Шакман Эркенов выглядит намного моложе своих восьмидесяти. Знающие его много лет всегда отмечают его скромность, точность в деталях, неприязнь к публичности. В делах он всегда предпочитал все обдумать, взвесить, предугадать возможные варианты развития событий и лишь потом принимать решение. Но, приняв решение, Шакман Хызырович не отступается, а настойчиво идет к своей цели. Практичность и деловитость – его сильные стороны, а завидная настойчивость и недюжинное терпение, умение организовать себя и других всегда позволяли ему достигать удивительных результатов.
Его конёк – производство, где необходимы высокая точность и скрупулезность. Он не привык жаловаться и просить о помощи, даже если приходилось действительно нелегко, и всегда старался сохранять максимальную самостоятельность: уж если взял на себя обязательства, надо выполнять. На работе Эркенов славился своими новаторскими идеями, исследовательским умом и общительностью, а его дипломатические способности позволяли ему разрешать весьма сложные конфликтные ситуации.

Шакман Эркенов выглядит намного моложе своих восьмидесяти. Знающие его много лет всегда отмечают его скромность, точность в деталях, неприязнь к публичности. В делах он всегда предпочитал все обдумать, взвесить, предугадать возможные варианты развития событий и лишь потом принимать решение. Но, приняв решение, Шакман Хызырович не отступается, а настойчиво идет к своей цели. Практичность и деловитость – его сильные стороны, а завидная настойчивость и недюжинное терпение, умение организовать себя и других всегда позволяли ему достигать удивительных результатов.
Его конёк – производство, где необходимы высокая точность и скрупулезность. Он не привык жаловаться и просить о помощи, даже если приходилось действительно нелегко, и всегда старался сохранять максимальную самостоятельность: уж если взял на себя обязательства, надо выполнять. На работе Эркенов славился своими новаторскими идеями, исследовательским умом и общительностью, а его дипломатические способности позволяли ему разрешать весьма сложные конфликтные ситуации.
Сам он появился на свет в семье простых колхозников в 1936 году, и главные воспоминания его детства пришлись на время, когда семья была депортирована во Фрунзенскую область Киргизии. Его память сохранила все подробности этих дней.
«Я хорошо помню выселение, мне шёл тогда седьмой год, – вспоминает Эркенов. – Рано утром мать очень нервно сорвала с нас одеяло, велела мне одеться и помочь сестренкам, на скорую руку сварила мамалыгу и накормила нас. В комнате стоял с карабином солдат, который не позволял брать с собой вещи и еду. Старенькая бабушка совсем растерялась и ничем не могла помочь. Только благодаря офицеру-лезгину матери удалось собрать хоть что-то из съестного. Ночь всем селом провели на берегу реки под открытым небом. Потом долго ехали, в каждом вагоне по 12 семей. Вдоль стен вагона были сооружены нары, на которые невозможно было лечь, так как на одну семью приходилось всего 2-3 квадратных метра. Хуже всего было с водой, очень хотелось пить, а воду не давали. Однажды вечером поезд остановился прямо на мосту над Волгой. Внизу шумела вода. Люди, подумав, что их хотят утопить в море, запаниковали, одни стали молиться, другие рыдали. Но через час поезд тронулся. Ехали долго, за это время люди отощали, заболели, многие погибли. Дальше была Киргизия, поначалу хмурые, враждебные лица местных жителей, голод, тиф, дизентерия, малярия. В нашей семье переболели все, кроме меня. На всё село медицина была представлена в лице одной санитарки, которая, пользуясь недезинфицированным шприцем многократно, заразила практически всё село. Самыми трудными были зима и лето 1943-1944 годов, режим у нас был строжайший, из подручных материалов и купленных у местного населения жердей тополя и вербы строили землянки. Только после смерти Сталина людям сначала разрешили передвигаться в пределах района, а через 2 года в пределах области».
Окончив школу, в 1955 году, несмотря на большой конкурс, он поступил на механический факультет Киргизского сельхозинститута во Фрунзе. «Я мечтал поступить на физико-технический факультет в Томске, но не отпустил комендант, а также мандатная комиссия отказала мне как спецпереселенцу», – рассказывает Эркенов.
Когда карачаевцам разрешили вернуться на родину, он перевёлся из Фрунзе в Ставрополь, где в 1960 году окончил институт. «Мне очень везло на людей, – говорит он. – Я и четверо моих друзей с одного курса и одного факультета должны были ехать по распределению в Казахстан, а мы хотели работать в КЧАО. Я решился позвонить в обком Василию Ивановичу Антонову, и он откликнулся и забрал нас всех четверых».
Шакман Хызырович попал на завод «Молот» (будущий «Холодмаш»), и завод стал его первой школой опыта и мастерства. Директор завода Борис Васильевич Бахтадзе хотел собрать вокруг себя как можно больше молодых инициативных ребят, и Эркенов попал в их число. Молодой, талантливый конструктор, обладающий к тому же прекрасными организаторскими способностями, он сразу обратил на себя внимание, всего за пять лет прошёл путь от конструктора, начальника конструкторского бюро и старшего мастера до начальника цеха.
Во время «хрущёвских» экспериментов после создания совнархозов Бахтадзе забрали в Москву, а в 1965 году первый секретарь обкома Николай Лыжин зашёл в цех завода, и молодой начальник цеха показался ему весьма толковым и перспективным. Через месяц он предложил молодому специалисту создать с нуля новый завод «Микрокомпонент», первый завод электроники в регионе. Шакман Эркенов согласился и энергично взялся за дело. Он запроектировал и возвёл на пустом месте главный корпус завода, запустил производство уже в 1966 году, набрав 300 специалистов, которых он обучал в Одессе.
