Семьдесят лет прошло с того дня, ставшего воистину черным для всего карачаевского народа. Тогда Хасану Байрамукову было пять лет. Нынче – 75. Но и сегодня он может воспроизвести тот день в мельчайших деталях…
– Как сейчас помню, когда машины, груженные – другого слова не подберешь, именно груженные людьми, тронулись, стали истошно выть собаки. Я испугался, прижался к матери, а она так беззвучно плачет.., – рассказывает Хасан Чочакович.
Все было согласно поговорке, “и стал легендой день вчерашний, и стал безумным – каждый день…”
– Нас привезли в совхоз “Пахта-Арал” в Казахстане. Нас – это 80 карачаевских семей. Всем пришлось невероятно трудно, но наша семья бедствовала намного меньше остальных благодаря стараниям матери и Шамкыз! Она, сестренка, работала не покладая рук и днем, и ночью. Еще что-то вывязывала из прихваченной из дому шерсти и продавала на базаре…

Семьдесят лет прошло с того дня, ставшего воистину черным для всего карачаевского народа. Тогда Хасану Байрамукову было пять лет. Нынче – 75. Но и сегодня он может воспроизвести тот день в мельчайших деталях…
– Как сейчас помню, когда машины, груженные – другого слова не подберешь, именно груженные людьми, тронулись, стали истошно выть собаки. Я испугался, прижался к матери, а она так беззвучно плачет.., – рассказывает Хасан Чочакович.
Все было согласно поговорке, “и стал легендой день вчерашний, и стал безумным – каждый день…”
– Нас привезли в совхоз “Пахта-Арал” в Казахстане. Нас – это 80 карачаевских семей. Всем пришлось невероятно трудно, но наша семья бедствовала намного меньше остальных благодаря стараниям матери и Шамкыз! Она, сестренка, работала не покладая рук и днем, и ночью. Еще что-то вывязывала из прихваченной из дому шерсти и продавала на базаре…

В 1944 году к семье присоединился Чочак. Скажи об этом кому, никто не поверит. На момент коллективизации в Схауате – одном из самых богатых аулов Карачая – было порядка десяти богатых семей. Одна из них – семья Чочака Байрамукова. В смутные времена коллективизации Чочак не только добровольно отдал всю имеющуюся живность в колхоз – а это 700 овец, 50 коров и 20 лошадей, но и стал работать на себя одновременно, и тут же, к сожалению, нашлись люди недовольные, завистливые, которые и состряпали анонимку, дескать, укрыл Чочак при вступлении в колхоз львиную долю имущества. Чочака арестовали и вынесли вердикт – три года лишения свободы. Вернувшись из мест заключения, Чочак с утроенной энергией взялся за дело, чем и вовсе вывел из себя злопыхателей. Ему стали мстить за все – за настойчивость, порядочность, несгибаемость духа. В конце концов обвинили в том, что он не сдал вовремя три килограмма шерсти в счет налога…
Мать носила под сердцем Хасана, когда Чочака арестовали… О том, как он нашел свою семью в Казахстане, можно написать душераздирающий роман, потому что она была рассыпана, как горох, – сын Дуда в одном месте, дочь Сапра – неизвестно где…
– Отец нашел всех к концу 1944 года. Это была такая радость – все вместе. Особенно для меня. Я ведь никогда не видел своего отца, только слышал о нем. Поверьте, отношение мое к матери с моих младенческих лет до последних дней ее жизни было сродни обожанию, преклонению, но тут я словно забыл о ней – ни на шаг не отходил от отца…
Чочак сразу же устроился на работу. Впрочем, к тому времени в семье работали практически все. К примеру, в совхозе “Пахта-Арал” было отделение Коминтерна, где выращивали хлопок. Там трудился Дуда. Ответственность за “марку” своего труда, прилежание, аккуратность Дуды сразу же бросились в глаза руководителям отделения и его направили учиться на курсы механизаторов. Дальше – больше. Сельхозшкола. ВДНХ, где Дуде за трудовые достижения вручают золотую медаль. Затем он стал кавалером ордена Трудового Красного Знамени. Вот уж воистину:
         Не умрешь, народ!
