Листая Книгу Памяти Карачаево-Черкесской Республики, на странице 624 наткнулся на такую запись: «Каплунов Алексей Иванович, 1922 г. р., ст. Усть-Джегутинская, русский, мл. лейтенант, пропал без вести в 1941 году, служил в 798 с.п. 30 с.д.».
Я знаю, что останки и солдатский медальон Алексея Каплунова были найдены ростовскими поисковиками в катакомбах Аджимушкая под Керчью в 1988 году. О находке было сообщено родственникам и во все соответствующие инстанции. Я сам писал об этом в газете «Коммунизм алашара» («ныне «Абазашта»), в редакции которой работал в ту пору. Книга Памяти была издана в 1995 году. Почему же человек, о котором достоверно известно, что он погиб, защищая Отечество, участвуя в одном из самых героических эпизодов Великой Отечественной войны, до сих пор числится пропавшим без вести? Тем более что, судя по приписке во вкладыше солдатского медальона, он так не хотел этого!

Листая Книгу Памяти Карачаево-Черкесской Республики, на странице 624 наткнулся на такую запись: «Каплунов Алексей Иванович, 1922 г. р., ст. Усть-Джегутинская, русский, мл. лейтенант, пропал без вести в 1941 году, служил в 798 с.п. 30 с.д.».
Я знаю, что останки и солдатский медальон Алексея Каплунова были найдены ростовскими поисковиками в катакомбах Аджимушкая под Керчью в 1988 году. О находке было сообщено родственникам и во все соответствующие инстанции. Я сам писал об этом в газете «Коммунизм алашара» («ныне «Абазашта»), в редакции которой работал в ту пору. Книга Памяти была издана в 1995 году. Почему же человек, о котором достоверно известно, что он погиб, защищая Отечество, участвуя в одном из самых героических эпизодов Великой Отечественной войны, до сих пор числится пропавшим без вести? Тем более что, судя по приписке во вкладыше солдатского медальона, он так не хотел этого!
Мне захотелось собрать больше информации об Алексее Каплунове. Решил начать с боевого пути его дивизии и полка. И сразу же столкнулся с нестыковками. Согласно информации из Википедии, 30-я стрелковая дивизия не участвовала в боях в Крыму и конкретно на Керченском полуострове, где погиб Алексей Каплунов. Но самое главное – в составе этой дивизии не было 798-го стрелкового полка!
В той же Википедии нахожу, что 798 СП входил в 140 СД. Но эта дивизия была сформирована только в октябре 1942 года как Сибирская стрелковая дивизия войск НКВД, в 140-ю стрелковую дивизию переформирована 5 февраля 1943 года. В составе действующей армии она находилась с 15.02.1943 по 11.05.1945. То есть Алексей Иванович Каплунов не мог служить в 798 стрелковом полку, поскольку, согласно документам, пропал без вести (а фактически погиб) до его формирования.
Чтобы как-то разрешить возникшие противоречия, я поискал сведения о Каплунове в ОБД «Мемориал» – объединенной базе данных о советских воинах, погибших, умерших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, а также в послевоенный период. Там я вычитал, что Каплунов Алексей Иванович, 1922 г.р., призван Вязовским РВК Сталинградской области. В донесении Главного управления кадров Народного комиссариата обороны от 25 января 1944 года написано, что связь с ним утеряна с 1941 года. При этом здесь же пишут, что с 8.4.1942 г. он был командиром пулеметного взвода 792 с.п. 390 с.д. Но указанный адрес матери: КБАССР, г. Нальчик, с. Вольный аул, ул. Красная, 34 (ЦАМО, фонд 33, опись 11458, дело 481).
Нахожу информацию о 390 стрелковой дивизии. Она воевала в Крыму. В рамках Керченско-Феодосийской десантной операции (26.12.1941-02.01.1942) соединение в составе 51-й армии высадилось в районе Феодосии. В ходе майского наступления германской 11-й армии в Крыму (8-20 мая 1942 года) дивизия была уничтожена и официально расформирована 14.06.1942.
Судя по времени и местам боев дивизии, речь в донесении ГУК НКО идет о нашем, усть-джегутинском Алексее Каплунове. А сведения о месте жительства матери могли быть устаревшими либо еще одной ошибкой.

***

1942 год. 8 мая. До полной капитуляции фашистской Германии ровно 3 года. Но об этом еще никто не знает.  А немецкие войска, продолжая свое продвижение, переходят в наступление на Керченском полуострове. Войскам Крымского фронта не удается отстоять Керчь, и 16 мая город оказывается в руках врага, а наши вынуждены эвакуироваться на Таманский полуостров. Части, прикрывавшие отход и переправу главных сил, оказались отрезанными и засели в Аджимушкайских каменоломнях. В них насчитывалось свыше 10 тысяч бойцов. В катакомбах нашли убежище и около 5 тысяч местных жителей.
24 мая из-под земли в эфир была передана радиограмма: «Всем! Всем! Всем! Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газов, умираем, но в плен не сдаемся!..» В этот день гитлеровцы, несшие немалые потери от дерзких ночных вылазок советских солдат, начали нагнетать в катакомбы отравляющие газы. Обитатели подземелья спешно сооружали перегородки на пути движения газов, но уже первые газовые атаки успели унести многие жизни.
Не ограничиваясь этим, фашисты стали взрывами устраивать обвалы, которые становились братскими могилами защитников каменоломен.
И тем не менее бойцы продолжали сражаться, отвлекая на себя силы немцев и сдерживая тем самым их наступление на Кавказ. Испытывая острую нехватку воды, продовольствия, медикаментов, боеприпасов, погибая под обвалами и пулями, умирая от ран и голода, они не сложили оружия. На 170-й день обороны Аджимушкая в катакомбах осталось 7 защитников. 31 октября они дали свой последний бой…

