Нынешний юридический статус обладателей личного подсобного хозяйства я бы выразила смешливым – заметьте, не насмешливым – афоризмом Ильи Ильфа: «Можно клеить марки с зубчиками, можно без зубчиков, можно ничего не клеить вообще. Все можно». Словом, все можно, только не ленись. Особенно в строку сей афоризм в свете тех санкций, которым подверг нашу страну в последнее время Запад из-за событий на Украине…
В семье Османа Джатдоева из аула Хурзук, наверное, и слов таких, как «лень», «леность», не употребляли. Его дети выросли в учительском доме. Был такой дом в ауле и построен был в далеком 1926 году для учителей, но это не значит, что у его обитателей не было огородов, сенокосов, пастбищ. Более того, брат Люазы – жены Османа – Таубий Шаманов за свое крепкое, основательное хозяйство одним из первых поплатился в 30-е годы – его раскулачили и сослали с семьей в Азию.
Спустя 13 лет в Азию по навету сошлют весь карачаевский народ, впоследствии его вернут в родные края и реабилитируют. Вот тогда всех аульчан несказанно удивит жена Таубия – Дуппур. Она высадит в высокогорном ауле морковь и помидоры и получит невиданный урожай.
Нынешний юридический статус обладателей личного подсобного хозяйства я бы выразила смешливым – заметьте, не насмешливым – афоризмом Ильи Ильфа: «Можно клеить марки с зубчиками, можно без зубчиков, можно ничего не клеить вообще. Все можно». Словом, все можно, только не ленись. Особенно в строку сей афоризм в свете тех санкций, которым подверг нашу страну в последнее время Запад из-за событий на Украине…
В семье Османа Джатдоева из аула Хурзук, наверное, и слов таких, как «лень», «леность», не употребляли. Его дети выросли в учительском доме. Был такой дом в ауле и построен был в далеком 1926 году для учителей, но это не значит, что у его обитателей не было огородов, сенокосов, пастбищ. Более того, брат Люазы – жены Османа – Таубий Шаманов за свое крепкое, основательное хозяйство одним из первых поплатился в 30-е годы – его раскулачили и сослали с семьей в Азию.
Спустя 13 лет в Азию по навету сошлют весь карачаевский народ, впоследствии его вернут в родные края и реабилитируют. Вот тогда всех аульчан несказанно удивит жена Таубия – Дуппур. Она высадит в высокогорном ауле морковь и помидоры и получит невиданный урожай. В ауле, про который незабвенная Халимат Байрамукова написала так: «Каменный мешок. Да, это – Хурзук. Так я назвала его. Именно каменный мешок. Потому что каждое поколение людей открывало его труднее, чем Колумб Америку: жили здесь карачаевцы – и, не жалея рук, доставали землю из-под камня, приходили к нам и другие племена и народы – тоже доставали землю, и опять из-под камня. А земля, с трудом добытая земля снова покрывалась камнями, как будто Аллах за что-то разгневался на Хурзук и со всего мира собирал камни и кидал их сюда…» Но расчистила землю, как я уже сказала, Дуппур и посадила морковь и помидоры, семена которых привезла с собой из Азии.
Это было, скажем прямо, очень нелегкое занятие. В таком деле, кроме большого риска, требовались не меньше знания, здравый смысл, дар предвидения, словом, все то, без чего не-возможно перевести задуманное предприятие из холодной далекой категории невозможного в более осязаемую категорию просто очень трудного… «Холодной» не ради красного словца сказано, всем известно, что даже жарким летом утро и вечер в Хурзуке выдаются такими прохладными, что зябнешь за считаные минуты. Примеру Дуппур последуют многие, в том числе и родной брат Осман. В народе говорят: «Ребенок учится тому, что видит в доме своему». С детских лет стала возиться с матерью в огороде и дочь Османа и Люазы – Фатима…
В ауле про девочку говорили, что она родилась с серебряной ложечкой во рту. Родители, братья души в ней не чаяли. Другая привыкла бы к своей исключительности, закапризничала бы, как это у нас бывает в последнее время сплошь и рядом, не хочу, мол, в крестьянки, хочу в столбовые дворянки, и осталась бы жить и работать в городе после окончания института, но Фатима решила вернуться в родной аул. Как будто предчувствовала скорый уход из жизни матери…  
Ненадолго переживет жену и отец Фатимы, и тогда она останется одна с двумя братьями, стремительно «демонтировав» представление о том, что удел женщины – стирать, готовить, прибираться в доме… Фатима займется животноводством.  