         Бог тебя хранит.
         Сердцем дал гранат.
         Грудью дал – гранит.
         Процветай, народ –
         твердый, как гранат,
         чистый, как хрусталь.
Трудовой подвиг Дуды не был чисто семейным праздником, он стал праздником для всех карачаевцев. Дело в том, что в те годы не то что орден получить, доброе слово – справедливое – заслужить было невероятно трудно. Но поскольку к работе Дуды невозможно было придраться ни с какой стороны, тем более умолчать о ней, волей-неволей Дуде власти были вынуждены воздать должное. За орденом последовал сонм других наград – медалей, грамот, благодарностей…
Сапра, которая еще малышкой умела вставать на заре, варить обед на всех, доить корову, запрягать лошадь, стирать – да разве перечислишь все умения девочки, ставшей в семье надежной помощницей матери! – также неизменно пребывала в числе передовиков.
– Я стал собирать хлопок в восемь лет, – рассказывает Хасан Чочакович, – и работал в звене Сапры. На ее руки, тонкие запястья все в царапинах и пульсирующих набухших жилках, невозможно было смотреть без слез. Больше того, жалея меня, она сажала меня на плечи и так несла после работы домой…
Первую свою почетную грамоту за высокопроизводительный труд Хасан получил в 1956 году.
В 1957-м, после возвращения на родину, он стал студентом Первомайского зооветеринарного техникума.
В 1961-м переступил порог Малокарачаевского райкома комсомола в качестве второго секретаря… Затем учеба в партшколе в Ростове – на – Дону. Диплом ВПШ оказался третьим по счету – после диплома сельхозинститута, Хасан стал заместителем директора конезавода № 168.
В ноябре 1972 года в Ставрополе состоялся очередной пленум крайкома партии. В его работе принимали участие и делегаты от КЧАО. Один из представителей области выступил на пленуме с резкой критикой деятельности крайкома. В частности, речь шла о недостаточном внимании к национальным кадрам. Крайком то и дело направлял своих людей на руководящие посты в нашу область – эдакий трамплин, а из области никто – будь ты семи пядей во лбу! – не мог помышлять о работе в крайкоме. Критика делегата от КЧАО была признана справедливой и объективной. Решено было исправлять положение. И исправили… Через два года, остановив свой выбор на Байрамукове…
В октябре 1977 года Хасан становится инструктором Ставропольского крайкома КПСС. До него на этой должности не было ни одного карачаевца, ни одного осетина, черкеса, абазина…
– Первым секретарем крайкома тогда был Михаил Сергеевич Горбачев, – вспоминает Хасан Чочакович, – о нем сейчас говорят всякое, ну да это у многих в крови – пинать лежачего, а я скажу, это был на редкость работоспособный человек. Вот одна только деталь – ко всем пленумам, другого рода мероприятиям доклады писал собственноручно…
Изрядно поднаторевший в партийном деле, Хасан смело пустился в плавание. Он курирует Буденновский, Степновский, Левокумский районы, города Железноводск и Буденновск…
В 1975 году была отчетно-выборная конференция. Согласно программе в тот день должна была выступать Людмила Зыкина. И все прекрасно знали одну особенность, точнее, каприз певицы, а именно – если после очередного исполнения номера ей не преподносили цветы, она, обидевшись вроде бы в шутку, больше на сцену не возвращалась. Во избежание этого отдел культуры крайкома подготовил для певицы роскошные корзины с цветами. Высокой – а почему бы и нет? – чести вручить первую корзину Зыкиной был удостоен знаменитый чабан Ипатовского района, Герой Соцтруда Руденко. Однако Руденко, узнав о выпавшем ему счастье, наотрез отказался. Маленький, худенький, он знал, сколь невыигрышны будут его рост и неприметная внешность на сцене рядом с роскошной, царственной Зыкиной…
И тут кто-то увидел Хасана. А, собственно, и не увидеть как? Стройный, как тополь, жаркий, как молодой огонь на вольном ветру, он стоял с друзьями у стены. Он и только он, решили свыше…
Хасан подошел к Зыкиной, поставил корзину с цветами к ее ногам, протянул руку, все чин-чином, а она вдруг: “А целоваться будем?”.
