Уважаемая редакция! Сорок лет – таков мой педагогический стаж. Из них двадцать лет я работаю в СОШ (ныне гимназии) № 5 г. Черкесска. Какой я учитель – об этом судить не мне. Но я точно знаю, что всем лучшим, что есть во мне, и лучшим, что есть в моей жизни, я обязана своему отцу Петру Айдовичу Дзугову. И прежде всего я обязана ему выбором профессии, которую (несмотря на многие сложности) очень люблю. Это – мой путь и дело моей жизни.
Мне всегда хотелось не просто стать учителем, а непременно таким, каким был папа – яркой незаурядной личностью, великолепным рассказчиком, обладающим не только даром красноречия, но и даром убеждения. Широкая образованность отца (к слову, у него было два высших образования), энциклопедические знания, искрометный юмор, природный артистизм создавали какой-то особенный микроклимат на его уроках и занятиях. Ученики попадали в это поле тяготения, в эту ауру необыкновенного обаяния, искренности и открытости человеческой позиции и верили ему.

Уважаемая редакция! Сорок лет – таков мой педагогический стаж. Из них двадцать лет я работаю в СОШ (ныне гимназии) № 5 г. Черкесска. Какой я учитель – об этом судить не мне. Но я точно знаю, что всем лучшим, что есть во мне, и лучшим, что есть в моей жизни, я обязана своему отцу Петру Айдовичу Дзугову. И прежде всего я обязана ему выбором профессии, которую (несмотря на многие сложности) очень люблю. Это – мой путь и дело моей жизни.
Мне всегда хотелось не просто стать учителем, а непременно таким, каким был папа – яркой незаурядной личностью, великолепным рассказчиком, обладающим не только даром красноречия, но и даром убеждения. Широкая образованность отца (к слову, у него было два высших образования), энциклопедические знания, искрометный юмор, природный артистизм создавали какой-то особенный микроклимат на его уроках и занятиях. Ученики попадали в это поле тяготения, в эту ауру необыкновенного обаяния, искренности и открытости человеческой позиции и верили ему. И эта безоглядная вера ко многому его обязывала, она культивировала и закрепляла в нем высочайшую меру требовательности к себе и гипертрофированное чувство долга и ответственности за всех, «кого он приручил».

Более тридцати лет отец проработал в Старокувинской школе. Был учителем, завучем, директором. Потом, переехав в Черкесск, работал в школе-интернате №2 (теперь этого учебного заведения уже нет), лектором в обществе «Знание». И все, кто учился у отца, кто с ним общался, отзываются о нем с необыкновенной теплотой, вспоминая жизненные ситуации, в которых отец пришел им на помощь, папины шутки, остроумные розыгрыши…
Папа был удивительно светлым, удивительно щедрым человеком. Он всегда с радостью делился с другими своими умениями, знаниями, профессиональными навыками. Он прекрасно знал историю искусств: музыки, живописи, архитектуры, кино, театра…, замечательно рисовал; мог легко напеть арии из известных опер и темы из балетов, симфоний. А сколько папа знал песен – абазинских и черкесских, русских и украинских, сколько романсов – как вдохновенно и эмоционально их пел! Несмотря на крупную фактуру, был удивительно пластичен – легко, грациозно танцевал.
Будучи большим поклонником красоты, папа умел находить ее в самых обыденных вещах, он жил по законам красоты, и потребность создавать ее во всем была заложена в нем изначально. Все, за что бы он ни брался, начинало работать, расти, цвести…
Например, первый кирпичный дом в нашем ауле построил папа – по своему проекту (умение чертить – еще одна грань таланта отца). А цветник в палисаднике перед домом, который разбил отец, притягивал восхищенные взгляды всех прохожих. Отовсюду, где бывал папа, он привозил семена и рассаду цветов, высаживал их в нашем палисаднике, и те принимались и становились такой диковинной красоты, какой не было ни у кого в ауле, хотя папа охотно делился рассадой со всеми желающими.
