Уже восьмые Крымшамхаловские чтения… К этому привыкаешь с трудом, тем более что на твоей памяти и первые, и третьи, и четвертые… И открывали их потрясающие люди – Азамат Суюнчев, Назир Хубиев… А были учреждены знаменитые чтения в 2009 году трехсторонним соглашением КЧГПУ имени Умара Алиева, историко-культурного и природного музея-заповедника республики и региональной общественной организации «Карачаевский НИИ им. А. Батчаева».
Бурной и смятенной была недолгая жизнь Ислама Крымшамхалова. Точно о нем сказал Осип Мандельштам: «И за эфес его цеплялись розы…». Он был не просто офицером, Ислам служил в конвое российского императора Александра III. И разве скажешь лучше Азамата Суюнчева: «Мне кажется, вот-вот скоро появится на берегах озера Кара-Кель он сам, стройный, знатный, то в блистательных эполетах и подтянутом мундире поручика императорского конвоя, то в белой черкеске с тетрадью новых стихов, то под войлочной широкополой шляпой с мольбертом и красками в руках…»

Уже восьмые Крымшамхаловские чтения… К этому привыкаешь с трудом, тем более что на твоей памяти и первые, и третьи, и четвертые… И открывали их потрясающие люди – Азамат Суюнчев, Назир Хубиев… А были учреждены знаменитые чтения в 2009 году трехсторонним соглашением КЧГПУ имени Умара Алиева, историко-культурного и природного музея-заповедника республики и региональной общественной организации «Карачаевский НИИ им. А. Батчаева».
Бурной и смятенной была недолгая жизнь Ислама Крымшамхалова. Точно о нем сказал Осип Мандельштам: «И за эфес его цеплялись розы…». Он был не просто офицером, Ислам служил в конвое российского императора Александра III. И разве скажешь лучше Азамата Суюнчева: «Мне кажется, вот-вот скоро появится на берегах озера Кара-Кель он сам, стройный, знатный, то в блистательных эполетах и подтянутом мундире поручика императорского конвоя, то в белой черкеске с тетрадью новых стихов, то под войлочной широкополой шляпой с мольбертом и красками в руках…»
Удивительна судьба не только самого поэта, но и его предков, которые были очень известными людьми. Так, прадед просветителя Ислам Крымшамхалов, в честь которого и был назван правнук, был олием – верховным князем Карачая. И прежде всего известен тем, что остановил сражение между генералом Эммануэлем и карачаевцами, защищавшими свою независимость. Его решение прекратить сражение, принести клятву на верность российскому престолу окажется судьбоносным, ибо спасет горский народ от истребления…
О том, что в литературной судьбе Ислама специфическим образом наложились друг на друга обстоятельства индивидуальной биографии и эпохи, говорить не приходится. Про эпоху не будем – уведет далеко от темы, но о легендарной личности как не сказать, как не вспомнить, особенно в дни юбилейные? И как не возразить коллеге, написавшей так об Исламе Крымшамхалове: «Если вдуматься, мы мало что знаем о нем – полулегендарное имя, печальная судьба… От него мало что осталось, разве что немногие публикации в дореволюционных периодических изданиях, статьи и письма…» Но, на мой взгляд, достаточно прочитать книгу писательницы Зинхары Хабичевой или статьи доктора филологических наук Тамары Биттировой, народных поэтов республики Назира Хубиева и Азамата Суюнчева, Кази Лайпанова, чтобы иметь определенное представление о жизни и судьбе удивительного человека, являющегося гордостью не только карачаевского народа, но и всех народов, населяющих Северный Кавказ. Последний, кстати, – мир праху глубоко уважаемого всеми Кази Танаевича – утверждал, что Ислам Крымшамхалов не только изумительно писал, но и переводил с русского на карачаево-балкарский язык басни, вот только растворились они в карачаево-балкарском устном народном творчестве…
Ислам-Бий Пашаевич родился 31 марта 1864 года в а. Карт-Джурте. Рано лишившись матери, потом он скажет: «Мне знакомо слово «горе», потерял я рано мать». Он воспитывался в семье дяди – брата матери Исмаила Урусбиева, о благородстве и образованности которого ходили легенды по обе стороны Эльбруса. Дядя не только обучил племянника русскому и арабскому языкам, основам Корана, но и отдал его в одну из лучших гимназий России, по окончании которой он и был взят на службу к императору. Надо отдать должное Петербургу, здесь, в городе Петра, он сразу берет предельно высокий тон – это постижение русской и мировой культуры, учеба у великих мастеров слова и