Творческая биография всякого писателя, поэта начинается не с даты публикаций его первых произведений, она включает в себя всю атмосферу, в которой рос и воспитывался человек, в которой сформировался склад его души, образ его мыслей.

За датой рождения поэта, публициста, прозаика, журналиста (да-да, все это органически сочетается в одном человеке – Хусее Какушеве) по идее должен был стоять сумрачный фон несчастья, трагедии, поскольку он родился в 1950 году в селе Чимкурган Казахской ССР, в депортации, но нет, он тепло и прямо-таки восторженно вспоминает то время: арбузные бахчи, караваны верблюдов, пересохшая речка, в которой барахтались полуживые рыбешки… Бывало, что мальчишка слезами отвечал на капризы местной природы, когда не мог, к примеру, укрыться от нескончаемого песчаного ветра или изнемогал от азиатской жары, но это быстро проходило.

Когда вернулись на родину в 1957 году, Карачай показался ему другой планетой. Заснеженные горы, зеркально-слепящие от нерастаявшего снега с черными прожилками, невероятно зеленые поляны, которые природа расстелила, словно скатерть, в Новой Джегуте, где Какушевым предстояло поселиться…

Именно в Джегуте у школьника Хусея Какушева впервые проявились литературные наклонности. Он стал писать стихи, но были они интересны пока лишь ему самому да одной из сестренок.

– Летом я частенько пропадал в семье старшего брата мамы Ахьи Байрамукова. Это был интереснейший человек, который мог часами рассказывать нам, детям, сказки, былины, байки о неистощимом выдумщике Ходже Насреддине, а я был самым благодарным слушателем. Своего рода энциклопедистами были и мои родители, несмотря на то, что были полуграмотными людьми. Отец, можно сказать, местную топонимику знал, как профессиональный ученый, а это, сами понимаете, содружество трех занимательных наук: языкознания, истории и географии. Географическими именами, названиями он сыпал, как горохом: Емюрка, Шаурка, Джассагъач, Берюсен… Мама, в свою очередь, знала много песен, пословиц, прибауток. Бывало, возьмет меня с собой отец на сенокос – а мне десять лет, поспать-то хочется, – мама с шутками да прибаутками ко мне: «Вставай, сынок, а то отсроченное дело волк съест». А как сжимается у меня сейчас что-то в душе, когда я слышу эти знакомые с детства поговорки, когда случайно пахнет с проезжающего мимо трактора ароматом свежескошенного сена. Это запахи, звуки моего детства, когда были живы мои родители. И кто знает, не им ли вкупе с дядей Ахьей, людям неграмотным и простым, но умным от природы, сильным и порядочным, я обязан тем, что стал писать стихи…

Окончив школу, Хусей пошел в армию, где проявил себя как человек взвешенный, разумный, умеющий «разрулить» любой конфликт среди солдат. Руководство по достоинству оценило его способности, предложив полгода стажировки после завершения службы, соответствующее звание, работу на Севере, жилье и так далее.

В жизни часто бывает так: человеку, чтобы добиться удачи, просто необходимо дождаться мига, когда он, вдруг почувствовав силу, резко оттолкнется от мелководья и вырулит на «большую воду».

– Это и был тот самый миг наверняка, – признается Хусей Аскербиевич, – но, как говорила моя мудрая мама, «собака стремится на то место, где наелась, а человек – на то место, где родился, где его семья». Я выбрал родные пенаты и родных.

Когда Хусей вернулся домой, судьба принялась за более филигранную работу – образование парня. Он поступает на филологический факультет КЧГПИ.

В каждом учебном заведении есть свой неформальный лидер. В «карпеде» и формальный, и неформальный тон задавал Какушев. Комната, в которой он жил, была средоточием интеллектуальной студенческой жизни, «инкубатором» идей – здесь собирались и говорили о литературе, искусстве, спорили на политические темы студенты со всех факультетов института.

– Мне очень повезло. Я учился у педагогов, имена которых и сегодня наполняют гордостью мое сердце и душу, – это Рауф Клычев, Зоя Байрамукова, Магомед Хубиев, Мария Саруева, Хангери Баков… Легендарные личности… Многое помнится мне об институте. К примеру, как невозможно было пропустить ни одной лекции Магомеда Ахъевича Хубиева, который от ложных шагов, опрометчивых поступков уберег не одного студента. Помню, как меня выбрали старостой группы. Видимо, за мой пробивной характер. Я не только всегда вовремя получал стипендию за группу, но и умудрялся сделать так, чтобы ее получали все без исключения. Кто получит «неуд» или «тройку», я к преподавателю – вымаливаю заветную спасительную «четверку», беря на поруки задолжника…

Слово «пробивной» Какушевым явно для красного словца сказано, иначе бы не прятал студент все написанное им: стихи, новеллы, рассказы – по-прежнему в стол. Хотя послушайте строчки из его стихов: «За трактором ведется борозда, мне хочется писать стихи тогда…» или «Листаю я страницы мудрых книг. Мне кажется, что каждый в жизни миг давно осмыслен ими в полной мере. Но что поделать с эдакой напастью? Перо хватаю – не проходит дня».

Вскоре начинается еще один круг исканий. В 1978 году Хусея приглашают на работу корреспондентом в областную газету «Ленинны байрагы».