Сейчас в хозяйстве Фатимы – около 30 голов крупного рогатого скота, до сотни овец. Когда утром девушка выгоняет овец, кажется, течет живая река черно-белой шерсти, сопя, фыркая, блея сотнями голосов… Как она управляется с ними, можно только догадываться, ведь в овцеводстве все делается своими силами, труд этот не облегчить никакой техникой.
Выручает Фатиму, как и всех других аульчан, тот факт, что пастьбой овец специально мало кто занимается. Променадом в горах заниматься некогда по одной простой причине – овцы подвижные настолько, что ходьбу за ними в иные дни можно спокойно засчитать как олимпийский вид спорта. И посему Фатима выгоняет овец из загона к новому мосту в квартале Кубановых, который был построен благодаря хлопотам Главы республики Рашида Темрезова, а далее они сами рассыпаются по склонам горы, как горох. К вечеру та же картина, хозяйка подходит к мосту, подает голос, и овцы, словно камушки с горы, ссыпаются вниз…
В период окота Фатима буквально вынянчивает каждого ягненка. Очаровательные крошки не дают себя игнорировать, особенно когда ждут привычной ласки или кормления из бутылочки. Ягнята и вправду как дети: один капризен, другой так привыкает к опеке, что ходит за человеком по пятам. Помнится, как-то писала о ветеране войны, к которому так привязался ягненок, что от него не было проходу старику. На ночь ковриком перед кроватью деда стелился, тот выйдет на лавочку, посидеть по-стариковски, ягненок, как собачка, у его ног…
– Да, но как с этим всем справляешься? – спрашиваю Фатиму.
– Сена заготовить, приплод отбить помогают братья, родственники, – отвечает, – приходят на помощь они, и когда пора стричь овец.
Что коров, что овец в хозяйстве Фатимы Джатдоевой – хоть на выставку веди, не терпит она грязной скотины. А еще выращивает морковь, капусту, картофель. В междурядьях также фасоль, перец, разная зелень. В земледелии прежде всего практикует агрономический расчет, основанный на хорошем знании местных погодных условий…
Взяла было Фатима в практику реализацию своей животноводческой и земледельческой продукции на рынке, но тут же отказалась от этой затеи. Уж больно накладны транспортные расходы, но, как говорится, все, что ни делается, все к лучшему. За сыром, сметаной, творогом к ней теперь приезжают сами горожане, морковь и капусту забирают оптом. А на зиму многие заказывают черную смородину, чернику, малину, этих ягод в хурзукских горах полным – полно. А еще Фатима собирает тимьян и мяту, грибы и черемшу, целебные травы…
– Фатима, ну как не спросить тебя, после какой работы ты чувствуешь себя полной сил и энергии, а какая оставляет тебя выжатой, как лимон, после которой язык на плече от усталости и замотанности?
– Как вам сказать? Это в городе будни серые, имеющие вкус картона. А аул, село, свое личное хозяйство – это такая жизненная провокация, которая заставляет тебя шевелиться, радоваться каждому дню.  К примеру, мне доставляет истинное удовольствие возня в огороде, особенно сейчас когда в аул пришла весна и тебя обволакивает запах просыпающейся земли, радуют взор тобой прорыхленные, политые грядочки… А вынырнуть на несколько часов из повседневности, остановить монотонность, ощутить прилив сил помогают походы по горам.
– Вот не секрет, что в ущелье очень многие фермеры, просто частники прибегают к помощи людей со стороны.
– Кочующие с места на место сезонные работники, как правило, в большинстве своем находятся не в ладах с законом, так что от их услуг мы отказываемся. Да и потом, я справляюсь со всем сама. Отец, он работал главным бухгалтером в совхозе имени Османа Касаева, с детства приучил нас к самостоятельности. Мама с ума сходила от чистоты – все что-то мыла, кипятила… Так что и я, и  братья прошли хорошую жизненную школу…
Общаясь с другими людьми, мы неизбежно перехватываем их внутреннее состояние, заражаясь вирусом успеха или неудач. Всего один день в Хурзуке, одна встреча с женщиной, одна прощальная картинка: помахивая коротеньким хвостиком, черный с белыми пятнами теленок ткнулся мне мокрым носиком в руки и тут же отбежал к хозяйке,- а сколько во всем этом ощущения радости бытия…