Многие годы я с грустью наблюдаю за состоянием литературы Карачаево-Черкесии. Увы, нужно признать, что наше писательское сообщество отнюдь не напоминает цветущий сад. Скорее, – это лишь отдельные деревья, которые более или менее плодоносят разнокачественным литературным урожаем.

Но именно благодаря этим отдельным авторам литературный процесс не находится в стагнации – несмотря на полный коллапс литературной жизни в республике, эти люди не просто пишут, но и достойно ведут корабль «Карачаево-Черкесия» в океане мировой литературы.

Один из таких авторов – Ислам Хубиев, член Союза писателей России, в чьём активе четыре книги художественной прозы и три книги публицистики, исторических статей и очерков.

Недавно решением редакционного совета международного литературного альманаха «Новый Енисейский литератор», издаваемого в Красноярске, Ислам Хубиев был признан писателем и флагманом юбилейного номера.

Об этом и многом другом мы поговорили с Исламом Хызыровичем во время недавнего интервью.

– Пути и причины, побуждающие заняться литературным творчеством, всегда интересны. Особенно, когда речь идет о человеке, который по роду своей профессиональной деятельности далёк от искусства.

– Но ведь работали на государственной службе дипломаты Александр Грибоедов, Фёдор Тютчев, Денис Фонвизин, Гильермо Валенсиа, Рубен Дарио, врачи Владимир Даль, Конан Дойл, Антон Чехов, Сомерсет Моэм, Михаил Булгаков… И таких примеров – тьма. Потому что есть непонятная сила, которая заставляет людей посвящать жизнь зачастую непонятному неприбыльному процессу созидания нематериального, и добровольно, даже с радостью надевать на себя кандалы этого опустошающего созидания.

– Вы пишете на двух языках, а в последнее время выступаете ещё и как детский писатель. А почему вы вообще решили заняться литературой?

– Это пришло случайно. Видите ли, моё поколение – это дети и внуки тех, кто на своей шкуре почувствовал всю преступную несправедливость по отношению к безвинно оклеветанному и сосланному народу. Еще в детстве, слушая воспоминания отца, я чувствовал, как у меня сжимается сердце от жалости и неприятия этой несправедливости. И в какой-то момент решил изложить это на бумаге, потому что пережитое моим отцом, моим народом не должно быть замолчано или забыто.

– Японский писатель Рюноскэ Акутагава говорил, что тем, кто стремится к мирной жизни, лучше не становиться писателем. В чем для вас плюсы и минусы литературного творчества?

– Для меня это сплошной плюс и удовольствие. Человеку, ищущему минусы в любой деятельности, незачем заниматься этой деятельностью. Единственный минус – не получается посвящать любимому делу больше времени. Но и дня без строчки у меня не бывает. Жизнь свою без литературного труда не мыслю. Позволю себе процитировать Бредбери: «Нужно постоянно быть в состоянии влюблённости во что-нибудь. В моём случае – в книги, в писательство».

– Ну, раз мы оба ссылаемся на маститых писателей, то кого из литературных величин вы бы хотели видеть своим наставником?

– В отрочестве я зачитывался Хемингуэем. С годами этот образ не померк, и я по сей день восхищаюсь его слогом, его умением передавать как сильную, так и ускользающую человеческую эмоцию. Как писатель я продолжаю литературные традиции Магомета Хубиева, Муссы Батчаева, балкарца Эльдара Гуртуева, которые много внимания уделяли детской литературе и народной культуре. При этом стараюсь не подражать мэтрам, пишу так, как пишу. А дело читателя решать – как это у меня получается.

– А кто ваш герой, каков он?

– Главный герой моих рассказов – это карачаевский подросток, который вобрал черты моих родных, друзей и знакомых. Мой отец в ссылке был еще мальчиком. Книги «Къадар» («Судьба») и «Умут» («Надежда») основаны на его рассказах. Поэтому события, которые описаны в этих книгах, показаны его глазами, глазами подростка.

Эпоху перестройки я пережил сам, это уже моя юность, поэтому герой моей последней книги «Три рассказа» тоже молод. Сразу оговорюсь, что мой герой – не я. Это собирательный образ отрока – воспитанного, чуткого, сострадательного, отрицающего дурное, который тесно связан со своим народом, его историей, его судьбой. Этот типаж, к счастью, часто встречается и сегодня, поэтому он, надеюсь, узнаваем. Через его образ я пытаюсь рассказать в художественной форме о жизни и духовных скрепах моего народа, который стремится нести в мир добро и справедливость. Наверное, это кредо каждого национального писателя.

– Привычные обычному человеку жизненные алгоритмы отсутствуют у писателя, да и вообще у художника. Его работа не укладывается в привычный рабочий график. Как и в какой обстановке вы работаете?

– Если вы имеете в виду кабинет с затенёнными шторами и ковром, приглушающим звуки, то этого у меня нет. Я работаю в той же среде, в какой живу, и не отделяю свою обычную жизнь от жизни писательской. Когда меня озаряет, могу писать и на подоконнике.

– Случалось ли вам сталкиваться с критикой и как вы к ней относитесь?

– Да, мне повезло столкнуться с направляющей, развивающей, задающей цель критикой. Это большая удача.

– Если бы вы сами были критиком, на что бы вы акцентировали внимание в творчестве писателя Ислама Хубиева?

– В написанном мной каждый факт или случай имеет реальную и документальную основу, каждый герой имеет свой реальный прототип или состоит из нескольких реальных персонажей. Художественного вымысла в моём творчестве нет, ну или почти нет, но я говорю это не со знаком плюс-минус. Хотя безусловно достаточно большой опыт работы с документальным материалом нашёл отражение и в моей художественной прозе.

– Какой жанр вы предпочитаете, а в каком точно не будете работать? И что в литературном творчестве неприемлемо для вас?

– Я больше работаю сейчас в малой форме, то есть пишу рассказы на документальной основе. Не смогу, да и не желаю работать в фантастике, даже научной, в фэнтези. А неприемлема для меня непристойность, в любых формах, это ясно.

– Какой критерий, на ваш взгляд, делает произведение актуальным?

– Вечные ценности. Если человек придерживается этих ценностей в своей жизни и творчестве, излагает свою мысль доступным и художественным слогом, то произведение будет востребовано всегда. Таких писателей называют классиками. (Улыбается).

– Недавно «Новый Енисейский литератор» назвал вас писателем номера. Что для вас это значит?

– Не буду лукавить, это было очень приятно. Да кому не будет приятна такая оценка высоких профессионалов. Это ещё и очень стимулирует.

– Мы говорили о вас как о писателе, а что отличает вас как человека?

– Я доверяю людям и не мстителен. К сожалению, некоторые иногда этим пользуются. (Смеётся). Но меняться я не собираюсь.