Уголовный розыск по праву заслужил уважение наших граждан. Именно его сотрудники всегда были и остаются на переднем крае борьбы с преступностью, неизменно проявляя в самых сложных ситуациях, сопряженных с риском для жизни, выдержку и самообладание.
Их невозможно застать в праздности: в кабинетах — бумаги, допросы, совещания, вне их — служебные командировки, поиск или поимка преступников и много других обязанностей, гарантирующих нашу нормальную жизнь.
Весь личный состав ОУР имеет допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, поэтому гласность здесь не в ходу. Лишь благодаря закрытости раскрываются многие преступления.
О покое здесь не мечтают, привыкают к мобильности так, что выходные дни и праздники незаметно превращаются в рабочие будни, как правило, эмоционально перенасыщенные. Ни подчинённым, ни начальству почти не удаётся жить по плану ­- срочные дела заставляют постоянно их корректировать.
Уголовный розыск по праву заслужил уважение наших граждан. Именно его сотрудники всегда были и остаются на переднем крае борьбы с преступностью, неизменно проявляя в самых сложных ситуациях, сопряженных с риском для жизни, выдержку и самообладание.
Их невозможно застать в праздности: в кабинетах — бумаги, допросы, совещания, вне их — служебные командировки, поиск или поимка преступников и много других обязанностей, гарантирующих нашу нормальную жизнь.
Весь личный состав ОУР имеет допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, поэтому гласность здесь не в ходу. Лишь благодаря закрытости раскрываются многие преступления.
О покое здесь не мечтают, привыкают к мобильности так, что выходные дни и праздники незаметно превращаются в рабочие будни, как правило, эмоционально перенасыщенные. Ни подчинённым, ни начальству почти не удаётся жить по плану ­- срочные дела заставляют постоянно их корректировать. Вот и сегодня, чтобы не сорвать назначенную встречу, начальник отдела уголовного розыска Отдела МВД России по городу Черкесску Рустам Уртенов «переориентировал» меня на своего заместителя, старшего лейтенанта полиции Владимира ДОМАРЕВА (на снимке).
 – О некоторых наших сотрудниках можно книги писать, -­ начал он, -­ но время пока не подошло. У нас не принято говорить о действующих сотрудниках. А вот замолвить доброе слово о ветеранах  -­ пожалуйста. Начальник отделения по раскрытию угонов автомобилей Рамазан Менглигазиев и начальник отделения по розыску лиц Хусей Каблахов имеют на своём счету такие раскрытые преступления, которые могли бы занять достойное место в учебных пособиях юридических вузов.
Задерживали и привозили убийц из Сухуми, Калининграда… Машины находили в Махачкале и в других городах России. К примеру, «Мазду», угнанную в 2007 году, нашли в Москве в 2013­-м, за это время она успела сменить двух владельцев и дважды стать на учёт!
 – В детективах сотрудники УГРО — супермены, которые участвуют в погонях, драках, задерживают колоритных преступников… Всё — на одном дыхании. А что в реальности? -­ спросила я.
­ – На деле всё гораздо прозаичнее, сложнее и труднее, -­ ответил Владимир Алексеевич. В этом ключе и состоялась наша беседа.
­ – Прежде чем задержать человека, надо доподлинно установить, что он совершил.
В фильмах правды две — выходных у нас нет, и никто не жалуется, знают, для чего работают.
Большинство сотрудников не имеют семью, одни не успели ещё обзавестись ею, другие разведены. Я, например, пришёл в УГРО из ППС в 2009 году. Начальник спросил «Женат?» «Нет, не женат». «Забудь, лет через десять вернёмся к этому разговору». До намеченной точки осталось ещё четыре года.
У нас строгий отбор кадров. «Поставщики» сотрудников — патрульно­-постовая служба (ППС), участки, охрана. Все они тесно связаны с людьми. Такая отработка очень важна — надо досконально знать расположение всех злачных мест, притонов, ходы­-выходы в жилых кварталах и так далее, уметь общаться с людьми -­ это называется наработкой города. Мы постоянно сталкиваемся с чужим горем, надо уметь правильно реагировать на него.
