Сегодня мы решили разнообразить нашу еженедельную рубрику, отойти от поэзии и представить вашему вниманию произведение прозаическое.

Ольга Михайлова – известный романист. Но, как известно, романы в газетах печатать сложно, а вот рассказ – самое то. Тем более что Ольга Николаевна – мастер не только большой, но и малой прозы.

Несмотря на легкий, изящный стиль, рассказы Ольги Михайловой требуют внимательного, вдумчивого прочтения и, конечно же, размышления над прочитанным. В общем, как кажется, этот рассказ вполне подходит для того, чтобы скрасить ваш субботний вечер.

Евгений КРАТОВ.

___________________________________________________

Столкновение

Это было катастрофой, и все это понимали. Потерянный при столкновении с астероидом отсек корабля был невосполним. Без топлива, без еды, без ориентации в пространстве – сколько они выдержат? Диксон, капитан корабля, закусил губу и вздохнул. С тоской вспомнил начало полёта «Атланты».

Какие были планы, какие надежды… Их рейс по поиску внеземных цивилизаций предполагал и сеансы связи с Землей, и целый арсенал ознакомительных файлов для инопланетян, если их, разумеется, удастся обнаружить.

Пока не получалось. Но менеджер по космическому туризму Люсиль Готье прошла годовой курс по умению наводить мосты с иными планетами, нести просвещение и культуру на пару с журналисткой Кармэлой Муньос, и потому девицы были уверены, что непременно найдут обитаемую планету и просветят её.

Толстый умора, биолог Ганс Гартман, за время пути собирался непременно открыть лекарство от рака. Болгарин Савелов, бортинженер, клялся разработать сеть дополнительной связи с Центром, навигатор Арман Фрэшэ прокладывал курс, а второй пилот, Тонио Карелли, обеспечивал защиту корабля.

Правда, гармонии не было. Спонсоров полёта было четверо, каждый совал в экипаж своих людей. Собрали их, почитай, за месяц, притереться они друг к другу толком не успели. На испытаниях все, разумеется, лучились любезностью, но в полёте вылезли и сплетни, и доносы, и склочничество.

Потом девки переругались из-за француза, но сам француз заглядывался на болгарина. Болгарин плевался. Карелли ухлестывал за Муньос. Савелов не делал ничего, только курил и ругался с Гансом, который не только сжирал свой паёк, но и норовил сцапать все остальные.

Люсиль ходила зелёная, жалуясь на хандру. Естественно, в такой суете столкновение с астероидом стало полной неожиданностью. И вот теперь…

Все понимали, что их ждёт. Девки неожиданно помирились, а вот мужики полностью потеряли над собой контроль: орали, выкликали петухами, истерили по-бабски. Хреново всё вышло, что и говорить…

– Ребята! – крик француженки, оторвавшейся от мониторов, заставил мужчин прервать очередную ссору и повернуться к ней. – Смотрите, что это? – Прямо по курсу при входе в систему местной звезды лежала небольшая планета, окутанная облаками. Все обступили Люсиль. – Странно, параметры точь-в-точь земные. Только лучше.

– Откуда у неё вообще параметры, – растерянно возразил Диксон. – На карте тут ничего нет.

– Бог мой, смотрите! – Муньос тоже прилипла к монитору, опершись на плечи Люсиль.

Да, было на что посмотреть. Облака, рассеявшись, явили образ удивительной красоты. Планета подлинно напоминала Землю, но была кристально свежа, точно в первый день творения.

– Офигеть, – Фрэшэ заскользил пальцами по пульту управления. – Сядем вон там: отличная площадка для посадки. – Корабль с боковой пробоиной и отбитым отсеком вошёл в атмосферу и медленно приземлился на рассчитанном Фрэшэ участке. – Ну, что, попробуем выйти? Показатели атмосферы идеальны.

– Интересно, здесь есть люди? – проговорил Гартман, устремляясь к выходу. – Если да, у тебя будет много работы, Люсиль, чтобы цивилизовать местных дикарей.

