Биография Михаила Матвеевича Головина настолько необычна для 97-летнего ветерана войны, что не писать о нем мы, журналисты, не могли. В частности, и я сама. Но как в преддверии такого большого, такого великого праздника Победы не напомнить читателю его биографию еще раз, хотя ничего хорошего мне от этой встречи ждать не приходилось. Не любит он рассказывать о войне, пытаясь откреститься от журналистов шутками типа: «Меньше всего я похож на человека с незаурядным боевым прошлым…» Однако судите сами…
Родился Михаил Матвеевич в Кисловодске в 1918 году. С детства грезил морем, в своих мечтах видел себя только моряком. И мечта его сбылась! Юноша поступил в речное училище города Красная Слобода Сталинградской области, окончив которое начал работать механиком на корабле. А потом кочевая жизнь не только по Баренцеву, но и по всем другим северным морям.
Отныне моря – его стихия, его судьба. Правда, его сердце всегда теснила тоска при мыслях о родительском доме, и душа ликовала, увидев гавань… И в конце концов Головину пришлось вернуться домой, чтобы помогать родным. Не только моряк славный – из него мог бы выйти хороший строитель, геолог.

Биография Михаила Матвеевича Головина настолько необычна для 97-летнего ветерана войны, что не писать о нем мы, журналисты, не могли. В частности, и я сама. Но как в преддверии такого большого, такого великого праздника Победы не напомнить читателю его биографию еще раз, хотя ничего хорошего мне от этой встречи ждать не приходилось. Не любит он рассказывать о войне, пытаясь откреститься от журналистов шутками типа: «Меньше всего я похож на человека с незаурядным боевым прошлым…» Однако судите сами…
Родился Михаил Матвеевич в Кисловодске в 1918 году. С детства грезил морем, в своих мечтах видел себя только моряком. И мечта его сбылась! Юноша поступил в речное училище города Красная Слобода Сталинградской области, окончив которое начал работать механиком на корабле. А потом кочевая жизнь не только по Баренцеву, но и по всем другим северным морям.
Отныне моря – его стихия, его судьба. Правда, его сердце всегда теснила тоска при мыслях о родительском доме, и душа ликовала, увидев гавань… И в конце концов Головину пришлось вернуться домой, чтобы помогать родным. Не только моряк славный – из него мог бы выйти хороший строитель, геолог. Но верх взяла тяга к технике, и вскоре практически все горожане со всевозможными поломанными «бандурами» шли к нему на поклон, как говорится. Слава о добром мастере разнеслась далеко окрест, и вдруг…
В 1939 году Головин принимает участие в финской войне, потом будет Великая Отечественная…
26 июня 1941 года бывший морской десантник Головин примет свой первый бой.