 Горожане относятся к нашим сотрудникам с большим пониманием, чем, скажем, в Москве и Краснодаре… Менталитет у нас другой, да и сами сотрудники не выходят из рамок поведения. Наши наставники говорят, даже если перед тобой жулик и ты дал ему слово, сдержи его, несмотря ни на какие препоны. Держи слово всегда, иначе тебе не будут верить.
­- Тогда как понять жуткие сообщения, то и дело появляющиеся в СМИ и в Интернете, об издевательствах над подследственными? Допросы с пристрастием со шкалой степени разрешены?
­- Нет, нашим законодательством это запрещено. Нарушать права человека непозволительно, где бы он ни находился. К преступнику можно применять лишь Закон, им одним должны мы руководствоваться, иначе девальвируется само понятие «полиция». Такие случаи единичны, в массовом исполнении ими бы никто не интересовался. Наша задача ­- установить преступное событие, собрать доказательства и только после этого задерживать человека…
­- На срок, зависящий от размера его кошелька?
…От меры совершенного преступления.
­- И всё-­таки… извините за настойчивость.
­- Да. Нарушают закон и люди в форме, от фактов никуда не деться. Но виновные сотрудники правоохранительных органов, как правило, несут более серьезную ответственность за совершенные деяния, чем гражданские лица.
А бывает и так. Проверки службы внутренней безопасности выявили немало случаев, когда подследственные под давлением вещественных доказательств -­ изъятых золота, оружия, наркотиков, денег и так далее ­- сознаются в содеянном, а на суде представляются без вины виноватыми: мол, давали показания под пытками. Особенно изощряются в таких душещипательных рассказах родственники подозреваемых, сидящих в следственном изоляторе. Спросите у любого, ни у кого нет криминального прошлого, все чисты перед Законом. Ради свободы клянутся детьми, родителями, ничего святого. Выложишь стопроцентные доказательства -­ признаются. На удивление «Как же так, ведь клялся самым дорогим?» следует всегда один и тот же трафаретный ответ: «Я не хочу в тюрьму, поэтому и сказал».
Люди просто не знают -­ на одних признательных показаниях далеко не уедешь. И судьи — не наивные дети. Даже если подследственный написал явку с повинной, это ещё не повод к его аресту. Осуждают не за показания, а за реально доказанное преступление. Когда человеку на воле хуже, чем в тюрьме, он идёт на самооговор — чего только не случается в жизни! Однажды пришёл ко мне только что освободившийся из мест лишения свободы и не то, что просит, молит: отправьте назад, в тюрьму. После «ходки» туда от него отвернулись все близкие и родные, оставив без кола и двора. Таким людям, оказавшимся на дне общества, мы помогаем: трудоустраиваем и, по возможности, убеждаем их родственников проявлять милосердие.
­- Это входит в обязанности сотрудников УГРО?
­- Нет, это обязательная составная часть порядочности, которая должна быть заложена в каждом человеке.
­- А как с навязанными уликами в виде подброшенных пакетиков с наркотиками? Обыватели жалуются…
­- Это недопустимое, порочащее мундир действие. Моральный облик сотрудника отдела уголовного розыска, как, впрочем, и всех полицейских, должен быть безупречным. Думаю, этим я всё сказал.
…В кабинете заместителя начальника УГРО я заметила шахматную доску с фигурками полицейских разных рангов и заключенных.
­- Подарил после освобождения из тюрьмы бывший подследственный, совершивший десять краж, в том числе две — серьёзные, ­- объяснил Домарев. -­ Пришёл, как выразился, в контору. Пригнали одиночество и ненужность близким. Показал поделки, которыми занимался на досуге в тюрьме. Поставил в шкаф шахматы и сказал: «Всё, завязал, больше не ворую» …Через четыре месяца попался с поличным. Не отнекивался. Сразу: «Ребята, я это совершил, вы меня честно поймали, я вам всё честно рассказал». Опять сидит в Кочубеевке на строгом режиме. Такие, как он, зла не держат и признаются в содеянном без проблем.
