– Земля у нас в Псыже всегда была плодородной и славилась своими огородами, – говорил 80-летний Хаджи-Мурат Хуранов, снимая с грядки последние дары осени – болгарский сладкий перец и горький чили ядреного бордового цвета. А запах! Терпко-горьковатый, впитавший в себя все соки земли, – этот аромат, потом зацепившись в памяти осязания, сопровождал весь день, как дух чего-то прошлого, не нарушенного атрибутами настоящего. Разве уловишь такой запах у гор самых красивых, словно выставочных, овощей на рынках или в супермаркетах? Да ни за что!
До этого почтенный аксакал уже давно выкопал картофель, собрал все огурцы и помидоры, фасоль и тыкву, кукурузу – какой же абазинский дом без мамалыги? Как признается Хаджи-Мурат Мухабович, вплотную огородничеством он занялся в последние восемь лет, когда не стало супруги Фатимы:
– Земля умеет не только одаривать, но и от душевных переживаний освобождать. Как это по-современному… стрессы снимать…

– Земля у нас в Псыже всегда была плодородной и славилась своими огородами, – говорил 80-летний Хаджи-Мурат Хуранов, снимая с грядки последние дары осени – болгарский сладкий перец и горький чили ядреного бордового цвета. А запах! Терпко-горьковатый, впитавший в себя все соки земли, – этот аромат, потом зацепившись в памяти осязания, сопровождал весь день, как дух чего-то прошлого, не нарушенного атрибутами настоящего. Разве уловишь такой запах у гор самых красивых, словно выставочных, овощей на рынках или в супермаркетах? Да ни за что!
До этого почтенный аксакал уже давно выкопал картофель, собрал все огурцы и помидоры, фасоль и тыкву, кукурузу – какой же абазинский дом без мамалыги? Как признается Хаджи-Мурат Мухабович, вплотную огородничеством он занялся в последние восемь лет, когда не стало супруги Фатимы:
– Земля умеет не только одаривать, но и от душевных переживаний освобождать. Как это по-современному… стрессы снимать…
Невольно подумалось: в большинстве случаев мы не умеем снимать стресс естественными и здоровыми способами, как это делали наши предки, жившие в обществе с традиционной культурой, с крестьянским трудом на природе, общинными обычаями и душевным общением. Усталый от стрессов, психически истощившийся человек не хочет по-настоящему ни работать, ни учиться, становясь все более неадекватным… И глядя, как споро, сноровисто справляется с уборкой урожая этот уже не молодой мужчина, еще раз убеждаешься – вот она, целительная сила «шести соток»!
А ведь сегодня, будем откровенны, в любой сельской местности заброшенные огороды рядом с домом, где уже много лет не сеют и не пашут, – давно не редкость. Вот вам и главный фактор, вызывающий стресс, – оторванность от природы!
…Набрав увесистую корзину даров огорода, хозяин приглашает нас с фотокором Тауланом в дом, где он живет с сыном Муссой.
Дочь Лида с семьей живет неподалеку и всегда на подхвате – и сварит, и генеральную уборку проведет, и настроение поднимет, обогрев душевным теплом. Жизнь Хаджи-Мурат прожил, как считают его земляки, достойную. Классный бульдозерист, он всегда был востребован в ауле, и не счесть всех проселочных дорог, которые он разровнял, расширил, утрамбовал и привел в божеский вид. Из своих воспоминаний о пройденном жизненном пути он привык высвечивать только светлые страницы. Поэтому резонно недоумевает: и что это за странная, мелочная черта тащить через годы обиду на былой дефицит, трудности быта, бросать обвинения прошлому, что всласть не поел,  вволю не пожил? Ведь речь идет о стране, которая разгромила суперврага рода людского и за три пятилетки не только восстановилась из пепла, но и обогнала западные страны. И все это происходило тогда благодаря, казалось, такой нерушимой дружбе народов…
В 60-е годы судьба забросила бульдозериста Хуранова в Мару, где он со своей бригадой строил дорогу на Кисловодск:
– Жили в вагончиках в Верхней Маре целых три года, потому как объем работ был очень большой. Коллектив у нас был сплоченный: русские, черкесы, абазины, татары. Вот тогда мы и познали маринцев и маринский характер – добросердечный, щедрый, открытый. Люди, благодарные за наш труд, приносили нам айран, домашний сыр, хычины. Мы ведь после рабочего дня совершенно безвозмездно бульдозерами управлялись у них на улицах и подворьях. За время, когда мы строили дорогу, наша бригада сроднилась с местным населением, словом, чужаками мы себя не чувствовали. Помню хорошо заведующего магазином по фамилии Алчаков. Он был в ауле самым уважаемым человеком, и все вопросы общественного характера решались у него в магазине. Так вот, именно он особо нас, приезжих дорожников, и опекал. Всегда был в курсе наших дел.
И, наверное, эти три года, проведенные в Маре, –  одно из самых приятных впечатлений в моей жизни. Там я извлек еще и уроки бережного отношения к земле. В те годы в Маре семьи обрабатывали по два, три, четыре огорода! Выращивали отменный картофель, который пользовался большим спросом, особенно на рынках Ростова. Впрочем, в этом вопросе не отставали и в Зеленчуках, Хабезе, Прикубанке… И как же больно видеть, когда селяне отовариваются той же капустой или фасолью в пакетиках в городских магазинах! А земля ведь предательства такого не прощает, зарастая коноплей да амброзией, вытеснив даже лебеду, которая, кстати, годится в пищу…
Насчет лебеды я согласна. Какие прекрасные пироги получаются, если к основной начинке добавить мелко нарубленной этой травы, которая помогала выживать людям в голодные годы войны… Вот такой он, огородник из Псыжа! И как говорил классик, «его пример – другим наука». Тем более – осенью, когда у кого-то из селян полон амбар своего урожая, а кто-то с авоськой спешит в город… за морковкой.

Людмила ОСАДЧАЯ.
НА СНИМКЕ: Хаджи-Мурат ХУРАНОВ со своим урожаем сладкого перца.
Фото Таулана ХАЧИРОВА.