Вообще, чем бы ни занимался папа, он делал это так вкусно, так аппетитно! Чего стоят его уроки! Каждый урок литературы превращался в действо! Сейчас это называют нестандартными формами ведения уроков, и высоко ценятся учителя, умеющие ими пользоваться, а папа это делал еще тогда, в пятидесятые- шестидесятые – семидесятые!
Никогда папа не был консервативным, занудным, какими зачастую бывают взрослые люди, не ругался и не брюзжал в адрес молодежи, напротив, очень любил молодых и охотно с ними общался. Всегда был открыт к новому, с любознательностью ребенка осваивал какие-то вещи и понятия, которые раньше были ему неведомы.
Его человеколюбие и открытость миру естественно отразились в творчестве отца, особенно в произведениях о детях и для детей. Говорят, что не каждый писатель может писать для детей, что для этого нужен какой-то особенный дар. И, видимо, этот дар был у папы, потому что его рассказы столь же чисты и интересны, как и сами дети.
Именно в качестве детского писателя папа принимал участие в поездке писателей Карачаево-Черкесии в Дагестан, где познакомился и подружился с великим поэтом Кавказа Расулом Гамзатовым. Он-то и назвал папу Пашой: «Ты – Петр. Русского царя звали Петр, а по-нашему царь – это Паша. Значит, будешь Паша». Так у отца появился творческий псевдоним…
Многие из тех, чьи имена позже стали широко известны в республике, – поэты, писатели, журналисты – с благодарностью вспоминают моего отца и рассказывают, что с каким бы вопросом ни обращались к нему, не было случая, чтобы он не дал совета, не помог, не подсказал. Мария Этлухова (да упокоится ее душа), когда ей присвоили звание «Народный писатель КЧР», позвонила мне (папы уже не было) и, рыдая в трубку, сказала, что если кто и достоин был высоких званий, то это мой отец, ведь только благодаря его мастерству, его терпению, с которым он делился всем, что знал и умел, она (Мария) стала тем, кем стала.
Скольким же людям папа дал «путевку в жизнь», осветил их жизненный и профессиональный путь своими знаниями, наполнил их сердца высокой духовностью, а сам скромно остался в тени!.
Говорят: «Шумные реки – неглубоки. Так и люди. Пустые, мелкие говорливы, шумны, суетливы, а глубокие – полны спокойствия и мудрости». Думаю, мой папа был из породы глубоких. И его мудрость сполна чувствовалась и в нашей семье. Спустя годы, будучи уже педагогом и матерью, я поняла, что наши родители не руководствовались какой-то особой системой воспитания, просто было их существование рядом, была семья, в которой царили культ образования, знаний, постоянное стремление к росту, к совершенству. Все это определило жизненные позиции и ориентиры мои и моих братьев..
Что касается меня, то отец не только дал мне жизнь, он наполнил ее смыслом, определил мое существование (обозначил вектор движения). Все, к чему я была расположена с детства, благодаря атмосфере в семье (история, музыка, литература…) нашло интегральное выражение в предметах, которые я преподаю, – «музыка» и «мировая художественная культура» (МХК).
Вдохновленная папиной поддержкой, его уверенностью, что у меня все получится, я решилась на преподавание «МХК», когда по этому предмету еще не было ни программы, ни учебников, когда мало кто понимал и знал, как «объять необъятное», как столь емкий материал втиснуть в рамки одного часа в неделю, который ему отводился по учебному плану.
Я начала с того, что составила программу по МХК, ориентируясь на свою базу знаний и на личные пристрастия в музыке, литературе, живописи и т. д. Но программа получилась какая-то размытая. Отец, внимательно изучив ее, внес свои коррективы, после которых, о чудо, программа, в которой не произошло кардинальных изменений, вдруг приобрела стройность, логичность, в ней четко обозначились главные направления и приоритеты, появилась концепция! Несколько лет спустя, уже получив специальное образование как преподаватель мировой художественной культуры, я поражалась тому, насколько правильными и точными были замечания и коррективы, внесенные в мою программу отцом!