У преступников свои понятия о жизни, свой кодекс чести, и, главное, почти у каждого в душе хоть мизер, но таится желание быть нормальным человеком. Каждый знает, за что садится, к сотрудникам обиды не испытывает.
­- Бывают в вашей работе «проколы»?
К сожалению, да. Мудрецы в попытках снять с себя вину иногда проявляют чудеса. Такие словесные хитросплетения, что не можем связать концы с концами, несмотря на проведённые необходимые мероприятия. Соскальзывают, как угри с удочки… Очень переживаем в таких случаях. Ведь они получают возможность вновь творить преступления, но только более нагло и изощрённо. Зная об этом, мы не выпускаем их из виду, следим до тех пор, пока не попадутся, и отдаём под суд уже за новое, идеально доказанное, преступление — так что наказание висит над преступником, как Дамоклов меч, и настигает в любом случае.
­- На преступников выходите с поднятым забралом — «иду на вы»?
­- Так бывает только в кино, которое порой просто мешает нашей работе. Разное случается в нашей практике. Однозначно, мы должны знать преступников в лицо, изучать их повадки, находить схроны оружия. Подчас приходится выдавать себя за жулика, внедряться в преступную группировку, сидеть в камере. Когда человек попадается регулярно, он не наступает на прежние грабли, приходится искать к нему новый подход. Уровень преступности растёт, а кино превращается в пособие «Как разумно совершать преступления, оставаясь безнаказанным». В погоне за популярностью режиссёры выставляют наши секретные методы и аппаратуру напоказ, предупреждая тем самым бандитов — будьте осторожны, вас могут «разработать» именно так. Преступники грамотные сейчас, умные, хитрые, всё хватают слёту. Разбираются в законодательстве не хуже адвокатов, сидевшие в тюрьме даже отказываются от их услуг — «я сам с усам».
­- Искать преступников, особенно беглых, не легче поиска иголки в стоге стена. Как вам это удаётся?
­- Иногда такая работа растягивается на месяцы, иногда даже на годы. Есть специальные службы, которые помогают нам выявлять преступников. Занимаемся одним делом, и успех у нас общий.
­- А вообще, кто «впереди планеты всей» в полиции?
­- Каждый полицейский считает уникальной именно свою службу. В ловле преступников приоритет, конечно, у уголовного розыска.
­- Как с соперничеством?
­- Вы неправильно назвали азарт. Он есть -­ здоровый интерес, кто раскроет первым дело, они или мы. Сталкиваемся, спорим и в конце концов вместе продвигаемся вперёд.
…Во время беседы очень кстати в кабинет вошёл начальник полиции полковник Мухадин Килба, больше двадцати лет проработавший в уголовном розыске. Легенда отдела. По словам оперативников, до сих пор выезжает с ними на задержание преступников. Ничего не боится, хотя «отметился» ранениями -­ пулевым и осколочными. Старые жулики его уважают, встают, когда он заходит в кабинет.
­ – Душой я в этом отделе. 23 года не так просто взять и выбросить из судьбы. Уголовный розыск — образ жизни. Работа, страховка, взаимопомощь в служебных командировках сплачивают. Авторитет среди личного состава зарабатывается знанием оперативной обстановки. Просто прозябающие на должности, что мелкие воришки — воруют, отсиживают за это положенный срок — ни себе, ни другим.
Мы должны помогать людям — это главная наша обязанность. Хочу от души поздравить через газету всех сотрудников уголовного розыска Карачаево-­Черкесии, работа у них трудная, на износ. Пусть у них будет достойный семейный тыл и быстрый подъём по иерархической лестнице ­- чтобы они дошли от младших инспекторов до начальника полиции, как я, и выше. Плох тот солдат, кто не хочет быть генералом.