u0419u043eu0445u0430u043du043du0435u0441 u0420u0430u0439u043cu0435u0440 u043fu043eu0434 u0441u0442u0430u043du0438u0446u0435u0439 u0421u0443u0432u043eu0440u043eu0432u0441u043au043eu0439. u0417u0434u0435u0441u044c u043au043eu0433u0434u0430-u0442u043e u0431u044bu043bu043e u043fu043eu0441u0435u043bu0435u043du0438u0435 u041du043eu0432u0430u044f u043du0430u0434u0435u0436u0434u0430, u0432 u043au043eu0442u043eu0440u043eu043c u0436u0438u043bu0438 u0435u0433u043e u043fu0440u0435u0434u043au0438.

Один из руководителей Всемирного евангельского альянса – крупнейшей христианской организации, он помнит и гордится своим российским происхождением и представляется по-русски: Иван Иванович.

– Слышал, что вы родом из наших краев, правда?

– Вообще, мои предки – из Восточной Пруссии, они были дворяне. В XVII веке обратились в евангельское христианство, стали меннонитами. Меннониты – пацифисты, что в милитаристской Пруссии, мягко сказать, не приветствовалось. В общем, их лишили дворянства и выкинули из страны. Они вначале в Польшу попали, а потом, в 1789 году, Екатерина II пригласила немцев заселить земли на юге. Так мои предки здесь и оказались. Рядом со станицей Суворовской были поселения немцев-меннонитов. Арон Варкентин, мой прапрадед, купил тут землю. В советское время здесь хотели развивать коневодство, известную немецкую тракененовскую породу. Создали, фактически, на пустом месте, собрали предприимчивых кулаков, таких как мой прадед, и все получилось, призы в Москве брали. Поселение Новая надежда называлось. Здесь и мой отец родился. В 30-е прадеда Арона репрессировали, ну а в 1941-м всю семью выслали в Северный Казахстан, деда и отца. Вот там я и появился на свет.

– Сейчас вы видный богослов с мировым именем, вы с детства верили в Бога?

– Что вы! Я был убежденный атеист. Я учился на физмате. Это вообще оплот атеизма в стране был. И тут выяснилось, что к нам поступают учиться верующие, баптисты. Да еще какие-то родственники нашему ректору. Вот меня и послали поговорить с ними, вернуть, так сказать, в лоно атеизма. Встретился с ребятами, начал объяснять им, что, дескать, сказки это, вся ваша Библия. Они резонно спрашивают: «А ты сам Библию-то читал? Если нет, то как ты, будущий ученый, можешь отвергать содержание книги, которую даже не видел?» В общем, они поймали меня на этом. Стал искать Библию, появились вопросы… Закончилось это тем, что я уверовал в Бога, а когда призвали в армию, отказался давать присягу. Попал в штрафбат. Еле выжил. Приехал домой, нас попросили в 24 часа покинуть страну. Это был 1976 год.

– Несмотря на это, вы говорите, что любите Россию.

– Эмиграция была не моя инициатива и не мое желание. Я все еще живу Родиной. Для меня Германия не Родина. Честно, не Родина. И Запад – уже сорок с лишним лет, как я там – но не мое это. Я тут родился, тут у меня корни, у меня других нет. Для меня Родина – когда слышу наши песни и у меня сердце начинает плакать. Когда читаю Достоевского и у меня начинает сердце реветь.

Когда слышу в себе эту высокую культуру. Высокую культуру, а не тех, которые нас всех обескультуривали.

Когда я приезжаю в Германию, Шопенгауэр меня не трогает, хотя я знаком с этой литературой. Я много учился, окончил высшую школу в Америке, защищал докторскую диссертацию в ЮАР у самого известного миссиолога в мире. Но это меня никогда не трогало. А когда я тут, в степях, я чувствую себя дома.

Родина… Родина поила меня березовым соком. Конечно, осталась боль от того, как поступили с моими прадедами, с моими дедами, с моим отцом, со мной. Для того чтобы убрать эту боль, мне нужно было освободиться. И тут я благодарен Богу. Столько ненависти я увидел в мире, и почему-то все стрелки переводятся на русских, как будто они виноваты за все беды в мире. Наконец я стал говорить: «Мне больно за русских, это нация, которая больше всех в мире страдает от того, что она никогда не делала».

Я сидел в штрафбате в Новокуйбышевске под Самарой. Спустя годы я поехал туда. Там уже ничего нет, остались какие-то развалины. Друзей собрал, и перед ними, как свидетелями, простил. И как будто с меня сняли боль. У меня ее больше нет. Я приезжаю сюда, я здесь дома, мне здесь хорошо. Я давно вернулся бы сюда. Но я женился в Германии на местной немке, трое детей, внуки, в общем, понимаете…

– Какова цель вашего нынешнего визита?

