Северный храм. Элементы декора. Рис. Д. Струкова. Утрачено

На страницах нашей газеты мы уже рассказывали о мерах по спасению уникальных древнехристианских храмов Нижне-Архызского городища, предпринятых во второй половине ХХ века. Благодаря работе профессионалов памятники сохранились, каждый из нас может их увидеть и прикоснуться к истории своими руками.

Однако если храмовую архитектуру удалось как-то сохранить, то внутренняя роспись храмов на сегодняшний день почти полностью утрачена. Остатки фресок еще просматриваются на стенах Сентинского храма. В остальных храмах сохранились лишь небольшие фрагменты красочного слоя. Фрески Южного храма утрачены полностью. О великолепии храмовой живописи мы можем судить лишь по зарисовкам, сделанным в конце XIX века.

Наличие остатков фресок в Зеленчукских храмах было отмечено экспедицией членов Императорского археологического общества братьев Нарышкиных в 1867 году. Были сделаны фотографии, произведены обмеры планов здания. В дневниках братьев Нарышкиных мы находим следующие данные о Зеленчукских храмах: «Церкви находятся одна от другой почти на одинаковом полуверстном расстоянии и, как можно видеть по прилагаемым планам и рисункам, имеют между собой много общего, разнствуя только величиною. Все они со сводами, сведенными из обожженного кирпича. Стены сложены из грубо отёсанных камней вперемешку с плитами разных размеров и связаны цементом… Плиты, устилавшие крыши, в некоторых местах обрушились, образуя в ней большие отверстия. Писанные на стенах всех церквей водяными красками изображения (фрески) положительно все стёрты и соскоблены. В весьма редких местах можно различить очертания человеческих фигур… В некоторых местах стены закопчены, пол повсюду покрыт толстым слоем кизяка, перемешанного с камнями и разным мусором…».

Изучение Зеленчукских храмов активизировалось в 80-е годы XIX в. С этого времени они почти непрерывно находятся в поле пристального внимания членов Императорского археологического общества и Общества по изучению древностей Кавказа. В 1886-89 гг. городище посещал художник и археолог Д.М. Струков, оставивший бесценный графический материал. Сохранилось два варианта обмеров памятников (планы и разрезы), акварельные изображения. Кроме того, были сделаны зарисовки сохранившихся живописных фрагментов. В результате к 1888 г. им был составлен замечательный альбом, фиксирующий древности Нижнего Архыза. Д.М. Струков делал рисунки с древних фресок, обнаруженных, видимо, после расчистки или промывки стен монахами. Представить сегодня роспись мы можем только по рисункам Д.М. Струкова.

Другой уникальный памятник, расположенный на территории Карачаево-Черкесии, – Сентинский храм. Расположен он на отроге горного хребта на левом берегу реки Теберды, тоже когда-то внутри был весь покрыт фресковой живописью. В отличие от нижне-архызских храмов здесь еще можно увидеть фрагменты древней росписи. В 80-х годах ХХ века отделом исследования и реставрации живописи института «Спецпроектреставрация» было проведено обследование Сентинского храма. В заключении было отмечено, что живопись в храме сохранилась в виде незначительных фрагментов – около 5-7% от всей поверхности стен и сводов. Сохранившиеся участки древнего штукатурного слоя были сильно деструктурированы. Обмазка на них шелушилась вместе с красочным слоем, что являлось основной причиной его утраты. Древняя штукатурка сохранилась, в основном, в средней части стен, в некоторых местах она обвалилась до кладки. На штукатурном слое в изобилии имелись механические повреждения – большое количество надписей углем, карандашом, красками, острыми предметами…

Сентинский храм. Апостолы. Рис. И. Владимирова, 1902 г.

На сегодняшний день о фресках Сентинского храма мы также можем узнать из интересных свидетельств, которые оставили исследователи дореволюционного периода.

В 1829 г. до Сентинского селения добрался в составе специальной экспедиции, организованной начальником Кавказской области генералом Эмануелем, итальянский архитектор Иосиф Бернардацци, приглашенный в Россию для устройства Кавказских Минеральных Вод. Он был первым из европейцев, посетивших после длительного перерыва Сентинский храм, а также первым, кто попытался дать ему квалифицированное описание. «Записка» Бернардацци в 1830 г. была опубликована в журнале Министерства внутренних дел. В ней сообщалось, что храм построен из тесаного камня, арки сделаны из превосходного кирпича, а своды из цельных камней. «Кирпичи, – писал он, – употреблены в некоторых частях строения, величиною в 8 вершков и в вершок толщиною, выжжены из превосходной глины… Внутренность храма покрыта разными изображениями («al fresco») из земной жизни Спасителя. Сия живопись, подверженная действию воздуха в течение многих веков, ещё довольно хорошо сохранила живость своих красок…»

В 1867 г. квалифицированную экспедицию к Сентинскому храму предприняли братья Нарышкины. В их отчете мы читаем: «…Внутри церкви штукатурка с изображениями осталась лишь в нескольких местах, и то они совершенно обезображены чем-то острым. Изображения эти византийской живописи, писаны водяными красками, с греческими надписями, не имеющими особого значения… Внутренность церкви носит следы расхищения… плиты, покрывающие пол, вывернуты, многие расколоты, все это смешалось с землей и обломками штукатурки…».