– Естественно, – не растерялся Хасан, и зал взорвался аплодисментами…
1976 год. Байрамуков – председатель Малокарачаевского райисполкома. Новая работа далась нелегко, потому, что все запущено донельзя. Рассудив, что именно с дороги начинается всякая культура – общества, человека, машины, заасфальтировал все дороги в райцентре… В бытность Байрамукова на этой должности были построены новый универмаг, многоэтажные жилые дома, новые начальные школы… “Одели” в бетон берега рек Эшкакон и Подкумок.
Когда исчез вкус к партийно-советской работе, Хасан попросил его перевести на работу в сельское хозяйство. И конкретно – в совхоз “Учкекенский”. Смеяться будем долго, но именно в этот момент совхоз – некогда из лучших – располагал лишь 12-15 процентами кормов от необходимости для зимовки скота. Сена и силоса практически не было. Комбикормов – всего 21 тонна.
Нужны были срочные меры, так как в противном случае на голод обрекались шесть тысяч голов крупного рогатого скота и 22 тысячи овец. Где достать спасительные корма для такого поголовья в самый разгар зимовки? Вспомнились тотчас годы работы на Ставрополье, частые разъ-езды по районам, где работали добрые знакомые, друзья… Помощь не замедлила сказаться. Особенно ощутимой она была из Левокумского района. Шоферы “Учкекенского”, проложив своего рода “горячую линию”, денно и нощно возили на свои фермы сено, силос и комбикорма. Так, всячески исключив урон в поголовье скота, Хасан начал свою деятельность в качестве директора совхоза… И до последнего пытался его сохранить. Все учкекенцы знают, убедились на деле, что Байрамуков не “калиф на час”, а человек, уважающий как в себе, так и в другом человеческое и рабочее достоинство. Сама свидетель тому, как в кабинет Байрамукова робко, неуверенно зашла женщина, Хасан встал, прошел ей навстречу, усадил, выслушал. Оказалось, что муж ее прежде работал в совхозе, оттуда же вышел на пенсию. Затем семья переехала в Карачаевск, где мужчина и умер. Вдова просила оказать ей посильную помощь. Хасан тут же выдал деньги и выписал корову, чтобы справить поминки…
Депутат Народного Собрания КЧР, председатель аграрной партии КЧР, помощник депутата Госдумы РФ Енькова, председатель аграрного союза КЧР… Я могу долго продолжать его “послужной” список, но мне хочется другого. Процитировать его слова, имеющие прямое отношение к чудовищному событию – ноябрю 1943 года: “Услышать от людей доброе о себе – все равно, что оседлать скакуна”. Когда мы в 1957-м возвращались на родину, узбеки, казахи, киргизы, приютившие нас, просто плакали: “Оставайтесь здесь, мы никогда не видели таких честных и трудолюбивых людей…”. Те злопамятные – 43-й, и последующие 14 лет стали ежедневной борьбой за выживание, за право жить на родной земле, за возможность обеспечить своим детям будущее… Те годы были тяжелы и похожи один на другой, как тысячи песчинок, падающих из решета на землю…
Но вот уж воистину: выжили, выстояли, отстояли, добились…
Потому, что “ты не умрешь, народ”, давший миру Халимат Байрамукову, Солтана Магометова, Харуна Богатырева, Патию Шидакову, Нузулу Курджиеву, Зекерью Гогуева, Османа, Магомеда, Назира Хубиевых, Азамата Суюнчева, Магомеда Боташева…