Инна Кашежева все пропускала через сердце

Стихи Кашежевой читают, а её песни в исполнении великих артистов двадцатого столетия Иосифа Кобзона, Владимира Трошина, Людмилы Зыкиной, Клавдии Шульженко стали классикой.

И хотя она жила в Москве, душа ее всегда была с исторической родиной ее предков. Московская девочка действительно «оттуда», и вместо картонного языка анкет рассказывает биографию лирическими строчками:

Ты не знаешь, а это всё просто:
Есть вершина, как старый корабль,
В тихой пристани Каменномоста,
В том селе, что звалось Кармохабль,
Ты не знаешь обычного чуда:
Там и мост ни к чему – всюду брод,
Но, представь, почему-то оттуда
Вышел в плаванье древний мой род….

В том селе, что звалось Кармохабль, родился отец, по соседству в Каменномосте (вернее, в Каменномостском, когда-то ауле Кармове) – отцовский дядя, кабардинский просветитель Талиб Кашежев. Все почти документально точно:

«Отец мой – суровый горец,
Глаза ледяной росы.
А мама из нежных горлиц,
Взращенных на Руси».

Суровый горец Инал Шахимович Кашежев имел настоящую мужскую профессию летчика-испытателя, мало применимую на родном Кавказе, – отсюда и Москва. Мама «из нежных горлиц» и с русским именем Ксения Федоровна Васильева происходила из Калуги, а училась на юридическом. С кабардинцем Кашежевым она встретилась на фронте. Потом их дочь будет страстно писать о Великой Отечественной войне – как о своей колыбели. И самый год ее рождения – военный предпобедный 1944-й.

Выпускница Литературного института, она явилась миру как раз вовремя – в 60-е. В то удивительное оттепельное время, когда поэзия шагнула из книжек в жизнь – на площадь Маяковского, в большую аудиторию Политехнического музея и аудитории поменьше в разных городах страны.

Инна Кашежева не только сочиняла и читала собственные стихи, но и переводила на русский язык других авторов. Благодаря ей советские читатели познакомились с работами кабардинских поэтов Зубера Тхагазитова, Анатолия Бицуева, Умара Ногмова и Бориса Гедгафова, а также со стихами и поэмами Арташеса Погосяна, Ваагна Каренца и Мириана Мирнели.

После автоаварии не ходили ноги: «Я – как Маресьев», – жаловалась Инна своей подруге поэту Тамаре Жирмунской. Но пуще всего хворала раненая душа: мир на Кавказе трещал, и трещина, по Гейне, шла прямо через сердце:

Кавказ, не бросай Россию!
Пять почти что веков
Нельзя подделать, как «ксиву»,
Дробя на силу курков…
Ты не спеши мессию
Нового принимать.
Кавказ, не бросай Россию!
…Отец любил мою мать.

Известный книгоиздатель Виктор Котляров был последним, кто посетил её дом при жизни. Вот что писал он по этому поводу:

«Это был 1998 год. Приехал в Москву на машине КамАЗ на реализацию книги возглавляемого мною в тот момент издательского центра «Эль-Фа». Всю дорогу я слушал песни на стихи Инны Кашежевой. К концу дороги я их выучил наизусть. И как-то сама собой возникла мысль увидеть Инну Кашежеву. Увидеть, чтобы сказать ей слова признательности за строчки, запавшие в душу. Мы не были знакомы. Видел ее раз-два на совещании молодых писателей и в издательстве «Эльбрус»… Адрес нашёл в справочнике Союза писателей СССР». В первый вечер ему никто не открыл. «Я пришел на следующий вечер, перед самым отъездом из Москвы. И опять напрасно раз за разом нажимал на кнопку звонка. Дверь Инны Кашежевой не открылась, но из соседней квартиры выглянула женщина. На мой вопрос, здесь ли живёт Инна Кашежева, ответила утвердительно. И добавила: «Только она никому не открывает». «Почему?» – с удивлением спросил я. «Откуда мне знать? Но лучше бы не трезвонили, а хлеба ей принесли. Или какой-нибудь еды». «В каком смысле?». «А в самом прямом. У нее хоть шаром покати. Голодная сидит, а денег на еду нет. Есть нечего, понимаете». Я стоял в растерянности, не зная, что ответить. Женщина закрыла дверь. Спустившись вниз, я ещё какое-то время не знал, как поступить дальше. А потом буквально забежал в подъезд, стал стучать в квартиру соседки. Она вышла испуганная и непонимающая. «Вот, – сказал я, доставая деньги из кармана. – Вот всё, что у меня есть. Передайте Инне, пожалуйста. «А от кого сказать?». «Да не надо ничего говорить. Просто передайте». Откуда мне было знать, что в жизни поэтессы давно наступила чёрная полоса. Перестроечные 90-е годы лишили её литературного заработка. Работы как таковой у неё не было. Гонораров тоже. Отошли в сторону товарищи по цеху. Да и она сама замкнулась, отрезала себя практически от всех. Вся эта житейская неустроенность совпала с личными трагедиями. Ушли из жизни родители, близкая ей по мироощущению подруга. Последствием автомобильной аварии стала невозможность нормально передвигаться, а потом и совсем ходить. Она постоянно находилась одна в квартире, страдая и мучаясь. Гордая, ни к кому за помощью не обращалась, медленно умирая. Кабардино-Балкария, её друзья, не знали о трагедии уважаемой многими поэтессы».

По материалам книги М. и В. Котляровых «100 имён в истории ХХ и ХХI веков», статьи Ольги Дерико «Знакомимся иль вспоминаем. Инна Кашежева» и газеты «Кабардино-Балкарская правда».

Досье

Инна Кашежева родилась 12 февраля 1944 года в Москве. Являлась внучатой племянницей кабардинского просветителя Талиба Кашежева. Свои первые стихи она опубликовала будучи 16-летней школьницей в журнале «Юность». В 1962 году в Нальчике вышла её первая книга стихов «Вольный аул», на которую обратили внимание кабардинские поэты, высоко оценив национальное своеобразие молодой одарённой поэтессы.
В 1960-е годы её стихи были чрезвычайно востребованы.