– Планета обитаема, это точно, вон какие-то строения… – Гартман не отрывал глаз от монитора.

Загадочная планета

Выход разгерметизировался, и все они один за другим спустились по трапу. Их окружила, казалось, красота рая. На этой земле не было ни единой мятой травинки, ни одной сломанной ветки, ни одного привядшего цветка, ничего обветшавшего, разрушенного, лишенного гармонии. Все цвело, наливалось соками, звенело мелодией тончайших созвучий. Вдали, за кристальным озером, показались люди, похожие на богов. Впечатление божественности усилилось, когда они подошли к озерному берегу. Здесь не было ни лодок, ни моста, но двое, мужчина и женщина, отделившись от своих сородичей, медленно пошли навстречу прибывшим, беззвучно ступая босыми ногами по тихой озерной глади, и остановились перед ними.

Разглядев их вблизи, Диксон закусил губу. Это не дикари. Высоки и соразмерно сложены, глаза – мудрые и глубокие – не давали усомниться, что это не просто разумные существа, но подлинно почти боги. Астронавты замерли. Люсиль выступила вперед, намереваясь представиться, но хозяева планеты опередили её.

– Что вам нужно, земляне? – мужчина обратился к ним на каком-то местном наречии, но его все почему-то поняли. Люсиль заговорила, тараторя от волнения, об их высокой цивилизационной миссии, победе над предрассудками и религиями на Земле, успехах науки и покорении космоса. В один голос с ней об обуздании пандемий и эпидемий рассказывал Гартман, итальянец же твердил о столкновении с астероидом и потере отсека с питанием и топливом и клянчил помощи.

Диксон на правах капитана осторожно осведомился у молчавшей женщины, откуда они знают, что путешественники прилетели именно с Земли? Женщина усмехнулась.

– В пространстве миров у Создателя было две попытки создать Человека. Первая не удалась – дьявол совратил человека и превратил его в чудовище. Вторая попытка – это мы, Хаадам и я, Шаэва, а также наши потомки. Нам удалось устоять в истине. Больше Господь не создавал обитаемых миров. Как же нам не понять, откуда вы?

Экипаж «Атланты» замер. Сказанное было столь дико, что разум отказывался верить в услышанное. Какой ещё Создатель? Они что, сумасшедшие? Гартман, имевший наибольшие познания в богословии, поскольку вырос в протестантской семье, хоть и давно освободился от всех предрассудков, удивленно спросил:

– То есть вы… хотите сказать, что с вами повторилось то, что… сказано в Библии? Адам и Ева… Только вы не съели плод с древа познания? Остались невежественными?

Хаадам посмотрел на Гартмана с жалостью, а Шаэва снизошла до ответа.

– Познание – не сбор информации, – без улыбки растолковала она немцу, – а путь соединения. Когда Хаадам познал меня, Шаэву, жену свою, он соединился со мной в единую плоть, а не прочитал учебник по женской физиологии. Осведомленности о добре и зле у нас вполне хватает, но реального опыта соучастия во зле нет, и потому на планете нет смерти. Мы носим в себе добро как образ Божий.

Девицы нахмурились, пытаясь понять сказанное, но явно не преуспели.

– Я, кажется, понял, – отозвался вдруг Диксон. – Вы хотите сказать, что наша Земля была бы такой же, если бы первые люди не нарушили заповедь?

– Если бы вы её не нарушили, нас бы не было, – позволил себе усмехнуться Хаадам.

– Но как вам удалось устоять?