***

С 60-х годов ХХ века в катакомбах Аджимушкая начались работы по поиску документов подземного гарнизона. В 1970-е годы здесь начали работать специальные экспедиции. В 1982 году в одной из них принял участие студент Ростовского госуниверситета, мой однокурсник Владимир Щербанов. А уже через год он сам собрал группу студентов для поездки в «Керченский Брест». И вот уже более 30 лет ведет эту поисковую работу. Мне тоже в студенческие годы довелось однажды побывать там.
В августе 1988 года после очередной поездки в Керчь Володя Щербанов и комиссар группы поисковиков Алик Абдулгамидов рассказали мне, что нашли медальон моего земляка. Они передали мне листок бумаги с переписанным из медальона адресом: Орджоникидзевский край, Карачаевская автономная область, станица Усть-Джегутинская, улица Садовая, дом 17, Каплунов (Антон, Андрей, Алексей) Иванович.
– Мы не смогли разобрать имя, записали три возможных варианта, – объяснили ребята. И добавили: – Под адресом и фамилией была приписка: «Нашедшего прошу сообщить».
Годы внесли свои коррективы в адрес Каплунова. Край уже назывался Ставропольским, область – Карачаево-Черкесской. Станица Усть-Джегутинская стала городом Усть-Джегутой. А на улице Садовой сместились номера: бывший 17-й дом теперь имеет номер 19.
Сменились и жильцы этого дома. Каплуновых здесь нет уже давно. «Старики умерли, из детей остались только Антонина и Евдокия. Евдокия живет на Дальнем Востоке, а Антонина – здесь, в Усть-Джегуте, но в другом месте. Над вокзалом, за железной дорогой поднимается улица, даже не знаем, как она называется. В одном месте дорога делает изгиб. Где-то в этом районе живет Антонина», – объяснили мне новые жильцы дома. Они же сказали, что тот, кем я интересуюсь, Алексей – старший сын Каплуновых.
Я двинулся в сторону вокзала, обошел его по улице, ведущей за железную дорогу, остановился на изгибе. Рядом играли две маленькие девочки. Они указали мне на калитку Антонины Ивановны Каплуновой (вернее – уже Хомяковой).
Хозяйка дома вышла со стороны огорода на лай собаки. В ее взгляде читался вопрос. Я думал, что достаточно подготовился к этой встрече, заготовил заранее, как мне казалось, нужные слова. Но в этот момент язык мой словно онемел. Как сказать то, за чем я пришел сюда? Прошло больше 40 лет. Люди стали забывать свое горе. Как передать женщине весть, которая шла к ней сквозь эти годы?
Но что-то надо было говорить.
– Я журналист. Пришел к вам поговорить о вашем брате Алексее.
– Алеша… – Это имя женщина произнесла с какой-то нежностью. – Он ушел на войну и не вернулся. Я не знаю, что с ним стало, где он погиб, где похоронен.
Я рассказал Антонине Ивановне о находке поисковиков. Женщина тяжело опустилась на стоявшую рядом скамейку. Из глаз потекли слезы.
– Бедная мама до конца жизни ждала, что он вернется, – произнесла она и вытерла щеки. Но слезы продолжали стекать по ним одна за одной. – У меня сохранилась его фотокарточка, – вспомнила Антонина Ивановна и ушла в дом. Через некоторое время она вернулась с фотографией.
Я взял в руки снимок. На нем был изображен молодой солдат. Он смотрел с фотографии широко открытыми глазами, которые, казалось, излучали любовь. Светлое лицо подчеркивало, что оно принадлежит доброму человеку.
– Алеша был очень хорошим. И любил рисовать. Помню: мать сядет вязать, а он устраивается перед ней и рисует ее портрет. Очень хороший он был…
Пауза. Похоже, женщина всеми мыслями вернулась в свое детство.
– Я была маленькой, когда он ушел на фронт, и плохо его помню. Только то, как он сидел перед мамой и рисовал…
Больше ничего не смогла сказать Антонина Ивановна о своем брате.
– Антонина Ивановна, – оторвал я женщину от наполнивших ее мыслей. – В найденном медальоне кроме адреса были еще три слова: «Нашедшего прошу сообщить». Ребята посчитали своим долгом выполнить это завещание…

***

Последняя просьба солдата, записанная на вкладыше его медальона, свидетельствует о том, что Алексей Каплунов не хотел пропасть бесследно, как это случалось со многими в ту войну. Но так получилось, что даже после установления места его гибели он так и остается в документах без вести пропавшим. И эту несправедливость, на мой взгляд, нужно исправить.

Г. ЧЕКАЛОВ.