Сегодня у нас в гостях наш постоянный автор, поэт, писатель и  фотохудожник Владимир РОМАНЕНКО.
Ташлы-Сырт
Поднимаюсь по крутым ступеням
Бурями отёсанных камней…
Ташлы-Сырт – пространство по Эйнштейну, –
Кривизна обрывов и теней.

Скалы горизонта – словно стены,
И за их пределы не пройти –
Здесь, как будто в замкнутой Вселенной,
Где начало, там конец пути.

Сегодня у нас в гостях наш постоянный автор, поэт, писатель и  фотохудожник Владимир РОМАНЕНКО.

Ташлы-Сырт
Поднимаюсь по крутым ступеням
Бурями отёсанных камней…
Ташлы-Сырт – пространство по Эйнштейну, –
Кривизна обрывов и теней.

Сжатое дугой упругой время
Изгибает в небе Млечный свет…
В неземном – в четвёртом измеренье
Мчит планета в вечность дальних лет.

Приморский этюд
Над забытым пирсом – тишина,
Чайки не летают, не кричат,
Заблудилось море в валунах,
Заблудилось небо в облаках.

Может быть – видения каприз –
Мне об этом не дано узнать…
Это – заблудилась чья-то жизнь,
Но кого-то встретила опять.

Кантата эха
В вершинах сосен – небес прореха,
Струится солнце сквозь хвойный кров…
Играет дятел кантату эха
На струнах жёлтых, тугих стволов.
Смолистый воздух, как в доме новом,
В траве высокой не видно троп.
Летает дятел в бору сосновом
И рассыпает литую дробь.

В лесном оркестре – ветров виолы,
И хоры листьев, и пенье птиц…
Но нынче дятел играет соло
По тайным нотам лесных страниц!

Скалы Дебета
У этих ноздреватых скал
Живут легенды о Дебете –
Здесь Век Железный начинал
Свое движенье по планете
 
Он силой раздвигал меха,
От дыма и работы черный,
Коптил седые облака,
Вздувая огненные горны

Гляжу задумчиво в зенит,
Там, у небесных дальних кромок,
Ракетным грохотом гремит
Его титановый потомок.

Ночные птицы
Ночные птицы
В лесной тиши свой покой хранят,
Витают в лёгких виденьях тепла и лета,
Ночные птицы встают за порогом дня,
как только день угасает за кромкой света.
Когда же ночь
Распахнет свой лиловый плащ,
Погасит в небе солнца багровый росчерк,
За дымкой темных окон – как будто плач –
Ночные птицы зовут друг друга
В недальней роще.
Их крики
И так тревожны, и так слышны
Сквозь ропот, вздохи леса, и свет заката…
Ночные птицы потом прилетают в сны,
Как души тех, кто навечно
Ушел когда-то.
А ночь шуршит,
Граммофоном среди двора,
Играет ветром, прячет, путает мысли,
И возникают старые номера
В истертой книжке
С уже пожелтевших листьев,
И я в смятенье
Хватаюсь за телефон,
Я просыпаюсь, еще не включая света,
Но дальний голос, как будто понизив тон,
Мне тихо шепчет: «Ждите…
 Ждите ответа….»

С. Говорухин,
Картина «Маки»
Одолевая цветом косность,
В пространстве разорвав проем,
Холста безжизненная плоскость
Рождает воздух и объем,
Являя образы и знаки,
И древних красок перебор,
И эти пламенные маки,
И этот трепетный простор.

Из повседневности, рутины,
Вхожу в музейный тихий зал
И замираю у картины –
И полдень мне слепит глаза,
Под легким ветром – листьев шепот,
И стрекот легкой стрекозы,
И в облаке сердитый рокот
Над полем зреющей грозы.
Над маками витают мифы
Других племен, далеких лет…
Наверно, мы – и правда скифы,
Как некогда сказал поэт.

Хранители неба
В книгах древних талантов,
переживших века,
держат небо Атланты
на всесильных руках.
В прозе нынешних будней
новый просится стих –
не Атланты, а люди,
и не каждый из них –
тот, кто шёл не робея
в лабиринтах дорог,
кто не продал идею
за тугой кошелёк.
Тот, кто чтил беззаветно
Назначенье свое,
Помня: главное – Небо,
Остальное – былье,
То, что рушится в грозах
В пыль безжалостных лет…
Но останутся звезды,
Как и истины след.
Может, вывод поспешен –
как о том ни жалей,
остается все меньше
этих славных людей.
И, играя осанкой,
хочет всяк молодец
быть при банке (при баньке
на худой уж конец),
и деньгам на потребу
смело кинуться в бой…
Но Хранители Неба
остаются собой,
остаются при звездах,
ночевать и дневать.
Как такое непросто
очень многим понять!
Обывательский хохот
как ответ на вопрос:
«От чего ж им так плохо
Без каких-то там звезд!…»
Но идея шальная
Вдруг проникла в мой стих –
Звезды не отпускают –
Звездам плохо без них!

                     *   *   *

Глаза любимых дочерей
На фотографиях из детства –
Мое бесценное наследство
Давным-давно прошедших дней.

Там радость первых светлых дат
И огоньки в глазах веселых…
И каждый счастлив, каждый молод,
И все мы вместе.
Навсегда