История часов-курантов, установленных на Спасской башне Московского Кремля, достойна, конечно же, не краткого очерка, а полноценного романа, но мы все же попытаемся рассказать о главном, не выходя за рамки газетного формата.
Прежде всего, надо пояснить значение самого слова «куранты». Это слово французского происхождения, но в значении «часы с боем» оно употребляется только в России. Собственно «куранты» – это французский танец, популярный в Европе в XVIII – нач. XIX в. Его красивая, повторяющаяся мелодия легко воспроизводилась музыкальными механизмами, которые использовались в часах. Так название танца перешло на башенные или большие комнатные часы, сопровождавшие каждый час перезвоном колоколов или воспроизведением мелодии.
В предыдущем очерке мы уже отмечали, что в России часовых устройств долгое время не было. Но в 1404 году башенные часы появились и в Москве. Эти часы были изготовлены афонским монахом Лазарем Сербиным по заказу великого князя Василия I, сына Дмитрия Донского.

История часов-курантов, установленных на Спасской башне Московского Кремля, достойна, конечно же, не краткого очерка, а полноценного романа, но мы все же попытаемся рассказать о главном, не выходя за рамки газетного формата.
Прежде всего, надо пояснить значение самого слова «куранты». Это слово французского происхождения, но в значении «часы с боем» оно употребляется только в России. Собственно «куранты» – это французский танец, популярный в Европе в XVIII – нач. XIX в. Его красивая, повторяющаяся мелодия легко воспроизводилась музыкальными механизмами, которые использовались в часах. Так название танца перешло на башенные или большие комнатные часы, сопровождавшие каждый час перезвоном колоколов или воспроизведением мелодии.
В предыдущем очерке мы уже отмечали, что в России часовых устройств долгое время не было. Но в 1404 году башенные часы появились и в Москве. Эти часы были изготовлены афонским монахом Лазарем Сербиным по заказу великого князя Василия I, сына Дмитрия Донского. Они были установлены внутри Кремля, возле Благовещенского собора. К сожалению, эти часы до наших дней не сохранились. Но их изображение приведено в Лицевом летописном своде. Здесь же, а также в Воскресенской летописи приводится описание механизма. Как и во многих механизмах того времени, на этих часах была всего одна неподвижная стрелка, под которой вращались диски циферблатов. Вместо цифр на них были нанесены буквы. Летописец-современник, выражая свое восхищение, писал, что часы эти «…на всякий час ударяют молотом в колокол, размеряя и рассчитывая часы ночные и дневные, не бо человек ударяше но человековидно, самозвонно и самодвижно, странолепно (очень красиво) некако сотворено есть человеческой хитростью (изобретательностью) преизмечтанно и преухищрено».
А вот когда именно появились часы на самой Спасской башне, история умалчивает. Башня многократно перестраивалась, и вообще, изначально она называлась не Спасская, а Фроловская. Башня возвышалась над аркой главных ворот Кремля. Назывались они Фроловскими, так же называлась и стоявшая над воротами башня. Святых Флора и Лавра (в просторечье – Фрола и Лавера), небесных покровителей лошадей и домашнего скота, Русь почитала усердно. Конь был пахарем и воином, без коня были немыслимы ни работы в поле или в лесу, ни один поход, ни одна охота. По всей вероятности, в непосредственной близости от этого места на Большом посаде, окружавшем Кремль, стояла церковь святых Флора и Лавра, к ней и шла дорога от ворот.
Сама башня в те годы выглядела иначе, чем теперь. Правильнее назвать ее «стрельница» – башня без шатра с площадкой для стрелков. На площадке был устроен навес, под которым висел колокол – «тревожная кнопка» того времени.