Память фронтовика. Она хранит все: и фронтовую дорогу, которой шел солдат, и тыловую, по которой все шло солдату. Все, что нужно было ему для победы, – металл, хлеб, письма…
– Я уже не говорю о современных войнах, но даже Великая Отечественная была войной моторов, – говорит Михаил Матвеевич. – Использовав внезапность и экономический потенциал порабощенной Европы, немцы в начале войны имели неслыханное превосходство над нами, что на земле, что в воздухе. А мы… Со всей ответственностью могу сказать, были времена, когда иные солдаты шли в бой на танки без оружия. Погибнет рядом идущий, тотчас безоружный подбирал его оружие…
…Ветеран войны… Чем больше я разговариваю со стариком, тем больше вдумываюсь в одну вещь – отчего у них, людей таких немолодых, все прозрачнее становится пелена времени, а именно – все ближе и ближе прошлое…
– Вот, скажи, дочка, как такое можно пережить? Полк, в котором ты воюешь, тает, как воск в огне, и ты с нетерпением ждешь не того дня, когда вернешься домой, а когда отомстишь за Митю из Крыма, за Вахтанга из Кутаиси… Стало легче лишь тогда, когда мы перешли в контрнаступление и освободили десятки населенных пунктов. Люди со слезами радости благодарили нас…
В одной из освобожденных деревень Михаил просто застыл на месте, потому что летали над головой и звонко пели пестрые, красивые птицы, и он стоял, словно завороженный, тихо, боясь помешать радостной песне весны. Тут к нему подошла плачущая от радости старушка, и он, не зная, как ее успокоить, наклонившись, поцеловал ее морщинистую щеку, потом нервно дрожащие руки и почувствовал… Нет, понял, как может остановиться сердце, если он никогда не сможет вот точно так же прикоснуться к самому дорогому, самому родному – к рукам матери.
Мать Головин увидел, но пообщаться пришлось всего один день, потому как побывал дома проездом. Потому что надо было спешить к товарищам, на фронт. Михаил был там незаменимым: мог на фронтовых дорогах заменить любого шофера, в считаные минуты восстановить трофейную технику…
В одном из боев в окоп, где находился Михаил, попал и разорвался снаряд. Взрывной удар был такой силы, что Головина выбросило из окопа на несколько метров. Его, контуженного, подобрали санитары и отправили в госпиталь Архангельска. Головин не приходил в сознание ровно десять дней. Врачи ожидали самого худшего, но молодой организм выдержал. Через три месяца при выписке Головина из госпиталя главный врач, сплюнув через плечо три раза, улыбаясь, сказал: «Ты родился в рубашке. Пусть тебе всю жизнь так везет». И уже без улыбки, как-то виновато: «Я обязан тебя комиссовать…» Но, встретившись с обидой в глазах Михаила, сразу же все понял и добавил: «Ну, если только сам захочешь…»
– Я только это и хотел услышать. Было на войне всякое, и дезертиры, готовые по трупам ползти, лишь бы шкуры свои спасти. Но в большинстве-то своем мои товарищи шли в бой, чтобы врага победить, Родину защитить да жизнь новую начать. А как же без меня?
После госпиталя Головин попал во вновь сформированный десант, который направили на Кавказ, предварительно разъяснив бойцам, что именно там в это время идут очень важные стратегические бои. Гитлер требовал: «…на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ».
На подходе к перевалам Кавказа висели кучевые облака, они втягивали в себя нагревающийся от гор воздух и раздавались то в ширь, то в длину.
– Какая красота! – не успел даже отвести глаз Головин, как небо, словно железной крышей, накрыли фашистские самолеты. Они шли ровно, не торопясь, словно волна за волной…
Бои на Кавказе оказались не только важными, но и крайне тяжелыми, тем не менее защитники перевалов, исполняющие свой долг перед Родиной, стойко держали оборону…
В ауле Эльхотово Головин был ранен. Михаила так засыпало землей, что, задержись десантники хоть на минуту, он бы задохнулся. Бойцы заметили, что один из «могильных» холмиков зашевелился…
В госпитале Михаил Матвеевич пролежал семь месяцев. Он не говорил, не слышал… Врачи только разводили руками…
Чтобы хоть как-то понимать Михаила, соседи по палате общаться стали с ним по азбуке Морзе: «точка-тире», «точка-тире». И вдруг…
«Тикают… Как оглушительно тикают часы», – подумал Михаил Матвеевич и в этот момент как будто вынырнул с глубины озера на поверхность.
Сначала вернулся слух, потом постепенно речь. Но на этот раз Головина комиссовали, и никакие его уговоры на врачей не подействовали.
И вот Головин едет домой. Но не в Кисловодск, а в Красный Курган. Желание вернуться именно туда появилось не только потому, что там жила его родня, но и потому, что там было много друзей – карачаевцев, а он хорошо знал местные обычаи и нравы…
Работа, дом, любовь к близким, дети – все у Михаила Матвеевича связано с Красным Курганом. Впрочем, я забегаю вперед…
…Тогда, в 43-м, приехав в село, слова «отдохни», «выходной» для него потеряли смысл. Сердцем и мыслями Михаил все еще был на войне и постоянно думал: как, чем я могу помочь фронту?
Вскоре другие события круто изменили жизнь и села, и Головина.
С болью в сердце, не скрывая набегающих на глаза слез обиды, шел кавалер орденов Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Нахимова, медалей не сосчитать, Михаил Матвеевич Головин провожать эшелоны, увозящие карачаевцев в пески Средней Азии. Он был так потрясен этой несправедливостью и этим произволом, что его на некоторое время на нервной почве обездвижило…
Ровно через 14 лет так же со слезами, но уже, конечно, со слезами радости встречал карачаевцев Михаил Матвеевич.
Село, безусловно, какое бы оно ни было, маленькое или большое, требует большего труда, чем городская суетливая жизнь, но ни разу ни Михаил Матвеевич, ни его жена Рая – тоже фронтовичка – не пожалели о том, что выбрали для себя Красный Курган местом жительства. Более того, их семья синтезировала в себе обе культуры – карачаевскую и русскую. Это проявляется буквально во всем: и в укладе жизни, и в отношении друг к другу. В семье любят и готовят русские и карачаевские блюда. Дети и внуки одинаково хорошо говорят на двух языках…
Основным принципом Михаила Матвеевича был и остается: «Вдохновение рождается из труда и во время труда. Оно не любит посещать ленивых».
Какая там лень! Головин всю жизнь преподавал в школе уроки труда и рисования, делал на заказ и ремонтировал мебель. Сейчас на заслуженном отдыхе. Хоть годы и берут свое, держится молодцом.
«У меня замечательные внуки! – рассказывает Михаил Матвеевич. – Очень заботливые. Не оставляют меня без внимания и земляки: глава администрации Н. Лайпанов, соседи карачаевцы, один Хызыр Чотчаев чего стоит: каждое утро наведывается: «Дед, как здоровье? Чем помочь?». Головин улыбается. И так хочется, чтобы эта светлая улыбка почаще озаряла лицо ветерана!

НА СНИМКЕ: Михаил ГОЛОВИН : «Видите мою бескозырку? Ее мне выдали с новой формой в 1942 году, почитай, бескозырке этой 76 лет. Она вся пробита пулями. Если бы последняя прошила ее сантиметром ниже, то пробила бы и мне лоб…»