Это любимое присловье Алия Магомедовича Алчакова: «Пусть стареет – бог с нею –фактура, оставалась бы прежней душа». Фактурой Алчакова природа не обделила. Это высокий, импозантный, приветливый мужчина, разменявший девятый десяток, но назвать его стариком язык не поворачивается. Он живет в тихом районе аула Кумыш, давно на пенсии, потому все свободное время посвящает семье, к примеру, щедро делится воспоминаниями с дочками, внуками. А вспомнить Алчакову есть много чего…

«Мне было пять лет, когда в наш дом на рассвете постучались солдаты и приказали собираться в дорогу. Крики, плач, никто ничего не понимает – ни моя мама, которая носилась по комнате, прижимая к груди первые попавшиеся предметы, ни старший брат, о младшей сестренке и говорить не приходится, – рассказывает Алий Магомедович, – отец и его младший брат на фронте.

Это любимое присловье Алия Магомедовича Алчакова: «Пусть стареет – бог с нею –фактура, оставалась бы прежней душа». Фактурой Алчакова природа не обделила. Это высокий, импозантный, приветливый мужчина, разменявший девятый десяток, но назвать его стариком язык не поворачивается. Он живет в тихом районе аула Кумыш, давно на пенсии, потому все свободное время посвящает семье, к примеру, щедро делится воспоминаниями с дочками, внуками. А вспомнить Алчакову есть много чего…

«Мне было пять лет, когда в наш дом на рассвете постучались солдаты и приказали собираться в дорогу. Крики, плач, никто ничего не понимает – ни моя мама, которая носилась по комнате, прижимая к груди первые попавшиеся предметы, ни старший брат, о младшей сестренке и говорить не приходится, – рассказывает Алий Магомедович, – отец и его младший брат на фронте.

И вот нас привезли в Среднюю Азию. Холод, голод, инфекционные болезни, которые уносили из жизни все больше детей и стариков с выцветшими от тоски по родине глазами…»

Шли дни, менялись времена года. Все отрочество и юность Алия, проросшие впечатлениями от депортации, пульсировали, как обнаженный нерв, потому что событий всяких в жизни вынужденных переселенцев случалось предостаточно: и горьких, и радостных тоже.

– И радостных со временем становилось все больше и больше. Я и сегодня с теплым чувством вспоминаю уральских казаков, которые жили рядом с нами и помогали нам чем могли. Например, они и зимой, и летом ловили рыбу и добрую часть улова отдавали ссыльным. Дружелюбно и щедро относились к нам и ссыльные немцы, с душевной легкостью принимали нас русские.

Свою трудовую деятельность Алий начал в семнадцать лет. Депортация не дала ни повзрослеть толком парню, ни прислушаться к себе – какое призвание в нем звучит громче – любовь к технике или к животноводству. Послушавшись старших, сел за руль автомобиля ГАЗ-51 и практически исколесил на нем вдоль и поперек всю Среднюю Азию.

– Из Казахстана в Узбекистан, оттуда на Памир, рейсы в Фергану, Бухару… Водил грузовики, автобусы, легковушки, – вспоминает Алий Магомедович, – одно время даже сумел прорыть на экскаваторе – дреноукладчике труднейшую траншею, на дно которой надо было уложить стык в стык звенья металлических труб, причем строго выдержав «геометрию» нитки… Выдержал экзамен и в благодарность почетную грамоту получил…

Почетных грамот в Средней Азии Алчаков удостоился с десяток, потому что трудовой азарт постепенно переплавлялся в мастерство – естественный процесс. Но особое чувство гордости испытывал в тех случаях, когда узнавал о блистательных трудовых победах своих соотечественников, рассыпанных, словно горошины, по Средней Азии – Нузулы Курджиевой, ставшей Героем Социалистического Труда в Азии, как и Патия Шидакова, Маруа Шамановой, Байдымат Кубановой, награжденных орденом Ленина, и многих–многих других.

Вернувшись на родину, Алий Магомедович вновь сел за баранку грузовика.

«Рейсы были самые разные: возил зерно с полей на ток, спускал сено с гор, доставлял в совхозы силос из Эркин-Шахара, – вспоминает Алчаков. – Нелегка работа водителя, особенно если весь день надо смотреть на дорогу, если надо, чтобы глаза, забитые режущей дорожной пылью, не подвели в критический момент, если через день – другой приходилось заночевать, скажем, в поле какого-либо совхоза, а в доме молодая жена…

Одна из таких ночей запомнилась особо. Это было 12 апреля 1961 года. Народ в тот день ликовал по всей стране по случаю полета Гагарина в космос. Не отстали и мы, водители. Кто-то притащил негодную автомобильную шину и поджег ее в поле. Столб ревущего импровизированного пламени взлохматил ночную темноту, как ракетный двигатель, и сама земля казалась ракетой, уносящей нас куда- то в космос…»

Не один год крутился день-деньской между фермами, полями, строительными объектами, выполняя различные поручения, заявки, Алий Магомедович и после ухода на пенсию, пока жена Леоза и дочери Марина со Светой не уговорили отца оставить работу. Работу Алий Магомедович оставил, а вот душа Алчакова продолжала трудиться. Заболеет кто из соседей или знакомых, Алчаков расспросы не ведет, тут же выводит свою видавшую виды легковушку и везет человека в больницу. Надо – подождет, пока его врачи осмотрят, надо – в аптеку свозит. Словом, все сделает, чтобы отвести от человека беду, не прикидывая, не подсчитывая, во что обойдется ему эта отзывчивость, что будет потеряно, что обретено. 

– Не только Алий, но и его мама Гезам Езденовна, его жена на редкость чуткие люди, – говорят соседи, – чужую боль чувствуют, как свою. А вздумай только поблагодарить Алия Магомедовича, он тебе тут же какую-либо сентенцию выдаст, типа: «Правдивое слово никогда не приятно, а приятное – редко правдиво, так что не надо меня хвалить и перехваливать».

Пять лет тому назад Гезам Езденовна, которая все эти годы была в первую очередь источником сил сына, ушла из жизни в довольно преклонном возрасте, и память о ней в этом доме самая добрая и неизменная. Вот только уход матери отразился на здоровье Алия Магомедовича, он стал плохо слышать, но все тот же неподатливый дух, все так же добр, любопытен к жизни, неравнодушен к окружающим, все так же нещадно эксплуатирует свой старенький, но такой надежный жигуленок, помогая землякам, и делает это так, чтобы никто и никогда не чувствовал себя чем-то ему обязанным. Душа –то осталась прежней, несмотря ни на что…

Л. ГОЧИЯЕВА. а. Кумыш.