На просьбу о встрече Магомед Утемисов откликнулся охотно, но когда узнал, что я хочу написать о нем, как о человеке, преодолевшем недуг (он родился без кисти правой руки, что не мешает ему жить полноценной жизнью), резко запротестовал: «Я – нормальный, здоровый мужчина. Муси-пуси мне противны и унизительны. Живу жизнью, данной Всевышним, и не жалуюсь. Единственное, считаю, что чиновникам не вредно иногда и за бугор заглядывать, перенимать лучшее. К примеру, за границей инвалидов называют людьми с повышенными потребностями, а у нас придумали «люди с ограниченными возможностями». Так что давайте поговорим о жизни: на склоне лет есть, о чем вспомнить…»
На том и порешили.
Студентом Магомед Утемисов стал со второго подхода. Первый раз, в 1966 году, когда учился два месяца в педучилище в Черкесске, «планка» сбилась из-за сложностей, связанных с призывом старшего брата в морфлот. Престарелой, немощной матери, оставшейся одной на хозяйстве, требовалась помощь.

На просьбу о встрече Магомед Утемисов откликнулся охотно, но когда узнал, что я хочу написать о нем, как о человеке, преодолевшем недуг (он родился без кисти правой руки, что не мешает ему жить полноценной жизнью), резко запротестовал: «Я – нормальный, здоровый мужчина. Муси-пуси мне противны и унизительны. Живу жизнью, данной Всевышним, и не жалуюсь. Единственное, считаю, что чиновникам не вредно иногда и за бугор заглядывать, перенимать лучшее. К примеру, за границей инвалидов называют людьми с повышенными потребностями, а у нас придумали «люди с ограниченными возможностями». Так что давайте поговорим о жизни: на склоне лет есть, о чем вспомнить…»
На том и порешили.
Студентом Магомед Утемисов стал со второго подхода. Первый раз, в 1966 году, когда учился два месяца в педучилище в Черкесске, «планка» сбилась из-за сложностей, связанных с призывом старшего брата в морфлот. Престарелой, немощной матери, оставшейся одной на хозяйстве, требовалась помощь. Пришлось вернуться домой, в Эркен-Юрт, в сельском дворе дел хватало: нужно было и дрова наколоть, и по воду сходить на Кубань, и за скотиной присмотреть, и на огороде порядок навести.
Одноклассники встретили его радостно – без «заводного» друга Магомеда было скучновато. Вместе с ними окончил школу. А затем по совету главного агронома Ахмеда Дюрменова оформился учетчиком в совхоз, но через три дня, с подачи того же Дюрменова, его перевели заведующим током. «Не бойся, – подбадривал наставник, – я буду рядом, подскажу, если что». Рискнул и справился с обязанностями, да так, что когда совхозу понадобился зоркий глаз для наведения порядка на ферме и других объектах, начальство, недолго думая, назначило проверять наличие и сохранность кормов и других соблазнов для расхитителей социалистической собственности именно его. Эти обязанности дались играючи, в результате открылась шикарная возможность для поступления в вуз – набрался обязательный тогда двухлетний трудовой стаж.
Передав, наконец, домашнюю эстафету демобилизовавшемуся из армии брату, отправился в Пятигорск, где легко сдал вступительные экзамены в институт иностранных языков. Учился на дневном отделении, но сидеть на шее у матери, которая день и ночь беспокоится, что ему надеть-обуть-поесть, не позволяла совесть. Решив, по собственным словам, взять направление на самообеспечение, окончил ускоренный курс переводчиков и во внеучебное время, в курортные пики, работал в «Интуристе» гидом и переводчиком с немецкого и английского языков.
«Это был кайф, сплошной праздник! – вспоминает Магомед Аджимуратович. – Оклад 150 рублей, на 30 рублей выше, чем у инженера на заводе, бесплатное питание, поездки по достопримечательностям Ставропольского края». В памяти до сих пор не угасло удивление от пунктуальности немцев, умудрявшихся всегда появляться на месте сбора за одну минуту до назначенного срока. Стабильный заработок шел и от ленивых студентов, чьи дипломы он готовил, будто щелкал семечки. Так что мама, слава Всевышнему, не бедствовала, денег хватало и друзьям.
Новый материал усваивал с лету. Выручала феноменальная память. Преподаватели любили его и ценили за талант к языкам, декан факультета – плюс к этому – за призовые места на межвузовских конкурсах художественной самодеятельности. Студенческие годы пролетели незаметно, естественным завершением его старательности стал «красный диплом». Ректор предложил заняться преподавательской деятельностью в институте. Согласился бы с удовольствием, ведь это был предел его мечтаний – не каждому выпускнику выпадала такая удача, но… начались напасти. Пропал сон. Сердце то и дело пронзала мысль: мама посчитает такой поступок предательством, ведь он обещал ей вернуться домой с дипломом. Мужское слово – крепкое. Приехал учительствовать в родную Карачаево-Черкесию.
