Исай ЯХКЕЕВ

Источник — Фото из семейного архива

Исай Яхкеев проснулся от слепящих в глаза солнечных лучей. На часах еще шести не было, но в горном азербайджанском селе Саманлык что-то происходило из рук вон выходящее. С разных сторон доносились то удаляющийся, то приближающийся цокот копыт, женские стенания, детский плач…

То было утро 22 июня 1941 года. Исаю было неполных шестнадцать лет, когда началась война, и ему, естественно, сразу же дали от ворот поворот в военкомате Таусского района, куда он кинулся в первый же день. Вернувшись домой, он первым долгом стал обихаживать отцовского коня, стараясь сделать из него строевого и искренне полагая, что исход этой внезапной войны решит именно кавалерия, такая же быстрая и внезапная, он даже видел себя мысленно в строю конницы, атакующей врага уже на его территории…

Но на фронт, а конкретно в 77-ю стрелковую дивизию 105-го стрелкового полка второго Украинского фронта, он попадет лишь через год. На тот момент шли ожесточенные бои в Запорожье. Запорожье занимало значительное место в планах немецкого командования, что было вызвано промышленным значением города и его стратегически важным расположением. В плацдарм, который был создан для обороны Запорожья, немцы вложили титанические усилия: были заминированы берега острова Хортица в черте города, вырыто множество противотанковых рвов, дзотов, дотов, подземных убежищ и блиндажей, там же было сосредоточено 35 тысяч солдат и офицеров.

– По большому счету это была битва за Днепр, – говорит Исай Мусаевич. – Форсирование Днепра – а такой мощной водной преграды больше не было нигде – началось после того, как был освобожден от врага Донбасс. Потом были бои за Обруч, Коростень, Житомир…

В боях за деревню Лебеди Яхкеева немного зацепило. От госпитализации он отказался, но к вечеру поднялась сильная температура. Исай лежал на битых кирпичах и внимательно вслушивался в разговор незнакомого молодого лейтенанта с солдатом из их взвода.

– Вода у вас есть? – спросил лейтенант.

– Есть, – отвечал солдат, – только пить некогда.

– А нам не пить, нам – в пулемет.

– Я не просто хотел пить, – вспоминает Исай Мусаевич, – пересохшее горло вызывало судорожные рвотные спазмы так, что я дышал только ртом, но в укрытии было всего пять маленьких фляжек, и они могли понадобиться в любой момент куда более серьезно пострадавшим бойцам. А услышав этот диалог, я и вовсе закрыл глаза и стал вспоминать, как переправлялся на лодке через Днепр, как волны перехлестывали через борт, и я пил холодную, необыкновенно вкусную воду, сколько хотел… И поверьте, жажда отступила на время, вот что значит сила внушения.

Конечно же, самой незабываемой для Яхкеева стала Запорожская операция, целью которой были ликвидация вражеского плацдарма и освобождение Запорожья.

– Перед началом операции комиссар дивизии нас всех проинформировал о том, что в наличии у врага первая танковая бригада «Юг» в составе пяти пехотных, одной моторизованной дивизии, отдельного танкового батальона, двух дивизионов штурмовых орудий – это 200 танков и 600 орудий и минометов и так далее. Сказал он и о том, что численный перевес на нашей стороне, загвоздка лишь в том, что не хватает боеприпасов, – рассказывает Исай Мусаевич.

В ночь с 13 на 14 октября 1943 года начался штурм города.

– Город был освобожден, но разгромленные вражеские войска закрепились на правом берегу Днепра, на острове Хортица – бесспорном символе Запорожья, как и Днепрогэс. Немцы прочно заблокировали берег, и, понимая, что они не сдадутся без боя, войска нашей дивизии расчищали путь штурмовым группам. И опять-таки в ночь с 25 на 26 октября 1943 года вражеский плацдарм на правом берегу Днепра был разгромлен, – вспоминает ветеран.

После Запорожья начались бои за Кривой Рог, в одном из них Исай Мусаевич был тяжело ранен. Из медсанчасти г. Ростова, где Яхкеев пролежал почти месяц, его перевели в госпиталь в Ереване, откуда и демобилизовали, точнее, перевели в Уральский военный округ.

В Свердловске он начал работать на военном заводе, где собирал военную технику. На заводе каждый человек был на виду и особую ценность обретали его личностные качества и профессионализм. Исай Мусаевич задержался на заводе на долгих двенадцать лет.

– Конечно же, очень хотелось домой, в родной Азербайджан, но на Урале так нужны были рабочие руки, что совестно было даже отпрашиваться с работы на день-другой, не то, что навсегда…

Там, на Урале, Исай познакомился с девушкой скромного обаяния и подкупающей душевной чистоты Евдокией из станицы Кардоникской, и весной 1955 года они вместе с дочерью Галиной и сыном Владимиром погостили в Азербайджане у родных Исая, а затем приехали в Микоян-Шахар. Приехали поработать. Позже поняли, что приехали жить.

Исай Мусаевич будет работать в дорожно-строительных организациях Микоян-Шахара трактористом, бульдозеристом, прокладывая дороги в Учкулан, Хурзук, на Домбай, в Кисловодск, до самой пенсии. К боевым наградам – ордену Отечественной войны второй степени, медалям Георгия Жукова, «За победу над Германией» и другим добавятся трудовые отличия.

…Четырнадцать лет тому назад ушла из жизни любимая Дуся, с которой прожили вместе почти полвека. Родные, в том числе и дочь Галина, попытались сосватать Исаю Мусаевичу невесту, но ни к одной не потянулась душа ветерана. А ведь ни ветераном, ни стариком его не назовешь! У него во дворе дома разгуливают разномастные породистые куры – управляется сам, обрезку деревьев – тоже делает сам, привести в порядок парадный китель – тоже его заслуга.

– Исай Мусаевич, что помогает быть в форме?

– Легкими последние годы я не назову, потому как не стало моей любимой дочери Галины, но греют душу такие маленькие радости, как общение с сыном, внуками, что дает силы для дальнейшей жизни. Здесь, в Карачаевске, я провел лучшие годы своей жизни, у меня очень много друзей среди осетин, карачаевцев, русских, черкесов… Каждый раз, когда я явственно слышал зов родного дома, тут же собирался в путь с Дусей… Сейчас, конечно, и годы не те, и Дуси нет, и Азербайджан – отдельное государство, но тряхнуть стариной при надобности, думаю, еще получится!