 Сегодня многие называют себя аристократами, интеллигентами, при этом высоко возносясь над другими, но истинный аристократ тот, у кого врожденное равенство со всеми. Мой отец был именно таким – аристократом духа. Он был начисто лишен чувства злобы, корысти, зависти и других подобных пороков, а вот уникальным качеством – искренне радоваться успехам и победам других – был одарен щедро. Чего стоит одно только создание альбома «Горжусь земляками», который он скрупулезно собирал и оформлял много лет. Вырезал и вклеивал в альбом фото, статьи, очерки из газет и журналов о своих земляках, учениках, коллегах…
Вот как писала об отце и об этом альбоме корреспондент газеты «Ленинское знамя» П. Шевченко в своем очерке «Летопись старого учителя»: «Этот уникальный альбом – настоящая летопись истории двух соседних аулов: абазинского – Старо-Кувинский и черкесского – Вако-Жиле, объединенных в один колхоз – «40 лет Октября». Целая портретная галерея. И каждый из людей, изображенных на фото, – личность, через судьбу которого прослеживается судьба колхоза, аула, города, в целом всей страны.
Снова и снова пересматривая этот альбом, думаю: да, есть чем гордиться учителю Дзугову Петру Айдовичу – большинство изображенных на снимках были его учениками»…
Да, у папы были прекрасные ученики. А еще у него были замечательные друзья, потому что он и дружил так, как жил: честно, преданно, по-настоящему.
С Назиром Экба – нашим ученым, академиком папа дружил с самого детства и до последних дней. Они и ушли из жизни почти друг за другом. Мне глубоко в сердце запали слова Назира, когда он прощался с папой: «Моих родителей давно уже нет на свете, но осиротел я сегодня – когда ушел Петя…». А сколько отзывов, теплых слов и пожеланий в адрес папы я нашла, пересматривая его бумаги: от Р. Гамзатова, В. Коджарии, К. Кулиева и др., хотя при жизни отец никогда не хвастался знакомством с такими выдающимися людьми и тем более не пытался использовать эти отношения в корыстных целях. В этом весь папа. До последних дней он сохранил ясный ум, чистоту души, невероятное достоинство…
 Говорят, незаменимых людей нет… Я не согласна с таким мнением. Каждый человек – это целый мир, который уходит вместе с ним. Но удивительная вещь: уход из жизни папы не отменил его существования – для меня, во всяком случае. Всю свою жизнь я сдаю какой-то внутренний экзамен перед ним, веду бесконечный диалог. Во всем, что я делаю, стараюсь соответствовать его оценке, ориентируюсь на его мнение, вкусы…
У меня были замечательные учителя и в школе, и в профессии, но ключевой фигурой в моем образовании был и остается по сей день мой отец. Ведь известно, что учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учишься. Уроки отца я получаю и сегодня, хотя с каждым днем все пронзительней мне его не хватает. Не хватает не только отца, не хватает человека, личности, не хватает духовного контакта, тепла, доброты, которые он излучал.
У замечательного питерского барда А. Дольского есть песня «Воспоминание о школе», в которой есть такие слова:
               Чтобы судьбу,
               как задачку, решить,
               Мало постигнуть азы
               мирозданья.
               Есть еще –
               образование души –
              Самое высшее
              образование…
Вот это самое образование души, которое необходимо каждому человеку, независимо от статуса, образования, профессии, и давал мой отец – нам, его детям, своим ученикам и всем, кого знал, с кем общался и дружил… Потому я и стремлюсь к той высочайшей планке, к той вершине – человеческой, личностной, профессиональной – какой для меня был и навсегда останется мой отец.

М. ДЗУГОВА,
почетный работник образования РФ.