– Нас, как и вас, создали по образу и подобию Бога. Но дан был только образ. Проделать путь от образа Божия к подобию Бога вам предстояло самим, – ответил Хаадам. – Но вы, отказавшись откликнуться на призыв быть чем-то большим, чем были, вы избрали путь пошлости, решив, что можно стать богом, проглотив яблоко. Вы вообразили, что понять высшее можно, лишь расчленив его на примитивные составляющие. Но высшее – всегда больше, чем простая сумма составляющих, вот чего вам не хватило ума понять. Сегодня, когда ваш психолог ищет по своим учебникам, под рубрику какой мании подогнать мистический опыт веры, когда ваши политики используют человека как «фактор» каких-то глобальных целей, когда церковные иерархи рекламируют религию в качестве средства для повышения эффективности мирского общества – все они смотрят на мир глазами вашей Евы, прельщенной искусителем-змием.

– Но мы нашли лекарства от сотен болезней! – вскричал Гартман, оскорбленный тем, что эти люди явно ни во что их не ставят. – Мы сумели создать новые сорта растений, победили голод!

– От болезней? Голод? Что это? – Хаадам и Шаэва удивленно переглянулись, и Гартман понял, что рассказывать им о земных эпидемиях и пандемиях глупо: здесь не было никаких недугов и хворей. Не было и недостатка пищи: деревья ломились от плодов.

В отчаянии он прибег к последнему аргументу:

– И мы научились продлевать жизнь человеку, заменять поврежденные органы!

Но он снова не впечатлил их.

– За те сорок эонов времени, что мы здесь прожили, – пожал плачами Хаадам, – наши органы никогда не повреждались.

Диксон осторожно спросил:

– А эон… это сколько?

– В совокупности – вечность, – отмахнулся Хаадам.

– Но мы пытаемся нормализовать на нашей планете климат, и… Впрочем, у вас тут что, вечная весна? – И, получив подтверждающий кивок Шаэвы, Гартман ошарашенно спросил: – По-вашему, мы… ничего не добились? Мы… только…

– Боретесь с последствиями собственного же грехопадения и собственной глупости. Здесь, где не согрешили, не болеют, не умирают, не голодают…

Шаэва добавила:

– Когда вы захотели, чтобы ваше высокое положение в мире зависело не от свободного развития вами ваших духовных сил, а от пошлого питания познавательными плодами, вы, в сущности, согласились, чтобы ваша судьба определялась… чем попало. И потому вы прокляты, стареете, болеете и умираете.

– Они не понимают тебя, Шаэва. И не поймут, – со вздохом пояснил Хаадам и обернулся к Фрэшэ. – Когда вы потеряли отсек с топливом?

Тот на миг растерялся, но тут же ответил:

– Неделю назад.

Хаадам поднял руки, и над ним возникло странное завихрение, которое окутало корабль и завертелось вокруг него как радужный мыльный пузырь. Потом всё исчезло. Диксон ахнул: четвёртый отсек с топливом и продовольствием был на месте, как до столкновения с чёртовым астероидом!

– Я повернул время на десять дней назад. Вам пора уходить, – сказал Хаадам.

Прощание

Все подавленно молчали, только Карелли дерзко возразил:

– А если… если мы не захотим покинуть вашу планету?

Шаэва перевела на него взгляд и тихо обронила:

– Посмотрите на свои руки…

Раздался визг Люсиль, а за ним и мужские ругательства: руки у всех ссохлись и истончились, волосы поседели, морщины исполосовывали лица.

– Вы погибнете здесь уже завтра. Грешники не могут жить в Хаэдэме. Вам тут делать нечего.

Диксон ринулся к кораблю. За ним бегом поспешили все остальные.

– И, ради Бога, не пытайтесь никого цивилизовать. Вам ли учить кого-то, падшие?.. – донеслось им вслед.

Отсек закрылся, и корабль стремительно взлетел.

Досье

Ольга Михайлова родилась в Ростове-на-Дону, окончила филологический факультет Ростовского государственного университета (ныне ЮФУ). Член Союза писателей России, автор 25 романов и повестей. Заслуженный журналист КЧР, призер и победитель многих журналистских и литературных конкурсов, в том числе конкурса «Трансильвания» в 2019 и 2020 годах.