Ушел из жизни народный поэт КЧР, почетный доктор КЧГУ, почетный академик Международной тюркской академии Билал Лайпанов – поэт, писатель, переводчик, публицист, редактор, издатель, просветитель.

Вот сижу я, перечитываю его строки и всё больше понимаю, что вопросы жизни и смерти его волновали в другом аспекте – не с точки зрения небытия, а всебытия и бессмертия. Его стихи заставляют думать, а не бояться.

Билал был из тех людей, кто в корне менял мир человека – делал его лучше, чище, заставлял верить в себя, служить поэзии. Он ушёл, оставив после себя внушительное литературное наследие, сотни благодарных читателей и верных учеников, одной из которых на всю жизнь останусь я…

Эта небольшая сегодняшняя подборка – осмысление, новый взгляд на жизнь, творчество, духовный подвиг моего учителя, гуру, маэстро Билала Лайпанова, человека с крылатой душой… Воздвигшего памятник не только себе – всему карачаевскому народу.

__________________________________________________________________

Однажды…

Однажды я сорвусь со скал,
И кто-то скажет:
Он сам не знал, чего искал,
Хоть был отважен!
Не будут зеркалом глаза,
Уста закрою…
Но обвинять меня нельзя,
И вас – не стоит!
Не плачьте. Я ведь не вина
Печали вашей.
Кому вода вкусней вина –
Не тонет в чаше!
Я ухожу, как тает снег
В лучах весенних –
Не навсегда, хотя – навек
Прощусь со всеми.
Я стану пламенем травы,
Взбегу по склонам.
Я вспыхну в лезвиях листвы
Огнем зеленым!
Я вверх спешил, я рвался ввысь,
Туда, где звездно!
Нет, не ищите, глядя вниз:
Напрасно, поздно!
Нет, я не Бийнёгером* стал.
Не целил в зверя;
Я поднимался выше скал,
Надеясь, веря!
Поближе к небу стать хотел,
Прошу вас, люди,
Пускай последний мой предел
На скалах будет.
Хочу, чтоб в горную гряду
Меня зарыли.
Пускай олень и тур придут
К моей могиле.
Пускай лишь стебли диких трав
Льнут к изголовью.
Усну спокойно. Я ведь прав.
Я жил с любовью.

*Бийнёгер – древний охотник, который во время охоты на Белую Лань – дочь Апсаты (божество животных), был проклят ею и заточён на вершине горы.

На вершине

Подальше от этих исканий пустых,
От этих желаний ничтожных,
Подальше, в заоблачный мир красоты,
По горному бездорожью.

Туда, где еще не ступал человек,
Где все умолкают сурово,
Боясь, что лавины начнут свой разбег
От праздного громкого слова.

Здесь можно на время забыться в тиши,
Тревоги презреть и напасти.
В пещерах зализывать раны души,
Жалеть о несбывшемся счастье.

Пускай ненадолго приду я сюда,
Но совесть, устав от покоя,
Напомнит, что есть и чужая беда,
Что в мире творится такое!

Чисты неприступные эти места,
И, глядя со снежной вершины,
Откроешь в душе, коль она не пуста,
Ее голубые глубины.

Недостижимое

Слова набегают,
Как слезы реки,
Рвущейся к лунному свету
В ущелье.
Прижал к сердцу руки,
И сердце
Их удержало.
Скалы пробила река,
Но луны не достала.
Только брызги сгорают
В огне ледяном.
Светом слова захлебнулись
Во тьме.

Душа и тело

Отмучавшись,
навек угомонится тело.
И тихая душа,
земной покинув плен,
Исчезнет в небесах,
в пространстве без предела,
И с ней исчезну я.
Мне ненавистен тлен.

Нетленная душа,
сорвав покров земного,
Отправится в полет.
Какая благодать!
И примет прах земля.
Но вдруг из тьмы былого
Отбросит сердце
тень на Небо.
Это – Слово.

Тень белая меж туч –
О, Слово, Слово, Слово,
Которое хотел
и не сумел сказать,
Которое хотел
и не успел сказать.

Переводы Аркадия Тюрина