В 1890 г. Сентинский храм был приписан к новообразованному Александро-Афонскому Зеленчукскому монастырю как скит последнего. В Кубанской областной чертежной архитектором Ивановым был создан проект реставрации здания, ныне не сохранившийся. В 1892 г. монахи Александро-Афонского монастыря «уступили» Сентинский храм Спасо-Преображенской женской общине, обосновавшейся в Сентинском селении и начавшей в 1895 г. возобновление древней церкви. Реставрация велась по ранее изготовленным чертежам, но самостоятельно, без достаточного руководства опытным архитектором, и была произведена в два этапа. О начале работ в Сентинском храме было информировано Московское археологическое общество, которое, не успев командировать в срок кого-либо из сотрудников для наблюдения за проведением работ, выслало письменные инструкции, в которых значилось: «…вменить в обязанность реставраторов при предпринимаемых работах как можно ближе придерживаться старины и не изменять древних форм возобновляемых храмов. В случае если бы на стенах сохранились фрески, то желательно было бы их не забеливать, а по возможности сохранить, или, по крайней мере, до забелки снимать с них фотографические снимки…»

Первый этап возобновления храма был закончен к июлю 1896 г. В рапорте священника Кудрявцева, командированного для освидетельствования готовности храма к освящению, от 13 июля 1896 г. значится: «… храм достаточно обновлен послушницей Макаровой… Устроены двери, окна, вымощены и выкрашены полы, воздвигнут приличный деревянный иконостас… Храм не оштукатурен ни снаружи, ни внутри… Оштукатурка внутренних стен храма предполагается впоследствии, когда позволят средства общины с тем, чтобы возобновить древнюю стенную живопись, которая местами достаточно сохранилась и представляет великий интерес для христианской археологии…»

Средний храм. Святые воины. Рис. Д. Струкова. Утрачено

В результате постоянного использования после 1896 г. Сентинского храма монахинями было установлено, что лишенные покрытий своды над рукавами креста протекают, что и является одной из причин гибели фресок внутри храма.

В 1899 г. Императорская археологическая комиссия командировала художника и исследователя И.А. Владимирова для осмотра и обмеров Сентинского храма, а также снятия копий с фресок.

В конце XIX в. И.А. Владимиров сделал подробное описание храма, его план и разрезы, рисунки фресок. В алтарной части Владимиров обнаружил, что роспись многослойна. Значит, или все, или часть фресок переписывались или обновлялись. Колорит скромен, фрески в основном были выполнены тремя красками: белой, красной и темно-коричневой. Но ограниченность и даже сухость палитры восполнены мастерством исполнения. Центральной фигурой была Богоматерь в позе Оранты. Она помещалась под конхой апсиды (свод, полукупол, перекрывающий пространство над полукруглой частью здания). На южной и северной стенах алтаря размещались две группы святителей, по четыре фигуры в каждой. Около них были заметны остатки греческих букв – вероятно, это были имена святых. Живопись в храме была разделена на два регистра: верхний и нижний. Верхний содержал сцены из жизни Христа. Нижний ярус пострадал больше других. Он включал в себя фигуры отцов церкви и апостолов, а также архангела с копьем в руке. Есть предположение, что каноническую схему приходилось приспосабливать к вытянутым по вертикалям поверхностям, вероятно первоначально не предназначавшимся для этой живописи. Каноничности композиции фресок не соответствует архаический план самого храма в виде «свободного креста» относительно небольших размеров. Такие небольшие сооружения с применением в плане креста в чистом виде встречаются с античных времен в основном в культовых зданиях, предназначенных не для регулярного посещения, но лишь для отправления отдельных обрядов: крещения, поминания умерших. Поэтому можно предположить, что первоначально Сентинский храм строился как одно из таких культовых зданий, а уж потом был переоборудован для правильной литургии, расписан фресками и обстроен притворами…

Нельзя не упомянуть о глубоком исследовании аланского искусства, проведенном уже в наши дни Д. Белецким и А. Виноградовым. На сегодняшний день их книга «Нижний Архыз и Сенты – древнейшие храмы России. Проблемы христианского искусства Алании и Кавказа» является, пожалуй, самым полным исследованием по данной проблематике. Сами авторы признаются, что цель их книги не только познакомить отечественного читателя с малоизвестными шедеврами аланской архитектуры и живописи. Но одновременно это и призыв о помощи! Состояние аланских памятников вызывало тревогу уже у самых первых их исследователей. С грустью ученые констатируют, что «и сейчас уникальный Сентинский храм стоит без окон и дверей, открытый всем ветрам и вандалам».

Действительно, сегодня от былого великолепия мало что осталось. Невнимание к сохранению исторического наследия уже стало причиной утраты уникальных фресок четырех из пяти древних храмов, расположенных на территории республики. Роспись, все еще сохранившаяся в Сентинском храме, исчезает буквально на наших глазах. Если не принять нужных мер, фрески могут окончательно погибнуть. Они видели расцвет и закат Аланского государства, пережили нашествия татаро-монголов и Тамерлана, а вот нашего цивильного равнодушия они, похоже, выдержать не смогут…