дома он их не держит, говорит, что «нужно или скакать, или никак».
– Что запомнилось больше всего из вашей конно-спортивной карьеры, Алхаз Ахматович? – спрашиваю я напоследок у мастера-жокея Каппушева и слышу, вопреки ожиданиям, не о победах и дальних странах, а тихое признание:
– Многое уже в прошлом. То, что падал, что больно было, неудачи – забылось все. Лошади лишь в памяти остались…

НА СНИМКЕ: Алхаз КАППУШЕВ.

Фото Романа БЕЖЕНОВА.