Имя народного поэта Карачаево-Черкесии Фариды Сидахметовой сразу отсылает к высокой эпохальной поэзии. Поэт-билингв, журналист, переводчик произведений средневековых и современных ногайских поэтов. Фарида как истинный потомок носителей дастанов – эпических произведений с их сложной стихотворной вязью, особым сюжетосложением и лирически-патетической поэтикой – демонстрирует особую глубину мыслей и доведенную до абсолюта способность развивать самые тонкие и серьёзные темы. Фоном к её стихам всегда идёт бескрайняя степь, содрогающаяся от топота копыт сотен тысяч скакунов, и бесстрашные воины, ночами у полыхающих костров воспевающие своих героев. Фарида просто услышала вековой голос далеких предков и донесла его до современного читателя. И в этом – особая уникальность поэтессы. Благодаря её переводам мы знаем, как звучала ногайская поэзия сотни лет назад. Благодаря её таланту мы видим неиссякаемые возможности современной ногайской поэзии.

Добавлю, что Фарида Сидахметова – автор нескольких поэтических сборников на ногайском и русском языках – недавно выпустила новую книгу стихов «Язувым – Язув» (Судьба моя – поэзия).

В данной подборке – стихи, вошедшие в сборник, новые произведения поэтессы, написанные в период пандемии, а также произведения разных лет.

Фарида СИДАХМЕТОВА

* * *

Народ мой, обмелевший, как Арал,
Ты для себя судьбы не выбирал,
Но в час, когда земли святая суть
Все норовила из-под ног скользнуть,

Ты поднялся, и порослью своей
Ввысь устремился, не отняв корней,
Как монолит, впервые стал един,
Не посрамил степи родной седин.

* * *

Я – сестра Колчака,
Я – сестра Кончаловского,
Я – сестра Салтыкова,
Туган-Барановского,

Я сестра всех сестер
И всех братьев по имени,
По родам и по тамгам,
По снам, по наитию…

Ты, аул мой Канглы,
Моих прадедов вотчина,
Преклоняюсь пред камнями
Надмогильными отчими.

То, что живо, – живёт,
Все пройдёт – и мы выживем,
И ногайский мой род
Сохранится на выжженном!

* * *

В моей жизни
Почти не осталось
Случайных людей,
Неслучайные просто идут
Мне навстречу с улыбкой.
В этом мире, где все омертвело
И все холодней,
Каждый день безнадёжен,
А ночью все мрачно и зыбко.
Неслучайные люди,
Вот вам я в любви признаюсь,
Не осудите вы,
Не сомнете,
Не станете хаять,
Вы пройдете спокойно,
Поймав на лице моем грусть,
Дав возможность
Уйти не спеша
И с улыбкой растаять…

* * *

Жёлтый лист на лапах ели –
На мгновенье жизнь продли,
В юности и льды звенели,
Сны заманчиво цвели.

Ах, успеть ещё вглядеться
В то, что осень не сожгла,
Словно оглянуться в детство –
Без надежды жизнь – зола.

Снова ты бредешь устало…
Лист на ели – добрый знак,
Это значит, что немало впереди,
Есть что сказать.

Да, цвело, рвалось, сияло,
И звенело, словно шёлк,
И сбылось, о чем мечтала –
В дневнике – карандашом.

* * *

Не смотрите, что я простая,
На трибуне и на эстраде
Я могу находиться в стае,
Но не в стаде,
Только не в стаде.
Я могу вам смеяться в лица,
Может быть, я извергнусь свечкой,
Я могу быть волчицей, львицей –
Не коровой и не овечкой.
Я могу и льдиной истаять,
И на стрелы выйти всей статью –
Если гибнуть, то только в стае,
Но не в стаде.

* * *

Предъявляйте,
Что сможете, предъявляйте,
Никогда
Не бежала от ответов,
Но всегда
Презирала я допросы,
Судилища,
Всегда я шла против ветра.
На Эльбрус
Поднималась с друзьями вместе,
С парашютом прыгала
Да с нагрузом,
Я в Домбае
Визбора пела песни,
Я в Архызе
Лежала на голых соснах.
Сосны, сосны,
Спиленные мои сестры,
Я тепло, как могла,
Вам своё отдавала.
«Девушка, вы лежите
На голых соснах!»-
Мне кричали,
А я лежала, не вставала.
Я в Назрани
Под дулами автоматов
Пела с Мишей,
Я пела, не сдавалась…
Я-то знала, что продажно, что свято,
Эту святость в себе берегла, как данность.
Кто мне судьи,
Кто меня распять хочет?!..
И кому встала опять
Поперек горла?
Не проскочит
Шваль эта –
Ведь всклокочет
Весь мой пыл,
Что в себе несла гордо.
На Эльбрус
Поднималась с друзьями вместе,
Дельтапланом
Лечила сожженную душу,
На Домбае
Пела Высоцкого песни,
Ни за что эту
Верность я не нарушу.

* * *

Я сказала другу – зачем
Это все – духи, бриллианты,
Разве стоят они ночей,
Дней моих, моего таланта,
О котором мне лгут льстецы,
Да себя-то я знаю меру…
Я-то знаю, но злая сыть
Не насытится, не поверит.
Не хочу победы такой,
Я уйду, не останусь брошенной,
Изольюсь последней строкой –
Позабавятся нынче коршуны.

* * *

Уязвимыми донельзя
Стали мы, крылатые звери,
Голубого неба князья,
Мы в себя потеряли веру.
Уязвимыми от людей,
Как от вируса, непогоды,
От себя – от зверья, в беде
Бережемся которые годы.
Крылья наши уже не те,
Корни наши неужто сгнили?…
Запираемся от детей,
Ну когда же мы стали другими?
Набирая опять высоту,
Уповаем на Божью милость…
Кто вернёт нам эту черту –
Свою веру в неуязвимость?…