Жалеет ли об этом? Раньше было – да, жалел. Сейчас уже нет, ведь как раз здесь встретил свою вторую половинку – одну-единственную, на всю жизнь. Как выяснилось, они были знакомы и раньше: подростком он часто гостил у ее родителей, но начисто забыл о ней, мельтешившей перед глазами юркой, ершистой девчушке с торчащими косичками. Будущая теща часто вздыхала тогда: «Хороший ты парень, невесту надо тебе найти подходящую». И чтобы не ошибся в выборе, сама подбирала ему пару, правда, старалась напрасно: от очередной кандидатуры он моментально отговаривался какой-нибудь веской причиной.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Понадобились годы, чтобы они вновь встретились и вдруг влюбились друг в друга – неисповедимы пути Господни… Случилось это в школе, в которой они устроились работать по направлению областного отдела народного образования. Оба были яркими личностями, с радостью отдающими сердца детям. «Сельские ребята отличаются от городских непосредственностью и искренним желанием выбиться в люди, поэтому методы известных педагогов Шалвы Амонашвили и Василия Сухомлинского срабатывали здесь полностью. Экспериментировать не мешали, более того, на второй год назначили завучем школы», – рассказывает Магомед Аджимуратович.
Простился со школой в 1990-м году – было невыносимо стыдно и тяжело смотреть в глаза учеников за развал большой Родины, великой страны, которую учил любить. Через некоторое время аульчане убедили его пойти в председатели сельсовета, а затем поддержали на выборах. «Сделал все, что было в моих силах, и уступил место молодежи. К тому же, душу томила тоска по школе. Искать вакантного места не пришлось. Сходу предложили работать учителем иностранных языков. Мне крупно повезло, – вспоминает Магомед – устроился одновременно директором Дома культуры хутора Евсеевского, таким образом соединились два моих сильных желания быть педагогом и артистом. Уроки, спектакли, концерты – без минуты покоя, зато и без депрессии… Задор бил ключом. В тяжелое для страны время, когда зарплаты не выплачивались месяцами, взбадривал людей своим творчеством. Постепенно слава Утемисова-барда вышла за пределы Карачаево-Черкесии. Его песня «На берегу Зеленчука» – единственная из ногайского репертуара, вошедшая в золотой фонд музыкальной культуры радиопрограммы «Маяк».
Поинтересовалась, как сочиняется музыка. Сказал: «Просто набираю аккорды, потом появляется мотив. Еще проще получаются стихи. Бывает, едешь в машине и сочиняешь куплеты, не потому что хочешь, а потому что появляются сами собой рифмы. «Песня радости» вообще пришла в голову в третьем часу ночи, когда занимался сваркой». Однако тут же признается: «Нот не знаю, напеваю на диктофон». И, чувствуется, гордится: «У дочери Зуриды тоже абсолютный слух, она аккомпаниатор ансамбля «Горные вершины», музыкальный работник детского сада, живет в Уренгое. В телепередаче «Играй, гармонь любимая!» исполнила две мелодии. Я тоже спел там на ногайском языке песню «Очаг» на слова Мухарбия Аубекижева. А прошлым летом записал наши обряды и песни народов КЧР».
Что помогает справляться с невзгодами? Ответил: «Однозначно – песня. Она была и есть друг и в радости, и в беде. Мальчишкой я был малого роста, поначалу стеснительным, пока не научился петь без страха перед людьми. В клубе специально ради меня уменьшали фитиль лампы, чтобы я не робел».
Не наскучило сочинять и выступать, годы все-таки не те? Удивился: «Нет. Вдохновение приходит, не спрашивая, само по себе. Как начнет терзать какой-нибудь мотив, попробуй не поддаться соблазну, не отобьешься. В 1991 году вышел первый сборник моих стихов «В звездную ночь». Сейчас такая роскошь невозможна: чтобы издаться, нужно выложить приблизительно 70 тысяч рублей. Волей-неволей приходится воздерживаться от публикаций, но я не расстраиваюсь. Народ поет мои песни, слушает меня вживую. Сорок лет назад создал вместе с супругой семейный ансамбль «Тандыр», так что в этом году у нас юбилей. Мы востребованы в республике, были лауреатами многих конкурсов, это освещалось в прессе. На большую сцену не рвемся. Выпустили шесть дисков, в основном, со своими авторскими песнями, разобрали мгновенно. Сына Всевышний не дал, зато есть два внука, надеюсь, один из них пойдет по моим стопам».
Как справляться с недугами? Намек на инвалидность был понят, но реакция оказалась спокойной, по-видимому, из желания подбодрить товарищей по несчастью. «Не надо себя жалеть. Если здоровье неполноценное, надо приспособиться к ситуации. Даже медведя можно научить танцевать. Я, к примеру, молодой пенсионер. До 10 июня был режиссером ногайского народного театра «Тулпар». В конкурсе «Играй, театр», прошедшем 30 марта в республиканском центре, мы победили в номинации «Лучшая режиссерская работа». И это не все. У меня машина, за рулем чувствую себя отлично, на трассе я – равный. Сам гараж построил, баню сложил, кладку, раствор – все делал сам. Пробороновал огород – зачем нанимать людей? Мой девиз – работай, пока есть силы. Посадил картошку за четыре часа, урожай, вижу, будет отменным. Куры есть, сам смотрю за ними, цыплят купил, собрал самодельную электрическую зернодробилку. Самоучка-сварщик, ограду, качели, ворота изготовил – люди приходят любоваться, говорят, со знаком качества все. В 2014 году приезжала группа с телеканала «Бобер», снимала мои поделки и крупные работы, чтобы рассказать телезрителям, как можно прийти к счастью и гармонии».
И это правда. Магомед Аджимуратович никогда не жалуется. Жизнь прекрасна, считает он, наверное, поэтому его музыка рождается даже из бутовых камней, и стихи складываются из шелеста листьев…

НА СНИМКЕ: Магомед УТЕМИСОВ.