Петр Иванович Коропок долго стоял у окна, смотря куда-то вверх, и когда жена спросила: «Петя, что ты там высматриваешь?», он ответил: «Аннушка, небо, как и огонь и вода, если смотреть на них долго, наводят на мысли о вечном – о жизни, о любви, о смерти…» Человек, про которого говорят, что он сплошь военная косточка, в душе был большим романтиком.
Он родился на Украине в Черниговской области. Отец, Иван Тимофеевич, и мама, Евдокия Степановна, были людьми простыми, штатскими, но, когда сын изъявил желание посвятить жизнь военной службе, противиться не стали.
Когда началась Великая Отечественная война, курсант военного училища П. Коропок стал рваться на фронт с первых же дней, но был призван лишь в 1943 году, да и то в 15-й западный стрелковый полк 25-й армии Дальневосточного фронта.
Конечно же, линии фронта – где стена огня, где, устав от беспрестанных атак, бойцы в короткие минуты передышек засыпали тут же в окопе, не обращая внимания на рвущиеся снаряды, – как таковой не было, потому как фашистам не удалось добраться бы до Дальнего Востока по определению, и все равно воинские порядки в полку были приравнены к фронтовым.

Петр Иванович Коропок долго стоял у окна, смотря куда-то вверх, и когда жена спросила: «Петя, что ты там высматриваешь?», он ответил: «Аннушка, небо, как и огонь и вода, если смотреть на них долго, наводят на мысли о вечном – о жизни, о любви, о смерти…» Человек, про которого говорят, что он сплошь военная косточка, в душе был большим романтиком.
Он родился на Украине в Черниговской области. Отец, Иван Тимофеевич, и мама, Евдокия Степановна, были людьми простыми, штатскими, но, когда сын изъявил желание посвятить жизнь военной службе, противиться не стали.
Когда началась Великая Отечественная война, курсант военного училища П. Коропок стал рваться на фронт с первых же дней, но был призван лишь в 1943 году, да и то в 15-й западный стрелковый полк 25-й армии Дальневосточного фронта.
Конечно же, линии фронта – где стена огня, где, устав от беспрестанных атак, бойцы в короткие минуты передышек засыпали тут же в окопе, не обращая внимания на рвущиеся снаряды, – как таковой не было, потому как фашистам не удалось добраться бы до Дальнего Востока по определению, и все равно воинские порядки в полку были приравнены к фронтовым. Подготовка боевых резервов, ускоренный их выпуск, когда занятия все три месяца прерывались лишь для того, чтобы поесть и поспать. Фронту очень нужны были младшие офицеры, но неподготовленности война не прощает. Петр – отличный военный стрелок – не унимается, каждый день подает рапорты с просьбой отправить на передовую, на все его заявления командир полка накладывает одну и ту же резолюцию: «Твой фронт, Коропок, здесь!»
И вот закончилась война. Это было время, когда офицеры пользовались необычайно гарантированным успехом. А если ты еще такой красивый, статный, высокий? Тем не менее свою суженую Петр встретил далеко от Дальнего Востока. Анна Ивановна Полчанинова была из приморского города Анапы.
Перетянуть молодую девушку из курортного города – это героизм, но это был и героизм невесты, потому что молодые немало поколесили по стране: куда Петра отправят, туда за ним, как нитка за иголочкой, ехала и Анна. И в Украину, и в Ставрополь, и в Преградную, пока наконец не осели окончательно и бесповоротно в Карачаевске. Город покорил их своей красотой и патриархальностью. Квартиру они получили в доме, который был практически в двух шагах от военкомата, а напротив через дорогу высилась знаменитая Комсомольская горка, на которой стояли почти вплотную одна к другой, словно сестрички, одинаково стройные красавицы сосны и заглядывали им в окна…
Петр Иванович начинает работать начальником второго отдела в горвоенкомате. Это сейчас ребята просто рвутся в армию, потому как служат всего год, а соскучился по кому – достал сотовый и позвонил, а тогда, в далекие 60-70-е прошлого века, животрепещущей темой, не дающей многим покоя, была царившая в армии система неуставных отношений, которую называли «дедовщиной», и потому каждая семья, в которой был сын, в меру своей изобретательности и достатка старалась не пустить сына в армию. И их можно было понять, вспомните эти бессмысленные афганскую и чеченские войны, унесшие жизни молодых необстрелянных солдат…
– Я работала инструктором по учету военнообязанных в бытность Петра Ивановича военкомом, – вспоминает Фатима Кумукова, – это был удивительно порядочный, вежливый, с прекрасным легким характером мужчина, но стоило к нему кому-либо подойти и порадеть за сына, скажем прямо, какого-нибудь большого чиновника или облеченного властью человека, как он взрывался гневом. Для него не было авторитетов, он не гнул спину ни перед кем. На все один ответ: «Почему сын чабана или технички должен служить, а отпрыск олигарха местечкового уровня бить баклуши в прямом смысле этого слова?» Зато к самим призывникам отношение было отеческое.
