Известный доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ Виталий Иванов как-то сказал: «Как врач должен с сожалением констатировать, что обычно к этому возрасту – 75 лет – любой организм уже начинает дряхлеть, рассыпаться, утрачивает интерес к новому, норовит прожить на ранее заработанном капитале». Больше чем уверена, что ни один человек, близко знающий заслуженного строителя КЧР Нину Николаевну ТЕРЕЩЕНКО, не согласится с утверждением уважаемого мэтра…

Терещенко неуязвимо молода, иначе как можно было проработать на одном месте 55 лет из 75-ти прожитых. В разные времена, в разном качестве – но на одном месте – в отделе архитектуры г. Карачаевска. Нину приняли на работу в далеком 1965 году техником-строителем. Девушка училась заочно в пединституте, но начальство это не смутило, потому что с первых же дней она стала как семечки щелкать такие производственные вопросы, как разработка эффективных форм сооружений, сокращение материальных и трудовых затрат, сроки возведения объектов… Она могла решать и другие относительно сложные вопросы, не доступные никому, кроме узких специалистов, и тогда ей настойчиво порекомендовали получить второе высшее образование, но уже по профилю. Что она и сделала, поступив в политехнический институт на факультет гражданского и промышленного строительства. Реальный профессиональный потенциал интеллекта Терещенко стал довольно высок после учебы. И она становится инженером производственной группы, а затем руководителем производственного отдела, работа которого была связана с разрешительной системой: это подготовка паспортов на земельные участки, строительство гаражей, киосков и многое другое.

Прежде чем назначить руководителя, тогдашний главный архитектор города Солтан Бекбулатов прибег к следующей тактике: кандидатам на эту должность – а их было немало – было предложено поруководить отделом по месяцу. И как итог, никто не проявил таких необходимых организационных качеств, экономических знаний, способности мыслить рационально и углубленно в любой, даже в самой противоречивой обстановке, как Нина Николаевна.

Еще одна особенность Терещенко, которую я подметила уже как-то во время визита в отдел архитектуры, – это способность заниматься несколькими проблемами сразу. Администрации, к примеру, требуется та или иная справка, главному архитектору – информация о гаражах, теребят посетители – в отдельные мгновения возникали такие водовороты, что диву давалась, как ей удается вынырнуть на поверхность. А она, как рыба в воде…

– Все потому, что у Нины Николаевны исключительная память, – говорил Бекбулатов, – она знает всех жителей города в лицо, по именам. Более того, не роясь в бумагах, может сказать, кому, когда, на что давал отдел разрешение…

Квартирный вопрос, как говорил Булгаков, испортил человечество, в наши времена в цене все больше земля, особенно в таком маленьком городке, которому практически некуда дальше расти, и потому практика Терещенко изобиловала зачастую такими запутанными, хитросплетенными коллизиями, что сам черт ногу сломает. К счастью, она обладает бесценным качеством – исключительным чутьем, неуловимым, словно тень форели в реке, но позволяющим моментально понять, что за человек напротив. Но если это не помогало, она могла искомую спорную территорию, скажем так, буквально проползти вдоль и поперек с портновским сантиметром, измеряя и высчитывая…

Чувство долга в сочетании со справедливой добротой были главными ее помощниками и главными способами общения с людьми, и потому она никогда не прогибалась в каком-либо спорном случае под чиновным саном, порой хождения по инстанциям становились для нее сплошным «сюром» – проверки, суды, вызовы на «ковер», тем не менее никто не мог найти, доказать ничего, чтобы убедительно опровергнуть суть доброй старой максимы, которой всю жизнь придерживается Терещенко: «Меня интересует «почему?», а не «кто». И посему не сосчитать людей, которые уходили от нее ободренные советом, успокоенные поддержкой, надеждой.

Нина работала, как проклятая, никогда не капризничая по пустякам, но могла и вспылить, вступиться за коллегу, которого незаслуженно обидели.

– Случаев, когда я начинала вырабатывать желчь, в моей жизни было очень мало, но исключительно по делу, – смеется Нина Николаевна, – а если серьезно, то обостренное чувство справедливости у меня от родителей, где бы они ни работали, где бы ни жили, никогда не тянули одеяло на себя, всегда старались помочь друзьям, соседям, коллегам, заступиться за несправедливо обиженных. Может, поэтому отметить долгожданный Парад Победы 24 июня 1945 года, все, как один, решили у нас дома, вот только в тот день надумала появиться на свет и я, чем внесла немалую суматоху в этот праздник, к счастью, ничем его не омрачив, типа затяжными или осложненными родами…

