Полки лекарств, ежегодный курс лечения – образ жизни подполковника в отставке, чернобыльца Алексея Афанасьевича Сокола. Вот и на эту встречу он пришел в перерыве между посещением врачей, а на следующий день снова лег в больницу. Но, не смотря на все тяготы, выпавшие на его долю, Алексей Афанасьевич в свои 71 выделяется гренадерским ростом и офицерской выправкой – шутка ли с 18 лет в армии. Хоть он и попал на Чернобыльскую АЭС в 1987 г., жизнь его, как и жизни сотен тысяч человек, разделилась надвое: до и после Чернобыля. Трудно было представить, что в мирное время привычный уклад – семья, дом, любимая работа и далеко идущие планы в одночасье непоправимо изменятся.

 После 26 апреля 1986 года в горкомы и райкомы, военкоматы по всей стране приходили добровольцы, готовые ехать на ликвидацию последствий одной из самых страшных техногенных катастроф XX века. Ну а военным выбирать не приходилось – тогда в Чернобыль командировали не только химические войска. Алексей Сокол поехал на место трагедии, осознавая весь риск – пришел приказ.

Полки лекарств, ежегодный курс лечения – образ жизни подполковника в отставке, чернобыльца Алексея Афанасьевича Сокола. Вот и на эту встречу он пришел в перерыве между посещением врачей, а на следующий день снова лег в больницу. Но, не смотря на все тяготы, выпавшие на его долю, Алексей Афанасьевич в свои 71 выделяется гренадерским ростом и офицерской выправкой – шутка ли с 18 лет в армии. Хоть он и попал на Чернобыльскую АЭС в 1987 г., жизнь его, как и жизни сотен тысяч человек, разделилась надвое: до и после Чернобыля. Трудно было представить, что в мирное время привычный уклад – семья, дом, любимая работа и далеко идущие планы в одночасье непоправимо изменятся.

После 26 апреля 1986 года в горкомы и райкомы, военкоматы по всей стране приходили добровольцы, готовые ехать на ликвидацию последствий одной из самых страшных техногенных катастроф XX века. Ну а военным выбирать не приходилось – тогда в Чернобыль командировали не только химические войска. Алексей Сокол поехал на место трагедии, осознавая весь риск – пришел приказ. На тот момент ему было 45 лет, 46-й день рождения он встретил на развалинах ЧАЭС.
 Для тех, кто побывал в Чернобыле в дни трагедии и годы спустя, доза облучения, полученная на четвертом энергоблоке нанеся колоссальный вред здоровью, стала миной замедленного действия. Естественно, два месяца проведенные в радиоактивной зоне сказались и на нем. В беседе Алексей Афанасьевич вспоминал все этапы работ по снижению уровня радиации.
Более 600000 человек со всех концов СССР устраняли последствия взрыва на АЭС. 1200 из них – представители Карачаево-Черкесии. По роду службы Алексей Сокол инструктировал и направлял добровольцев и командированных в Украинскую ССР, а позже и сам поехал в Чернобыль. “Мало кто имел представление о том, что ждет их там, но, тем не менее, многие демобилизованные и специалисты в разных областях отозвались на зов беды. Были и те, кто просто хотел заработать. “Опасно. Но в Афганистане тоже было несладко. Просто хочу помочь стране”, – вспоминает мнение бывшего афганца Алексей Афанасьевич.
Подполковник Сокол с гордостью рассказывает о своих подчиненных, на плечи которых были возложены работы по дезактивации деревень, поселков, дорог, как на самой станции, так и в тридцатикилометровой зоне. И ни разу ему, человеку военному, для которого приказ – это святое, не пришлось наблюдать как кто-то из сослуживцев или земляков спасовал перед трудностями. Многие из них награждены Орденами за “Мужество” и спасение погибающих, отмечены Правительственными грамотами СССР. Подполковника Алексея Сокола награды тоже нашли. Искренний, скромный он, нехотя, обмолвился лишь парой фраз о своих заслугах перед Отечеством…
“Проходят годы, отдаляя нас от страшных событий апреля 1986 года, но никогда из памяти моей не исчезнет то, что я видел там. По территории станции разлетелось около 700 тонн атомного графита и около 500 тонн ядерного топлива было выброшено в атмосферу (для сравнения: при взрыве атомной бомбы в Хиросиме в атмосферу попало в 600 раз меньше радионуклидов). На зараженной местности не было ни собак, ни кошек, не летали птицы, люди почти не встречались на пути следования к станции. Ничего нельзя было уловить взглядом, воздух необыкновенно странный, лишь подступала тошнота и неприятное першение в горле”, – вспоминает Сокол.
“Чернобыльцы” стали героями поневоле, шагнув в бездну, где дни тянулись бесконечно и казалось, что настоящая жизнь осталась где-то там, за “полосой отчуждения”. Конечно, в несколько строк не уместить одну человеческую судьбу, не говоря о тех сотнях, которым чернобыльский саркофаг стал последним пристанищем и не поведать читателю о сотнях тысяч человек, устранявших последствия аварии…
В соседнем городе Припять о трагедии 26 апреля 1986 г. узнали лишь 2 мая – спустя целую неделю. А ведь в таких ситуациях промедление смерти подобно, что и случилось впоследствии: одни перенесли лучевую болезнь, другие – медленно умирали. И всю неделю до эвакуации дети ходили в садики и школы, взрослые работали, возвращались домой, да просто жили обычной жизнью, даже не подозревая о смертельной угрозе, нависшей над человечеством – не знали, что они оказались в эпицентре “атомных” событий…
В крайне нервной, эмоционально напряженной обстановке герои-чернобыльцы спасли континенты, не дав распространиться радиации. Алексей Афанасьевич сравнил чернобыльцев с солдатами Великой Отечественной войны, бросавшихся на амбразуры пулеметов. Подобная аналогия, непосредственного участника ликвидации, понятна.
 И, думается, о ликвидаторах аварии на Чернобыльской АЭС вспоминать надо не только раз в год, ведь многие из них сегодня нуждаются в нашей помощи и участии.

А. БОТАШЕВА.