– Придут они на медосвидетельствование или на физподготовку – растерянные, неловкие, храбрящиеся, он сначала пошутит, – вспоминает Кумукова, – где-то даже посмеется над ними, но при этом корректно, чтобы не ущемить юношеское эго, а потом скажет: «Армейская жизнь поначалу, конечно, обескуражит тем, что простые и привычные вещи вдруг сделаются тяжелыми и сложными. К примеру, по команде «Подъем» вам надо будет вскочить и одеться со скоростью молнии, не дадут вам и долго чертыхаться в туалете, потому вам надо будет овладеть определенными навыками, приемами внутреннего самообладания и самоуправления. К примеру, не хотите, чтобы над вами потешались дембеля и сержанты, попытайтесь самостоятельно проснуться минуты за две до подъема – и все время на вашей стороне. И еще помните, что в армейских условиях очень ценится отсутствие жадности. Получил посылку – раздели ее на всех».
Особое значение приобретала фигура военкома, когда кто-либо дезертировал из армии или уклонялся от воинской обязанности. Когда такое ЧП случалось, Петр Иванович сам объезжал аулы Карачаевского района, встречался со старейшинами аула, родителями парней, подавшихся в бега, чтобы избежать призыва… С дезертирами он беседовал подолгу, и, если Коропок в этой беседе мог узнать о существенных веских причинах бегства, он делал все для того, чтобы не вернуть солдата на прежнее место службы, а тем более – преследовать. Лично мне довелось услышать одну удивительную историю от старой знакомой, учительницы русского языка и литературы Ирины С. Она долго и тяжело страдала бронхиальной астмой. Когда Петр Иванович узнал от нее о том, что Федя у нее единственный, он сказал: «Я попытаюсь вам помочь, будет служить «через порог». Ирина была в ужасе, в этих словах ей почудилось что-то зловещее, сын частенько выкидывал всякие фортели, но Коропок лишь рассмеялся.
«Это значит, что он будет служить где-то рядом», – пояснил.
«Рядом»-то получилось, но военком стал видеть Федю слишком часто в городе и пошел к матери за объяснениями. Ирина расплакалась: «Да лучше бы он служил за Полярным кругом, потому что два раза в неделю приходит за сигаретами, за спиртным, за деньгами. Сослуживцы и присылают, и отмазывают, если что-то не так».
Федю благодаря Коропку перевели в другую часть.
Медалей за безупречную службу у Петра Ивановича, как и благодарностей от КЧГПИ (впоследствии КЧГУ), великое множество. Дело в том, что после выхода на пенсию он, можно сказать, до конца своих дней, проработал в университете инспектором по спецучету. Словом, по профилю…
– Мы дружили семьями с Коропками, – рассказывает заведующая аспирантурой доцент КЧГУ Зарема Батчаева. – Предыстория нашей дружбы удивительна. Мы жили в одном доме, и когда мне пришло время выходить из декретного отпуска, а ребенка оставить некому, мы обратились к Анне Ивановне с просьбой присмотреть за ним, пока не найдем няню. Няня нам больше не понадобилась. Мои дети стали называть ее мамой Аней, а со временем и мы с мужем стали к ней так обращаться. Она стала мамой не только для своих двух детей, но и моих двух, а также для детей с нашего двора. Ее хватало на все – убиралась в доме, изумительно готовила, ухаживала до последнего за своей свекровью, водила всех детей двора на экскурсии по городу, регулярно с ними посещала памятники, дети ухаживали за ними, носили цветы под чутким ее присмотром. Каждое лето семья Коропков уезжала в Анапу, где был ее родительский дом, и брала с собой на все лето, как само собой разумеющееся, моих детей, а также всех мечтающих попасть на море, но не имеющих возможности. Такое и забыть, и повторить невозможно. Что же касается Петра Ивановича, это был человек, не терпящий обмана и фальши. Отчетливо поняла это, когда он стал работать в университете и наши пути то и дело пересекались. Тем, как он аккуратно, грамотно вел довольно сложную специфичную документацию, мало кто может похвастать…
– Во всем, даже в плохом, папа умел отыскивать положительное, – рассказывает дочь Галина Петровна. – Поедет, бывало, по делам в Учкулан, в дороге сломается машина, приедет уставшим, измученным, мама начинает выговаривать: «Ну послал бы вместо себя молодых, сильных», а он ей в ответ: «Ты бы видела, Аннушка, какие там старые, чудные дома, обведенные со всех сторон деревянными галереями…» Или на улице неистовствует буря, мама захлопывает окна, двери, а он восторженно: «Гроза, это так здорово! Люблю грозу в начале мая!»
– Галина, ты пошла по стопам Заремы Ахматовны, окончила Пятигорский институт иностранных языков, преподаешь в университете, а брат на отца равнялся, когда поступил во Львовское военное училище?
– Как вам сказать… Зарема Ахматовна была эталоном красоты, элегантности, образованности не только для меня, но и для всей женской половины города. Конечно, хотелось походить на нее, подражать ей. Что же касается Владимира Петровича, это не был рациональный выбор, это было его естественной потребностью. Сейчас он подполковник МВД, живет в Украине, как и его сын капитан МВД Михаил Владимирович. Кстати, капитан МВД РФ и моя дочь Анна Кувшинова.
– Ушел из жизни Петр Иванович, два года назад не стало Анны Ивановны. Галина Петровна, что ты говоришь себе, когда вдруг становится грустно?
– Вспоминаю слова отца, вычитанные им где-то: «Никаких других богатств на свете нет. Человек может быть богат только отношением других к себе». Он таким богатым, как и мама, прожил всю свою жизнь.

НА СНИМКЕ: Петр КОРОПОК.
Фото из семейного архива.