Необычайная доброта, чуткость к людям у Нины также от родителей. В девяностые годы во время абхазско-грузинского конфликта очень сильно пострадала семья дочери известной и авторитетной женщины в городе Тамары Купотадзе, с которой Нина Николаевна дружила не один год. Зять Тамары был убит, а дочь и пятеро ее детей, один из которых был инвалидом детства, чудом вырвались из Сухуми, похоронив отца и мужа в саду разграбленного дома… Бежали из ада в чем были, даже документы забрать не смогли… Первой, кто пришел на помощь семье Купотадзе, была Нина. Первой, кто начал собирать деньги на помощь пострадавшим жителям города и района от наводнения в 2002 году, была также Нина. На ее даче почти десять лет квартировала, пока не обзавелась собственным жильем, большая русская семья, бежавшая из Душанбе…

– Я ушам своим не верила, когда Анна и ее муж Николай рассказывали о том, что творилось в Таджикистане, пока не прочитала книгу Дмитрия Рогозина «Враг народа», где он пишет: «В середине февраля 1990 года национал-исламисты буквально растерзали полторы тысячи русских мужчин и женщин в Душанбе…», – говорит моя собеседница, и я чувствую, как горечь медленно просачивается в уголки ее памяти, потому меняю тему разговора.

– Нина Николаевна, а с карачаевцем, как решили свою судьбу связать?

– Все вышло так просто, спокойно, словно давным-давно кем-то было задумано. Конечно, я понимала, что ментальность, культура, образ жизни горского народа – это тебе не баран чихнул. Это реальность. И чем больше расстояние между культурами, тем больше шагов потребуется навстречу. Но к тому моменту, когда я познакомилась с Нюрчуком Шоштаевым, я не только понимала карачаевский язык, но и могла ввернуть пару расхожих фраз в разговор, причем, исключительно к месту, умела готовить хычины, могла заквасить айран и многое другое по мелочам. Словом, могла помочь своей голове руками…

Сегодня Терещенко-Шоштаева – не только кладезь эрудиции во множестве вопросов, в круг которых входят литература, живопись, музыка, которыми она увлекается не на шутку, но и большая рукодельница. Самое уютное место в ее квартире, конечно же, кухня, где на момент моего визита красовались малосольные огурцы, источающие дивный аромат чеснока и смородинового листа, рубиновые помидоры и холодный, колючий домашний квас…

– К Ляле собираюсь, в Ставрополь, – пояснила Нина Николаевна, – она любит мою стряпню, впрочем, как и Аслан. Деток своих я воспитывала по-японски…

– Это как?

– Японская пословица гласит: относитесь к своему ребенку, как нянька. Нянька после работы о ребенке забывает. Это о чувстве меры. Может, поэтому они выросли очень самостоятельными, легкими на подъем, благодарными, ну и красивыми, как и положено детям любви, и очень надеюсь, что все будет по Шекспиру: «Вы посмотрите на моих детей. Моя былая свежесть в них жива. В них – оправданье старости моей».

– Скажем честно, 75 – уже не молодость, но еще и не совсем старость.

– Я к своим годам отношусь философски, ибо возраст человека – это всего лишь напоминание ему о том, что время пребывания его на земле ограничено, а значит, надо быть благодарной за каждый отпущенный тебе день, за каждый отведенный тебе час.

– И получается, это – быть спокойной, благодарной, чуть ли не блаженной, в столь непонятное, нелегкое время?

– Я так поняла, что вы опять про возраст. Как вам сказать, кто понимает толк в работе, для того не только в наше, в любое время, труд – это отдых. Другое дело, что в связи с пандемией коронавируса о людях, кому за 65 и выше, не на шутку озаботилось государство, что означает во многих случаях только одно – последующее увольнение. И еще то, как мало, к сожалению, те, кому за 65, будут способны жить так, как хочется… Впрочем, всему в жизни свой черед.

– В психологии существует такой закон: все, на что обращаешь внимание, – будет увеличиваться. Ищите в жизни плохое – оно будет увеличиваться. Видите хорошее – его станет больше. Чего в вашей жизни сейчас больше?

– В моей жизни всегда было больше хорошего благодаря умению иронизировать над всем и вся, в том числе и над собой. Было бы верхом наивности полагать, что после перенесенного коронавируса и славного двойного юбилея меня будут ждать с распростертыми объятиями на работе, но я не сетую. Буду путешествовать, разводить цветы, заниматься с внуками…

И действительно, увлечениям Терещенко нет числа. Она, к примеру, делает букеты из полевых трав и…

– Уподобилась польской писательнице, автору ироничных детективов Иоанне Хмелевской, которая написала как-то о себе: «Делаю букеты, уже столько насобирала, что двум коровам на зиму хватило бы сена…»

– И?

– И раздариваю их друзьям, родным, памятуя о том, что у того, кто дарит цветы, остается на руках аромат…