– Моя главная задача – поддержать местные евангельские общины. Мы это делаем по всему миру. Альянс объединяет национальные евангелические союзы церквей 129 наций и более 100 международных организаций, объединяющих более миллиарда человек, и официально входит в структуру ООН, одно из восьми религиозных объединений. Я вхожу в состав руководства альянса и часто выступаю на площадках ООН. Мы много можем сделать, чтобы защитить наших единоверцев и не только. Я сейчас несколько раз выступал просто в защиту мусульман. В Китае проблемы с уйгурами. Самый громкий голос, защищающий их бедственное положение, – Евангельский альянс. Вплоть до того, что мы разругались с правительством Китая. В Гамбии была проблема: там собирались принять шариатскую конституцию, при том, что 30 процентов там – христиане. Совместно с индонезийским мусульманским советом мы обратились к правительству Гамбии и попросили защитить права христиан. В результате в стране сохранили светскую конституцию.

Приходится решать весьма сложные вопросы. Кстати, иногда помогает мое русское происхождение. Америки, ее давления многие боятся. Только что вернулся из Камеруна, там англоязычные камерунцы и франкоязычные уже годами воюют друг против друга. Встретили напряженно, лица суровые. Когда узнали, что живу в Германии, но сам из России, все просветлели, состоялся откровенный разговор, подписали договор о перемирии.

Сейчас на Ближнем Востоке страшное творится. Мне говорят – зуб за зуб. Да, в Библии говорится о таком принципе. Но один зуб за один зуб, а не тысячу за один!

– Какова позиция альянса в российско-украинском конфликте?

– Мы – церковь. И как церковь, мы не можем решать государственные проблемы. В Библии написано, что Бог поставил власть. Я не могу выступить в роли власти. Но я могу власть имущим помочь сесть за стол переговоров. Я могу за них молиться. Много помогаем и жителям Украины, и жителям России, пострадавшим от военных действий, готовы помочь, нужно только устранить ряд правовых ограничений.

– В последнее время все чаще говорят, что Россия стала привлекательной для протестантов Европы. Так ли это, ведь традиционно мы равнялись на Европу?

– Сейчас в Европе остро стоит проблема с идеологией гендеризма. До сумасбродства доходит. Однополые браки – это еще куда ни шло, все-таки человек с человеком. Сейчас уже насчитали четыре с половиной тысячи гендерных вариантов. Вот недавно в Германии женился парень на своем мотоцикле. Это ни в какие рамки не лезет, тут не смеяться, тут орать хочется.

И вот этот гендеризм стал частью официальной идеологии. Это не шутки. Я профессор христианского университета, с полной аккредитацией. У нас есть определенные убеждения, представления о нравственности. Еще недавно какого-нибудь квира на порог бы к нам не пустили, а теперь университет может потерять аккредитацию, если посмеет отказать. Сейчас лежит законопроект на столе, что все церкви, которые не будут принимать людей со своими причудами, будут лишены налоговых льгот. Это прямое давление со стороны государства, которое, защищая интересы меньшинства, грубо нарушает интересы большинства.

И везде так. Я недавно был в бассейне. Отплавался, пошел в душевую кабину. Открывается дверь, заходит учительница с классом девчат. В мужской душ! Я говорю: «Извините, пожалуйста, вы не туда попали, это мужской душ, покиньте помещение». И тут эта учительница мне отвечает, показывая на девочек: «Эти люди не знают, кто они, мужчины или женщины. Они вообще еще не знают, кто они такие, и они пришли посмотреть на пожилого мужчину». Никто меня не спросил, хочу ли я, чтобы на меня смотрели, а ведь это мое право. Ну, конечно, я начал там шуметь, а она пригрозила вызвать полицию.

Тут понимаешь, что люди сошли с ума. В прошлом году из Германии 21 тысяча человек по этой причине уехали в Венгрию. Возвращаются обратно в Россию. Был в Калининграде несколько месяцев назад, 15 тысяч немцев, причем настоящих немцев, бросают всё и вся и приезжают сюда и ищут российского гражданства. Только ради возможности сохранить свою веру, своих детей, свою семью.

– Есть какое-то понимание со стороны наших властей?

– Подвижки, причем весьма серьезные, есть. Владимир Путин издал в августе указ об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности. Этот указ существенно облегчает въезд тем, кто не может согласиться с навязываемыми либеральными ценностями. В настоящее время уже лежит больше 20 тысяч запросов на переезд в Россию, но они решаются в индивидуальном порядке. Около двух с половиной тысяч верующих из Южной Африки хотят на Ставрополье переехать, идут переговоры. Нужно также учесть, что есть люди, которые заинтересованы в поддержке единоверцев. Это крупные производители сельхозтехники. Они и сейчас, невзирая на санкции, продолжают сотрудничать с Россией.

Конечно, есть много вопросов, над которыми нужно подумать. Но думать нужно обязательно. Ведь сюда приедут мотивированные люди, разделяющие традиционные духовно-нравственные ценности россиян, люди, у которых труд возведен в культ.

Справка

Меннонитство – одно из направлений протестантизма. Названо по имени основателя, голландского проповедника Менно Симонса (1496-1561). В основе вероучения меннонитов лежат идеи неприменения силы и непротивленчества. По вероучению близки к евангельским христианам-баптистам. Отец известной певицы Анны Герман – Евгений Герман был сыном немецкого меннонитского пастора, а ее мать, Ирма Мартенс, тоже была из меннонитов, только голландских. Причем родом Ирма из наших мест, из села Великокняжеского (нынешнее Кочубеевское).