О жизни и судьбе альпиниста Андрея Пастухова, чьим именем названа гора в Малокарачаевском районе, я узнала из архивов удивительного человека Павла Утякова, которого за глаза все величали «стражем Домбая», так как именно он стоял у истоков развития Теберды и Домбая. Первым делом в руки попало его письмо, адресованное некоей Елизавете Ивановне, и просто взяло в полон, очаровало своим слогом, тоном: «Дорогая Елизавета Ивановна! Конечно, я давно должен был ответить на Ваше письмо, но лето хлопотливое (ноги на месте не стоят), да и напугали меня: боюсь я, когда меня, точнее, обо мне печатают – так и ждешь подвоха. Сам себя не узнаешь. Для некролога (???) все же коротенько скажу о своей малоприметной особе. Родился 14 августа (новый стиль) 1894 года – в прошлом столетии, так что я человек столетний, а это все же… Родился в Теберде, тогда по существу маленьком местечке, оживающем летом и замирающем зимой…»
Записи Утякова о Пастухове – короткие, но содержательные, более того, они – сплав житейской мудрости, философии и поэзии. Я попыталась их «расшифровать», и вот что из этого вышло.

О жизни и судьбе альпиниста Андрея Пастухова, чьим именем названа гора в Малокарачаевском районе, я узнала из архивов удивительного человека Павла Утякова, которого за глаза все величали «стражем Домбая», так как именно он стоял у истоков развития Теберды и Домбая. Первым делом в руки попало его письмо, адресованное некоей Елизавете Ивановне, и просто взяло в полон, очаровало своим слогом, тоном: «Дорогая Елизавета Ивановна! Конечно, я давно должен был ответить на Ваше письмо, но лето хлопотливое (ноги на месте не стоят), да и напугали меня: боюсь я, когда меня, точнее, обо мне печатают – так и ждешь подвоха. Сам себя не узнаешь. Для некролога (???) все же коротенько скажу о своей малоприметной особе. Родился 14 августа (новый стиль) 1894 года – в прошлом столетии, так что я человек столетний, а это все же… Родился в Теберде, тогда по существу маленьком местечке, оживающем летом и замирающем зимой…»
Записи Утякова о Пастухове – короткие, но содержательные, более того, они – сплав житейской мудрости, философии и поэзии. Я попыталась их «расшифровать», и вот что из этого вышло.

Неординарный поступок
Родился Андрей Пастухов в 1858 году в семье конюха. Детство прошло в невообразимой бедности, потому что страшная болезнь – холера – унесла из жизни его отца, а следом и мать. Одиннадцатилетнему мальчишке удалось с трудом поступить в школу, зато он потом на «отлично» окончит Деркульское конно-заводское училище. И быть бы ему потомственным конюхом, да судьба сделала удивительно своеобразный зигзаг…
Он поехал в Санкт-Петербург, где его приняли в учебную команду корпуса военных топографов. Карты всякого рода были с детства его увлечением, а потом превратились в профессию. И вот он уже едет в поезде на Кавказ, где знакомится с известным географом – исследователем Семеновым-Тянь-Шанским. А выйдя из поезда, увидит величественные горы, одни названия которых будоражат воображение, чаруют слух: Казбек, Бештау, Кинжал-гора, Кольцо-гора, знаменитый Провал, место дуэли поэта Лермонтова и многое другое. Но любоваться красотами пейзажа долгое время не приходится. Ждет работа. И тут Андрей проявит резко и неожиданно свою собственную силу, силу формирующегося, незаурядного характера. Он возьмет на себя самые недоступные, безлюдные районы Северного Кавказа. По тем временам это был неординарный поступок.

«Кошки» – для покорения Казбека
Для того чтобы стать хорошим топографом, в первую очередь нужно стать альпинистом и иметь опытных проводников и классное снаряжение. А у него всего этого не было. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Прежде чем подняться на вершину Казбека, Пастухов смастерил для сапог «кошки», приспособил к деревянным палкам винтовочные штыки – это вместо ледоруба, купил тулук, горские башлыки и бурки. Запасся с коллегами провиантом, взял несложные приборы для наблюдений и замера высоты, дневники для записей.
С проводниками дело обстояло посложней. Среди осетин добровольцев не оказалось. Пришлось отобрать в Сунженско-Владикавказском полку пять казаков. В последний момент изъявил желание подняться в горы и 65-летний Тепсорко Царахов. Уже на пути казаков полка свалила горная болезнь. Потом у Царахова хлынула горлом кровь. Пастухов собрал свои последние силы и решил идти в одиночку. Он принялся рубить во льду ступени, вырубил пятнадцать, но тут поднялся Царахов: «Я с тобой, я должен помочь тебе по-отцовски».
Пастухов растрогался, крепко обнял пожилого человека, и они пошли вверх. И вот победа! Пастухов произвел измерения, записал результаты наблюдений за воздухом, ветром, измерил температуру. Зарисовал вершину Казбека с ее кратерами, достал флаг и прикрепил его на высоком месте вершины Казбека.

