Начало начал судьбы поэта и журналиста Али Акова – аул Жако Хабезского района, который он безмерно любил и прославлял до последнего своего дня. Именно поэтому земляки, жители района и республиканского центра торжественно отметили его 90-летие.
Я познакомилась с ним в 1962 году, как с папой новенькой одноклассницы Аси Аковой. Скромная девочка с длинной толстой косой, единственной на всю нашу девятую школу, ни разу не заикнулась о том, что ее отец Али Гериевич Аков пишет книги. Сведения об этом «просочились» через ее соседку, тоже мою одноклассницу – Таню Косову, дочь Виктора Ивановича Косова, ответственного секретаря нашей газеты, называвшейся в то время «Ленинское знамя». Я прочитала переводы его стихов и была заворожена – тогда такой стиль был присущ только поэтам, печатавшимся в журнале «Юность». Не скрою, Ася мгновенно выросла в моих глазах – весьма устойчивый показатель в случаях со знаменитыми родителями.
По сведениям из брошюры «Цельность и единство жизни и творчества», изданной Государственной Национальной библиотекой КЧР имени Халимат Байрамуковой, его литературное наследие состоит из четырех сборников поэм и стихотворений на черкесском языке и в переводе на русский язык.

Начало начал судьбы поэта и журналиста Али Акова – аул Жако Хабезского района, который он безмерно любил и прославлял до последнего своего дня. Именно поэтому земляки, жители района и республиканского центра торжественно отметили его 90-летие.
Я познакомилась с ним в 1962 году, как с папой новенькой одноклассницы Аси Аковой. Скромная девочка с длинной толстой косой, единственной на всю нашу девятую школу, ни разу не заикнулась о том, что ее отец Али Гериевич Аков пишет книги. Сведения об этом «просочились» через ее соседку, тоже мою одноклассницу – Таню Косову, дочь Виктора Ивановича Косова, ответственного секретаря нашей газеты, называвшейся в то время «Ленинское знамя». Я прочитала переводы его стихов и была заворожена – тогда такой стиль был присущ только поэтам, печатавшимся в журнале «Юность». Не скрою, Ася мгновенно выросла в моих глазах – весьма устойчивый показатель в случаях со знаменитыми родителями.
По сведениям из брошюры «Цельность и единство жизни и творчества», изданной Государственной Национальной библиотекой КЧР имени Халимат Байрамуковой, его литературное наследие состоит из четырех сборников поэм и стихотворений на черкесском языке и в переводе на русский язык. Такой «багаж», конечно, невелик, но он стал достоянием национальной культуры Карачаево-Черкесии. Все мои собеседники подчеркивали, что у Акова не было ни одной посредственной строчки – недаром говорят: мал золотник, да дорог. Али Гериевич не творил «на-гора», на потребу обстоятельств, и единственное, чему не мог не подчиняться, – вдохновению. Произведения его написаны хорошим, добротным слогом. Вкупе с богатой лексикой это воспринимается сейчас как отточенная форма черкесского языка. «Он великолепно владел словом, – поделилась доктор филологических наук, профессор, председатель Союза писателей КЧР Лейла Бекизова, названая сестра Акова. – Он относится к плеяде людей, которые сумели прочертить нартскую линию. Все, что он написал, трогает душу…»
Прошедшие десятилетия не «обесцветили» стихи поэта. Созидательный дух времени, в котором он творил, пленяет теперь ещё больше, трансформируясь в служение духовности и культуре черкесов. Именно поэтому он актуален и необходим молодежи, настроенной на позитивные преобразования в республике. В этом его значимость… Значимость человека, достойно выполнившего гражданский долг с помощью художественного слова. Ибо, соединив своим творчеством поколения, Али Аков сделал то, чего невозможно добиться приказами и законами.
Говорят, человек мудреет с возрастом, но Али Гериевич не успел состариться, хотя в его книгах – философская россыпь. На эту особенность обратили внимание все мои собеседники. Созданные им образы героев волнуют до сих пор, подвигая читателей к мыслям о собственном земном назначении. Поэтому очень жаль, что его книги давно не выпускаются, постепенно превращаясь в раритеты. «Храм Святой Софии», например, был переиздан лишь в далеком 1990 году. А ведь он – кладезь мудрости. Горестный рассказ старшего сына Масхуда Жамзарова о тяжелой участи адыгов на чужбине, в Османской империи, воспринимается однозначно как завещание нашей современной молодежи не соблазняться посулами экстремистов и не покидать Родину ни при каких обстоятельствах.