– И опять мне повезло. Я начинал работать с журналистами старшего поколения, которые меня очень многому научили. Это Азрет Акбаев, Мунир Блимготов, Билял Аппаев, Билял Джанибеков, Абу-Хасан Хубиев, Магомед Чотчаев… Они были из тех людей, которые, как сказал гениальный солист Большого театра Николай Цискаридзе в одном из своих интервью: «Если мне что нравится, я буду кричать «Браво!» В отличие от многих моих коллег, которые даже хлопать не будут…»

– А вы сами не завистливый товарищ?

– Отвечу вопросом на вопрос: а как можно вообще завидовать другому писателю, журналисту? Каждый пишет только так, как он думает. Впрочем, нет, белой завистью завидую представителям нашего цеха, которые делают что-то лучше, больше, интереснее меня.

Через два года Какушев становится заведующим отделом редакции, но по-прежнему вникает в таинства поэзии и премудрости философии, нет, не в надежде поскорее пробиться в цех поэтов, а потому что, как скажет сам немного позже: «В моих книгах и моих стихах есть только то, чего я не мог сказать».

С 2000 по 2004 год Хусей работал редактором газеты «Джамагат» – органа одноименной общественной организации карачаевского народа. Его статьи того времени запомнились острой публицистичностью, ясностью и точностью мысли. Кстати, сам Хусей Аскербиевич со студенчества считает вершиной публицистики бессмертное творение Герцена «Былое и думы». Надо полагать, великий публицист и Какушев совпадают во взглядах где-то и на журналистику, так как Хусей обладает всеми качествами, так необходимыми журналисту, о которых писал Герцен: умением быстро расположить к себе собеседника, личным обаянием и доброжелательностью.

Об интересной и разнообразной журналистской работе моего героя говорить можно долго, но при этом одновременно почти в 30 сборниках выходят большие подборки его стихов, очерков, первая книга стихов «Ашыгъама»; он печатается в газетах «День республики», «Ставропольская правда», «Заман», становится членом Союза писателей России, заслуженным журналистом КЧР. В 2004 году Хусея Какушева назначают главным редактором газеты «Карачай». И опять скажутся завидная работоспособность, трудолюбие, умение взять интересный материал и быстро, в любой обстановке отписать его. Напряженный корреспондентский и редакторский темп сделал свое дело – тираж газеты резко пошел в гору. Тематически обогащают газеты не только журналисты, но и читатели, которые пишут в редакцию на самые различные темы.

Кто из нас не знает, сколько времени и сил отбирает у редактора газета? А Какушев все рассыпает и рассыпает новые дары своего таланта. В 2008 году выходят в свет сборник публицистических, познавательно-развлекательных произведений «Поговорим на родном языке» и сборник стихов «Емюрлюкню ауазы» («Голос вечности»), через два года – книга «Зимний дождь». Читая их, проникаешься мелодией, богатством, разнообразием ритмов стихов, в которых все больше звучат философские мотивы – о смысле жизни, о мечтах и реальности, о старости, об отношении к смерти, о депортации, о душе…

– Интонации меняются с возрастом или…?

– Конечно. Согласитесь, раньше общий тон человеческой интонации на улицах, в помещении, да везде, был намного интеллигентней. Все было пронизано романтикой. Помните «Бригантина поднимает паруса…», «Капли датского короля» Окуджавы, «Мне бы знать, что только снегом белым еще покрыта Суфруджу» Визбора?.. Кстати, я еще занимаюсь переводами, в частности, того же Визбора, Новеллы Матвеевой, Окуджавы… А что мы сегодня слышим со сцен да на голубом глазу: «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи…» Короче, эпидемия грубости и пошлости.

– Хусей Аскербиевич, однажды, говорят, приходит время, когда чаще отвечаешь на вопросы, нежели их задаешь. Вот и мне хотелось бы услышать несколько ответов на свои вопросы. Скажите, на ваш взгляд, престижно ли сегодня быть журналистом?

– Случайный человек в журналистику не придет. Для этого нужен талант, а он, в свою очередь, должен хорошо оплачиваться, вот только соответствующего вознаграждения журналистского труда в бытность мою редактором не было, как нет и по сей день, насколько мне известно.

– Чем занимаетесь, отойдя от дел?

– Пишу, много читаю. Конечно же, на моем столе всегда газеты «Карачай» и «День республики». Должен с удовольствием отметить, что сегодня «День республики» – это жизнь республики во всем ее многообразии. Много новых имен в журналистике – и это отрадно.

– «Джентльменский» набор Какушев выполнил?

– Сполна. Дом есть, сад прилагается. Хорошая умная жена, которая подарила мне двоих детей. Сын Шамиль и дочь Мадина, оба юристы, свободно владеют несколькими языками. К примеру, Шамиль знает пять языков – русский, карачаевский, черкесский, английский и турецкий, поскольку учился в Анкаре. Очень много времени провожу с братьями Бекиром и Рашидом, с сестрами Ханифат и Латифой, очень горько сожалею о том, что один за другим уходят из жизни друзья – Балуа Джазаев, Абу-Хасан Хубиев, Назир Хубиев, Азрет Акбаев, Михаил Накохов. Память сердца хранит многих…

– Говорят, чтобы хорошо сделать дело, надо иметь крепкий тыл.

– И таким тылом для меня всегда были семья, друзья, коллеги…

– Что помогает держаться в таком прямо-таки юношеском, не побоюсь этого слова, тонусе?

– Наверное, гены родителей помогают. И постоянное непреходящее желание вспоминать о них, писать о них: «Пусть вечером меня опять разбудит мать, уснувшего от игр устало на пороге… пусть впереди меня отец, взмахнув косой, поднимет из травы пугливых перепелок…».

– И вспоминайте, пишите, живите еще долгие-долгие годы! Здоровья вам!