Сванетия
В один из дней Андрей узнал, что иностранные журналы пишут: «Русским не покорятся горы Центрального Кавказа, в частности им никогда не бывать на Укбе». И он вызвался по собственному желанию произвести съемки в Северной Сванетии. Двуглавая Укба видна из любого уголка Сванетии. Это загадочная гора со страшными метелями и неожиданными снегопадами. При подходе отряда к подножию горы в одном сванском поселении Пастухов увидел долгожителя, древнего старика свана. Старик, узнав о намерении русского подняться на Укбу, попросил перевести ему: «Эта гора высокая, трудная и коварная, но обязательно найдется такой мужественный человек, который поднимется на ее вершину. Этот счастливец увидит оттуда всю необъятность и суетность мира. Кто знает, может, это счастье выпадет на твою долю. Пусть сопутствует тебе удача…»
Много страха натерпелся отряд при этом восхождении: он попадал под камнепад, снегопад, а потом путь преградила лавина кроваво-красного цвета. Позднее Андрей Васильевич узнал тайну «кроваво-красного снега». Оказывается, существуют такие водоросли, которые, созревая, разбрасывают семена, окрашивающие снег в пунцово-красный свет. Дальше идти было невозможно. И Пастухов поворачивает обратно. Но прежде он громко прокричал горе: «Прощай до весны, Укба! Я снова приду к тебе, и тогда берегись, гордая красавица!» Укба ответила на вызов человека долгим эхом…
Затем было восхождение на вершину Халаца. И уже другая иллюминация – огни воздуха грозовым электричеством. И когда началась жуткая гроза, глазам предстала жуткая картина. Шаровые молнии пролетали во всем своем могуществе, слепящем в воздухе, одна за другой. Пастухов на себе испытал разряд молнии. Его как-то странно подбросило, и он потерял сознание.
Закончив топографические съемки на Центральном Кавказе, Пастухов путешествовал и составлял карты, поднялся и подробно описал Большой и Малый Арарат. В частности то, что Арарат всю свою воду впитывает сам. Его ледники не дают окрестностям ни одной реки, ни одного потока, ни одного родника…

Эльбрус
Перед покорением Эльбруса Андрей Васильевич изучил все предшествующие восхождения. Поднявшись до озера Донгуз-Орун, он долгое время держал отряд на акклиматизации.
Убедившись в готовности отряда, 27 июля 1890 года Пастухов решил приступить к штурму Эльбруса. В первый день поднялись до высоты 4432 метра. Погода испортилась. Казаки нашли укрытие под скалами и устроили там стоянку.
На следующее утро погода наладилась, и в 10 часов утра отряд ступил на ледник Терскол. Несколько раз из-за пурги и метели спускались на ночевки к скалам. Достигнув седловины, почти все заболели горной болезнью. В забытьи проспали четыре часа. Первым очнулся Пастухов. Он разжег костер, согрел «живительный» чай…
Трое из восьмерых готовы были идти за Андреем Васильевичем. Ровно в 9 часов 20 минут они ступились на западную вершину Эльбруса. Была проведена глазомерная съемка. Впервые Пастухов нанес на планшет воронки бывших кратеров, разрывы в них, сделал фотографические съемки видимых вершин Главного Кавказского хребта и бокового хребта с высоты Эльбруса.
С момента восхождения прошло 3 часа 40 минут. Позднее историки отметят это как рекордное время пребывания на высоте 5 тысяч метров.
На вершине Эльбруса был установлен шест с флагом, а у его основания зарыта бутылка с запиской: «31 июля 1890 года, военный топограф Андрей Васильевич Пастухов».
Когда, преодолев невероятные страхи, спустились на землю, разогрели чайник и на нем вскоре запрыгала крышка, Дорофей Мернов сказал: «Вот и мы словно из-под крышки кипящего котла выскочили. Да больно уж кипяток холодный был».
За удачные съемки и подробные описания Пастухову было присвоено звание отечественного кавказского альпиниста номер один.

Гимн воле, мужеству, упорству
Восхождения на самые высокие горы Кавказа следовали одно за другим: Эльбрус, Казбек, Укба, Халаца, Шагдаг, Алагез, Малый и Большой Арарат… Все походы, восхождения, питание сухарями, солониной и луком оставили отпечаток на здоровье Пастухова. У него была обнаружена язва желудка, дан отпуск, и он едет лечиться в Пятигорск. Поднявшись на горы Машук и Бештау, видя манящий Эльбрус, он решил еще раз подняться на эту сказочную вершину, но уже по Баксанскому ущелью.
Это восхождение стало песней, поэмой, гимном (назовите, как хотите) простому человеку, его мужеству и упорству. Воле, жизнелюбию, наконец. В этом восхождении и спуске природа словно спрессовала в одних единственных сутках все самое трудное, что пришлось пережить Андрею Васильевичу за пятнадцать лет жизни и работы в горах. Но он все-таки опять покорил Эльбрус…
Тем временем болезнь, исподволь подтачивавшая силы, стремительно ринулась в наступление. Свой 39-й год Андрей встретил на больничной койке. А 23 сентября 1896 года сердце Пастухова перестало биться…
…Гора Машук – гора утренней зари, вершина счастья и любви. Здесь Пастухов завещал подвижникам схоронить его тело. В Пятигорске даже в пасмурную погоду на восточном склоне горы Машук отчетливо виден невысокий обелиск. Сквозь серые лишайники на памятнике можно прочесть: «Военный топограф Андрей Васильевич Пастухов».

НА СНИМКЕ: Андрей ПАСТУХОВ.