кисти. В своей статье о Крымшамхалове та же Биттирова пишет: «Возможно, он в первую очередь пробовал свои силы в художественном переводе. Преподаватель гимназии Н. Юхотников, в которой обучался Ислам, как-то сказал: «Один из горцев, воспитывавшихся в гимназии, раз, отправляясь на каникулы в родной аул, взял с собою несколько книг, в том числе басни Крылова. За чтением последних его застала толпа горцев, жителей этого же аула. На вопросы, что это за книга, он решился передать им в переводе некоторые из лучших басен. Сначала с недоумением слушали горцы о подвигах зверей, как разумных существ, и при конце хохотали и удивлялись, как можно писать, а потом читать правоверному такие нелепости, но когда им были переведены нравоучения, они приходили в восторг, рассыпая при этом похвалы русскому уму и хитрости. После этого случая ему не было прохода от желающих послушать произведения Крылова»…
Вот только одно его суждение, но какого дорогого стоит: «Если у наших горцев отсутствуют знания чисто научные, то зато у них развит в высшей степени культ воспитания, между тем как к этому важнейшему вопросу лишь приближается наикультурнейшая Европа…». Честное слово, сидела в музее Крымшамхалова и думала только об одном: «Не репортаж с события надо писать, а просто цитировать и цитировать его, благо сохранились его дневниковые записи». Вот еще одна из них: «Я думаю о талантливости, одаренности своего народа. Сколько веков молчали художники, молчали, ждали своего часа… Представляю, что будет, когда вырвется наружу все, что…».
А я представляю, что будет, когда волей Всевышнего, больше не на кого уповать, найдется повесть Крымшамхалова «Там и здесь», считающаяся утерянной, где, по рассказам людей знающих, читавших это произведение, речь идет о роскошной жизни в богатых домах Петербурга и нищете горских аулов…
Кстати, еще раз о Петербурге. Именно здесь Ислам познакомится со знаменитым художником Ярошенко и станет его другом на всю оставшуюся жизнь. Усадьбу Ярошенко, перебравшегося в Кисловодск с подачи Крымшамхалова, потом будут посещать Рахманинов, Танеев, Репин, Куинджи, Успенский… А Ислам и сам возьмется за кисть. Наверное, оттуда, от дяди, его художнический талант – портреты «Мать и малыш», «Мальчик-карачаевец», «Старик-карачаевец», пейзажи «Сосна», «Стоги», «Аманауз»…
– Мы бы не знали о создании картин «Вершина Белалакая», «Вершина Домбай-ельген издали», «Ледник Аманауз», «Часть Клухорской тропы», «Клухорское озеро», если бы не книга профессора физической географии Мушкетова – «Геологический очерк ледниковой области Теберды и Чхалты», которая была иллюстрирована рисунками Крымшамхалова. Мушкетов писал о нем: «Заведует карачаевскими лесами поручик И. Крымшамхалов, художник и отличный знаток Карачая, он полезен мне был в организации каравана и подборе проводников. А также своими прекрасными рисунками…»
Более избитого заголовка для этой статьи придумать было невозможно, но, согласитесь, более подходящего не придумаешь для человека, который оставил такой след в жизни своего народа, найдя применение своим талантам практически во всех областях человеческой деятельности: от литературы и живописи до архитектуры и строительства, – и который завещал молодым, прожив сам короткую-короткую жизнь: «Спешите за нами, юные. Догоните нас, обгоните. Мы хотим видеть вас впереди себя! Мой солнцем коронованный край, мой Карачай!».
Время не остановишь. Ушел в мир иной Ислам Крымшамхалов, но память о нем живет в народе. Ведь не зря сказал талантливый писатель Азамат Суюнчев: «Мне так и кажется, что вот сейчас за поворотом возникнет силуэт красивого, благородного, тонкого, умного мужчины Ислама Крымшамхалова…»
В некрологе, помещенном в журнале «Мусульманин» в 1911 году, говорится: «Да будет твоя жизнь примером для нас… пусть твоя могила служит местом вдохновения для слабых духом и волею».
Имела счастье побывать на той могиле, имела возможность увидеть место, где над ним после долгих перипетий захлопнулась гранитная плита, поняла – в который раз, – как можно понять, прочувствовать благодаря таким чтениям, как может один отдельный человек обогатить культуру и искусство своего народа на века…
Ну и естественно, логичным завершением чтений стала церемония награждения достойных премии имени Ислама Крымшамхалова людей – Исмаила Сабанчиева, Биляла Лайпанова, Ахузат Мишаеву, Шамиля Узденова, Бурхана Эркенова.