Вклад Акова в становление черкесской литературы высоко оценен. Его роль в этом плане раскрыта в книгах Лейлы Бекизовой «Литература в потоке времени», «Бытие слова» и заслуженного журналиста КЧР Джагафара Даурова «У истоков черкесской журналистики».
В семидесятых годах прошлого столетия завеса над темой черкесских диаспор в зарубежье приоткрылась и Акова командировали в Турцию. Зарубежные черкесы такие же, как и проживающие в Карачаево-Черкесии, только оторванные от родных корней, от Отечества и потому глубоко несчастные. Результатом поездки стала серия публикаций в областной газете «Ленин нур», ознакомившая читателей с укладом, проблемами и традициями переселенцев и сблизившая их с Советским Союзом. Последующие затем путевые заметки «По дорогам Турции» и «Вдали от Родины» были настолько непривычными и удивительными, что копировались «самиздатом», передаваясь из рук в руки.
16 лет печатались на страницах газеты «Ленин нур» его репортажи с трудового «фронта», зарисовки и очерки о передовиках сельского хозяйства и производства. Его знали на всех культстанах и фермах Хабезского и Адыге-Хабльского районов.
Людская молва – что морская волна. Журналисту Акову приписывалось много добрых дел. И действительно, их было невпроворот: «выбивал» квартиры молодым специалистам. Встречался с учащимися школ. Помогал ветеранам войны. К нему обращались в поисках справедливости – отказа не было никому. Эффективность его статей не раз отмечалась почетными грамотами и денежными поощрениями.
Сам Али Гериевич поделился однажды – как журналисту, ему несказанно повезло, ведь наиболее знаковые его материалы «выпали» на период «хрущевской оттепели», «откинувшей» упрощение действительности. Канула в Лету сталинская лубочность – «жизнь стала веселей, жизнь стала лучше». Работа, отдых и семья – без прикрас, со сложностями и противоречиями давали массу интересных тем. Член Союза писателей СССР Сафарби Хапанцев, считающий Акова своим наставником, охарактеризовал мэтра коротко, но емко: «Он был журналистом-профессионалом широкого диапазона мышления, красивого стиля изложения и владел всеми жанрами газетной журналистики. Даже почерк у него был красивый, каллиграфический. Все, кто работал рядом с ним, стали профессионалами высокого класса».
Первой книге Акова «Путь Давлетука» исполняется в нынешнем году 55 лет. Помнят ли о ней сейчас? Блиц-опрос показал – помнят. Один из книголюбов, Хасан Темижев, даже прочел наизусть его стихотворение «Парий и лиса», чтобы продемонстрировать легкость общения поэта с детьми через стихи.
Писать и говорить об Али Гериевиче в прошедшем времени неимоверно тяжело. Успокаивает лишь то, что Судьба подарила нам счастье общения с ним. По словам Джагафара Даурова, «перед глазами всегда стоит веселый и жизнерадостный Али, оптимист, с открытым сердцем. Он умел видеть в каждом человеке порядочность, умел дружить искренне и честно».
На улице Первомайской, на стене дома № 43, где жил Аков, сейчас установлена мемориальная памятная доска – постарались коллеги, друзья, товарищи, руководство города Черкесска. На ней перо – орудие журналиста. Непритязательная надпись… Так пожелала супруга Назик Хусиновна, чтобы все знали, как чтила она его труд, его творчество.
Али Гериевич, талантливый человек, был везучим и в семье. Многодетный отец (три дочери и два сына), понимающая с полуслова жена, прощающая ему абсолютно все. По женским меркам, даже невозможное. Я, девчонкой, порой удивлялась её терпению, вернее, кротости, и лишь повзрослев, изучив биографию Есенина и роль в его творчестве беззаветно преданной Галины Бениславской, осознала: источник творчества поэта – постоянное, но приходящее и уходящее состояние любви, эфемерный сон наяву. Тетя Надя, как называли мы Назик Хусиновну, пережила супруга на 41 год. Вдовство переносила достойно, не вовлекая окружающих в свои грустные думы. Никогда не видела на ней ярких одежд. Но это не удручало – мягкая улыбка, доброжелательность, спокойный голос были настолько притягательны, что рядом с ней всем было тепло и уютно. В ее доме постоянно кто-то гостил – родственники, друзья-товарищи детей, соседи… Много чего успела она рассказать мне за эти годы, но ни разу ни о ком не отозвалась плохо.
Вот такими и запомнила эту семейную пару – добрыми, общительными, великодушными людьми.

Фото из семейного архива.