Эта башня не сохранилась. В 1491 году по велению царя Ивана III итальянец Пьетро Антонио Салари, уроженец Милана, построил на месте старой башни новую стрельницу, которая после неоднократных перестроек приобрела современный архитектурный облик, сохранив на своих камнях имя миланского зодчего. Вероятно, часы на ней были. Во всяком случае «в штате» великокняжеского двора состояли мастера-«часовники», работа которых по тем временам довольно высоко оплачивалась. В документах указывается, что «часовники» получали в год «жалованья 4 рубля, да на мясо и соль 2 гривны и 4 аршина сукна». Раз были часовники, были и часы, причем к 1585 году они были уже на трех кремлевских башнях – Фроловской, Тайницкой и Троицкой. Однако время было смутное, и часы, после очередного пожара, пришли в негодность. Чтобы соорудить на Фроловской башне новые «часы боевые», из Комарицкой волости Устюжского уезда в столицу вызвали кузнеца Шумилу Вырачева. Помогали Шумиле его отец Ждан и сын Алексей. Часы Вырачевых показывали дневное время – каждый час от восхода солнца до заката. Затем вращающийся циферблат возвращался в начальное положение и начинался отсчет ночных часов. В пору летнего солнцестояния день длился по 17 часов, остальные приходились на ночь. Вращающийся круг циферблата изображал небесный свод, по окружности шли цифры. Луч золоченого солнца, укрепленный над кругом, служил стрелкой и указывал час. Вырачевские часы шли исправно около двадцати лет, однако при перестройке башни в 1624 году их продали на вес Спасскому монастырю в Ярославле за 48 рублей: такова была стоимость 60 пудов железа.
Новые часы соорудил шотландский часовщик Христофор Галовей, прибывший в Москву в 1620-21 годах по поручению короля Якова, налаживавшего с Россией торговые и дипломатические отношения. Именно Галовей потребовал сделать на стрельнице специальную надстройку для часов. Работы по сооружению красивого черепичного шатра осуществили русские мастера-каменщики под руководством зодчего Бажена Огурцова. Именно их стараниями башня приобрела знакомый всему миру вид. Часовой механизм по проекту Галовея создавали те же устюжские мастера во главе с Шумило Ждановым, а тринадцать новых колоколов для них отлил талантливый русский литейщик Кирилл Самойлов.
Галовею за создание часов было выдано богатое вознаграждение из царской казны. 29 января 1626 года от великого князя Михаила Федоровича он получил: серебряный кубок, 29 аршин дорогих тканей, сорок соболей и сорок куниц. Всего царский подарок потянул почти на 100 рублей – огромную по тем временам сумму «за то, что он «сделал в Кремле-городе над Фроловскими воротами башенные часы».
Этот прибор времени весьма удивительного устройства. Единственная стрелка кремлевских часов, имеющая вид солнечного луча, была неподвижно укреплена на башне. Под аллегорическим золоченым солнцем на голубом диске были изображены серебряные звезды, полная луна и лунный серп. Вокруг шли 17 арабских золоченых цифр и столько же кириллических букв-цифр, которые употреблялись в допетровской России. Цифры были медные, густо вызолоченные и размером в аршин, а между ними помещались получасовые знаки. Дубовый, диаметром более 5 метров, циферблат часов медленно поворачивался, подставляя под стрелку-луч цифру очередного наступившего часа. Стрелка указывала часы «дневные» и «ночные» – по делению времени, принятому тогда на Руси. Дневные часы начинались с первым солнечным лучом, ударявшим с востока в Спасскую башню. А вечером, лишь только последняя искорка зари гасла на золоченых флюгерах, создатель галовеевских часов Шумило Жданов, которому доверили «водить» часы, ухватившись за лазоревый круг, переводил кремлевское «часомерье» на ночной счет времени. Часы, построенные устюжскими мастерами, радовали городской люд, писарей в приказных канцеляриях да купцов в торговых рядах. На много верст окрест в деревнях и селениях раздавался бой их колоколов.
«Диво мира» – восторженно называли эти часы иностранцы, приезжавшие в Москву в XVII веке.
Увы, часы Галовея дважды горели. В 1626 году они были восстановлены самим мастером, а после пожара 1654 года их ремонтировали уже русские часовщики. После ремонта они продолжали исправно служить до начала XVIII века.
Изменилось и название башни. На внутренней и внешней сторонах ворот были написаны иконы – Спаса Смоленского и Спаса Нерукотворного. Поэтому указом царя Алексея Михайловича от 17 мая 1658 года за воротами и башней было официально закреплено название – Спасские.

Окончание.
В. РОМАНЕНКО,
кандидат технических наук, заслуженный работник культуры РФ.
НА СНИМКАХ: Страница из Лицевого летописного свода с

изображением часов Лазаря СЕРБИНА; Часы Христофора Галовея.

При подготовке статьи были использованы материалы из открытых источников печати и Интернета.