«Плакала Саша, как лес вырубали. Ей и теперь его жалко до слез…» Наверное, большинству из нас знакомы эти строки замечательного русского поэта Николая Некрасова, заступника прекрасной русской природы. Вот и мы решили поведать читателю о дикости, творящейся у нас в Малом Карачае, чтобы такое ни в одном населенном пункте не повторилось. Рубят в Малокарачаевском районе везде и всюду. Сносят все под корень, и каждое дерево взывает о помощи, просит защиты от варваров.
В недалекие 50-60-е годы прошлого века мы не употребляли слово «экология», не фигурировали понятия «инспектор по экологии», «прокурор-эколог» и другие. Говорили просто: «природа», «природоохрана», да и то не часто.
На заре возрождения района вся сельская интеллигенция, и стар и млад выходили на озеленение и облагораживание пустыря под названием Учкекен с несколькими халупами, чудом уцелевшими после нашей депортации. Этот Учкекен заботливыми руками его жителей со временем стал процветающим райцентром, достойным статуса города. Мы, тогда совсем молодые люди, сажали разные деревца по обе стороны проспекта Ленина, расположенного в направлении Кавминвод, и верили в то, что это будет прекрасный бульвар на долгие годы.

«Плакала Саша, как лес вырубали. Ей и теперь его жалко до слез…» Наверное, большинству из нас знакомы эти строки замечательного русского поэта Николая Некрасова, заступника прекрасной русской природы. Вот и мы решили поведать читателю о дикости, творящейся у нас в Малом Карачае, чтобы такое ни в одном населенном пункте не повторилось. Рубят в Малокарачаевском районе везде и всюду. Сносят все под корень, и каждое дерево взывает о помощи, просит защиты от варваров.
В недалекие 50-60-е годы прошлого века мы не употребляли слово «экология», не фигурировали понятия «инспектор по экологии», «прокурор-эколог» и другие. Говорили просто: «природа», «природоохрана», да и то не часто.
На заре возрождения района вся сельская интеллигенция, и стар и млад выходили на озеленение и облагораживание пустыря под названием Учкекен с несколькими халупами, чудом уцелевшими после нашей депортации. Этот Учкекен заботливыми руками его жителей со временем стал процветающим райцентром, достойным статуса города. Мы, тогда совсем молодые люди, сажали разные деревца по обе стороны проспекта Ленина, расположенного в направлении Кавминвод, и верили в то, что это будет прекрасный бульвар на долгие годы.
Воду для полива подвозили на водовозных клячах в 200-литровых бочках. Все хозяйство коммунального предприятия состояло тогда из этой «техники». «Дотянет ли кто-то до светлых дней, когда в тени этих насаждений можно будет посидеть и побалагурить?», – вопрошали пессимисты. «Через 4 года здесь будет город-сад», – в ответ цитировали Маяковского оптимисты.

Замечательный чудо-бульвар рос не по дням, а по часам на радость малокарачаевцам, растянувшись через Учкекен на целых 2 километра. Многие дожили до этого и удивлялись, восхищаясь разительным переменам. Но пришло время рыночных отношений и соответствующей экономики. Потребовались площади для повсеместной торговли чем угодно. Чиновники не нашли ничего умнее, как раздавать участки под лавочки, бутики и магазины вдоль главной трассы. Зазвенели пилы, застучали топоры, и пошло-поехало. И никто не замолвил слова в защиту природы, в защиту благородного труда уже умерших и ныне живых своих земляков.
Вспомнить бы этим «новаторам», как карачаевцы спасли кисловодский парк в 20-е годы прошедшего века (там, в Кисловодске, до депортации находился наш райцентр) во главе с председателем ревкома У. Алиевым и его заместителем А. Хасановым, возглавлявшими подвоз леса для нужд города со стороны Хасаута и Красного Востока. Но нет, все в одночасье переменилось к худшему.
Была у нас раньше в Учкекене своя гостиница с рестораном. Для сельской местности – просто загляденье! Диву давались и москвичи, и ленинградцы, и даже гости из США. В смутные времена зал ресторана переоборудовали в продовольственный магазин, а гостиничные номера отдали под так называемые офисы, как нынче модно. И снова никто ничего не сказал.
Некоторым из нас довелось слышать в начале 90-х годов прошлого века из уст работников Саратовского госцирка самые добрые слова о нашей столовой: о вкусных и сытных блюдах, чистом зале, искусных поварах. Уж кто-кто, а цирковые мастера повидали и СССР, и Россию, и зарубежье. Но… снесли с кургана, смели с лица земли нашу «шайбу» – так любовно мы окрестили столовую восьмиугольной формы. Словно и не было ничего.
Словно магнитом притягивал как гостей из КМВ, так и самих жителей городов-курортов учкекенский колхозный рынок. «Побазарив», каждый приезжий устремлялся к хлебному магазину. Вовсе не потому, что на наших курортах плохо кормили, – манил запах свежего хлеба, распространявшийся далеко вокруг. С перестройкой все пропало – ни хорошего хлеба, ни запаха.
Бывшая наша баня удовлетворяла самого взыскательного чистюлю. Потом пришла в негодность. Поговаривали, что кто-то обещал отстроить нам ее заново, но вместо этого вырос жилой дом в три этажа. Вроде бы построил его частник под квартиры. А баню сравняли с землей, и обещание забылось. Люди едут попариться в Кисловодск, Ессентуки и даже в Пятигорск.
А вот о рынке, который уже упоминался, вполне можно спеть «Каким ты был, таким ты и остался». За время его существования никто палец о палец для его расширения и благоустройства не ударил. Куда идут доходы с него? Наверное, в чей-то карман. Отдай его рачительному хозяину – проведет берегоукрепление, перекинет мостки через Эшкакон, поставит не одну чайхану. Запахнет бараниной и ароматным пловом, в стороне, за рекой, будет бурлить скотный базар с карачаевскими барашками и жеребчиками, с буренками и приплодом. Рядом лягут добротные рукоделья карачаевских мастериц вперемешку с товарами со всего мира. И всем будет хорошо – и покупателям, и продавцам…
Но нет! Перекрывают тротуары торгаши, лезут на обочины автобана. Нет стоянки для такси, так необходимой сегодня. Чтобы не выходить на проезжую часть, надо протискиваться через узкие лазейки.
Терпели бы мы это и дальше, наверное, если бы горе-предприниматели не посягнули на сквер – единственное место для культурного отдыха в погожие дни. И дело здесь даже не в шахматном павильоне, бильярдном зале, скамейках и беседках, которые мы с завистью видим в других городах. Речь идет о зеленых насаждениях, которые оплакивает уже не некрасовская Саша, а мы.
Сначала под предлогом строительства общественного туалета срубили чудесные сосны и каштаны. Затем вырыли огромный котлован, который вскоре забросили, и начали строить памятник женщине-карачаевке, самоотверженно боровшейся против голодной смерти за сохранение семьи в жестокие годы депортации. Мы не против памятников, тем более таких. Но почему, делая одно благое дело, мы разрушаем другое? Ведь снова пострадали десятки деревьев в сквере перед РДК имени Героя Советского Союза Османа Касаева.
Мы надеемся, что наше письмо не останется без внимания. Иначе в недалеком будущем наш родной районный центр станет снова похож на тот пустырь, с которого все и начиналось.

М. ХАСАНОВ, Т. БОРЛАКОВ, Х. КАИТОВ и еще 40 подписей.