В Министерстве электрической промышленности СССР, однако, мало кто верил, что из этой затеи что-то получится. Но уже три месяца спустя Эркенов привёз свои первые конденсаторы в Москву. Специалисты министерства, осмотрев изделия завода, пошутили: «Это он, наверное, из Одессы привёз». Однако с тех пор производство в Карачаево-Черкесской автономной области уже было признано рентабельным и не подвергалось насмешкам.
Затем Эркенов создавал новый завод в Учкекене, где проработал потом 11 лет. Пришедшая потом мода на производственные объединения породила создание комплексных предприятий: завода «Спираль» в Зеленчукской, завода «Виток» в Хабезе, конструкторского бюро в Учкекене и завода «Микрокомпонент» в Усть-Джегуте. Эркенов к тому времени работал уже генеральным директором этого объединения.
Он не был обделён вниманием партийного руководства. Эркенов был награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, двумя медалями и множеством почётных грамот…
Однако жизнь не исчерпывалась экономикой. В 1968 году Шакман Эркенов на юбилее профессора Хабичева познакомился с молодой студенткой химико-биологического факультета Марьям Хубиевой. Девушка обучалась в Майкопе, и после окончания института молодые поженились. В семье родились дочери Мадина и Фатима, сын Мурат…
В 1981 году Эркенова перевели в Карачаевск, где в это время было головное предприятие, и там он проработал до развала СССР. К этому времени на предприятии выросли прекрасные кадры, и всего в объединении работали более 20 тысяч человек. Были построены дополнительные заводы в Чечено-Ингушетии и Дагестане. Объединение насчитывало 9 предприятий. КЧАО тогда вырвалась вперед по экономическому развитию, причем во многом благодаря неутомимой деятельности Николая Львовича Сухобоченкова, которого Эркенов называет «тараном». «Там, где подключался Сухобоченков, все вопросы решались мгновенно. Именно он своим авторитетом пробил строительство нового производства электрических часов. При таких руководителях, как Лыжин, Мураховский, Сухобоченков, работалось прекрасно, – вспоминает Шакман Хызырович. – Это были отличные кадры, простые, доступные люди. При них вырастали и новые специалисты, такие как Павел Гуроненко, Султан Дауров, Борис Байбанов, Шамиль Лепшоков».
Благодаря умелому управлению беззаветно преданного своему делу директора и сплочённой работе коллектива завод попал в число крупнейших предприятий Ставропольского края. В течение 30 лет рост производства продукции ежегодно составлял 20­-25 процентов. В объединении было своё подсобное хозяйство, коллектив имел землю под сенокосы, более 430 голов скота, было построено более двух тысяч квартир.
Развал СССР Шакман Хызырович называет трагедией: «Я сразу понял, когда Ельцин сказал, что у России нет врагов и нет смысла тратиться на оборону, что настали трудные времена. В течение трех дней от нас отказались все потребители. А когда Чубайс ввёл пени за долги перед налоговыми органами, предприятия стали разоряться. Чтобы как­-то выжить, приходилось увольнять специалистов. В Карачаевске у меня было 3 тысячи рабочих, а нужно было оставить 300. Рука у меня не поднималась, я предпочёл уйти».
В 1994­-1995 годах Эркенов работал в должности заместителя председателя Народного Собрания КЧР. Время было сложное. Все хотели автономии, но в итоге выходило как в басне Крылова, «лебедь, рак и щука тянули в разные стороны». «Я старался быть миротворцем, -­ рассказывает Шакман Хызырович, -­ и Савельев, тогдашний председатель областного совета тоже пытался утихомирить всех, найти консенсус. В этих сложных условиях все­-таки удалось сохранить единство республики».
О всеобщем уважении и признании заслуг Шакмана Хызыровича можно судить и по доверию к нему людей, чьи интересы он представлял в течение 26 лет в качестве депутата Верховного Совета, переименованного впоследствии в Народное Собрание КЧР, где с 1994 года он занимал должность заместителя председателя.
В 1999 году Эркенов стал советником Президента и был избран председателем Совета старейшин. В этом качестве он тоже старался примирить враждующие тогда стороны. «Я хорошо помнил Бориса Акбашева, он был заместителем председателя облисполкома, прекрасный был специалист, а тут мы оказались по разные стороны. Однако нам удавалось достигать согласия и не потерять уважения друг к другу».
Опыт и мудрость, взвешенность решений и ответственность всегда помогали этому человеку. «Наши родители жили и работали в очень трудных условиях, во многом отказывая себе, -­ говорит он. -­ Но, несмотря на это, стремились от малого к большему, обзаводились семьями, соблюдали закон, обычаи, традиции и относились с уважением к окружающим, не помышляя ни о какой национальной или религиозной нетерпимости. Думаю, главное, чего должно придерживаться сегодняшнее поколение, -­ это свято чтить наши лучшие нравственные нормы, работать, не чураясь «простой» работы. Позволю себе напомнить, что в критической ситуации карачаевский народ выжил благодаря исключительному трудолюбию. Нынче общественные ориентиры и ценности поменялись, но труд ­- ценность вечная. Конечно, трудностей в связи с современной бюрократией и коррумпированностью ныне стало больше, но никогда не следует сдаваться, опускать руки, дать победить себя человеческим порокам. Сейчас в республике мы имеем сильнейший потенциал высококвалифицированных специалистов, и я уверен, что КЧР вернёт себе славу региона с развитой промышленностью и успешным сельским хозяйством».

Фото из семейного архива.