Усадьба 92-летнего ветерана труда Кичибатыра Хаджи-Бекировича Уртенова находится на высоком пригорке, и отсюда аул Каменномост виден как на ладони. За добротными домами, зданиями ДК, мечети, почты, районной библиотеки шумно несет свои потоки Кубань. А за рекой впавший в осеннюю дрему лес прикорнул на груди горной гряды, которая уходит за горизонт.
– Этот двор, дочка, свидетель многих событий, – говорит Уртенов, – и горьких, и радостных. В них отражена история моей семьи и моего народа. Здесь я родился в 1924 году и сделал первые шаги. В этом дворе играли свадьбы мои старшие братья, отсюда они ушли на фронт, чтобы потом никогда не переступить порог отчего дома… Хасанбий, Сафарбий, Магомед и Солтан-Мурат погибли в той проклятой войне, развязанной Гитлером, и погибли именно в 1943-м, когда выселяли наш народ.

Усадьба 92-летнего ветерана труда Кичибатыра Хаджи-Бекировича Уртенова находится на высоком пригорке, и отсюда аул Каменномост виден как на ладони. За добротными домами, зданиями ДК, мечети, почты, районной библиотеки шумно несет свои потоки Кубань. А за рекой впавший в осеннюю дрему лес прикорнул на груди горной гряды, которая уходит за горизонт.
– Этот двор, дочка, свидетель многих событий, – говорит Уртенов, – и горьких, и радостных. В них отражена история моей семьи и моего народа. Здесь я родился в 1924 году и сделал первые шаги. В этом дворе играли свадьбы мои старшие братья, отсюда они ушли на фронт, чтобы потом никогда не переступить порог отчего дома… Хасанбий, Сафарбий, Магомед и Солтан-Мурат погибли в той проклятой войне, развязанной Гитлером, и погибли именно в 1943-м, когда выселяли наш народ. Живым с войны вернулся лишь брат Топчукъ, раненый, обвешанный боевыми наградами. Что ж, Аллаху было угодно, чтобы мои четверо братьев, отдавшие жизнь за Родину, так и не узнали, как поступило с нами государство, выслав безвинных людей в пески и степи Средней Азии. Там, в хлопководческом совхозе «Пахта-Арал», что в Южном Казахстане, изнывая от жажды и палящего солнца, мы порой мечтали лишь об одном живительном глотке воды из родной Кубани. Сегодня, с высоты прожитых лет, я благодарю Всевышнего за то, что он вернул меня и мою семью в отчий арбаз (двор. – Авт.). Я вовсе не осуждаю тех, кто после возвращения на родину обосновался на других землях и создал новые поселения. И это, наверное, был мудрый шаг – кому-то жить в горах и заниматься животноводством, кому-то сеять хлеб на равнине… Да что же это мы застыли во дворе, заходи в дом!
…В просторной кухне-пристройке царят изысканная чистота и порядок. А ее убранство: большой холодильник, щедро украшенный оригинальными магнитиками, кухонный гарнитур, стерильная плита со сверкающими на ней кастрюлями, дорогой ковер на полу – красноречиво говорят о достатке в этом доме. Сын Расул и сноха Зухра были на работе, поэтому Кичибатыр Уртенов, как всегда, остался дома, на хозяйстве. Несмотря на почтенный возраст, он ловко справляется с домашней скотиной и в курсе событий, происходящих как в ауле, так и в стране, и на все у него имеется своя точка зрения: «Государством нужно управлять так же, как домом. И мы все очевидцы того, как старается для России Владимир Путин, сколько у него выдержки, мудрости в окружении недоброжелателей. И это еще выше поднимает его авторитет в мире».
– Жизнь у меня, дочка, была нелегкой, – продолжает мой собеседник, – но я никогда не отчаивался. Наверное, это помогло мне дожить до моих лет. Хотя становится очень грустно, когда, спустившись в аул, не нахожу своих ровесников. Теперь я за старшего в ауле да 103-летняя Аскерхан Киикова. Скажу тебе откровенно, это мудрая и стойкая женщина. К ней за советом и благословением приезжают даже издалека. Аскерхан из тех, на ком держится авторитет слова старшего.
Слушаю рассказ почтенного аксакала, и невольно приходит мысль: наверное, мы, пишущая братия, не уделяем должного внимания старикам, чьими устами говорит сама история. Надо бы почаще перекладывать на бумагу их воспоминания, оценку событиям минувшей эпохи, ведь пережитое ими не найдешь потом в первозданности изложенного ни в одном учебнике…
– У отца моего, Хаджи-Бекира Якубовича Уртенова, и матери, Налмаз Мурзакуловны, урожденной Темирбулатовой, было шесть сыновей и четыре дочки, я – младший из сыновей. Отец, потомственный животновод, имел около двухсот голов крупного рогатого скота и овец и считался человеком зажиточным, но это не помешало ему поддерживать советскую власть и коллективизацию. Вступив в колхоз, он, не обладая грамотой, тем не менее всегда был на виду: и фермой ему доверили руководить, и даже выбрали председателем ревизионной комиссии. Когда началась Великая Отечественная война, я окончил семилетнюю школу. Пятеро моих братьев ушли на фронт, но для нашего аула это не было рекордом – шестерых сыновей отправил на фронт Махти Джашаккуев, и живыми вернулись лишь двое из них, четверых – Келмырза Темрезов и Джанбот Кагиев. Одним из тех, кто ушел на фронт добровольцем, был и наш зять, известный поэт, член Союза писателей СССР Тохтар Борлаков. Он был женат на моей сестре Рае, но прожили они очень мало – Тохтар погиб в самом начале войны. На фронт я не попал. Обстоятельства сложились так, что меня в числе других моих односельчан послали под Ростов рыть противотанковые рвы, но тут началось наступление врага на Кавказ, и нас вернули домой. А потом была оккупация, через некоторое время последовала депортация…
Он никогда не забудет тот рассвет второго ноября 1943 года, когда вышел во двор задать корм коровам. Было еще довольно темно, когда где-то рядом раздался голос: «Быстро возвращайся в дом! Не до коров сейчас»… Потом Кичибатыр узнает в этом человеке офицера, которого часто встречал в ауле. Примерно в сентябре 43-го рядом с их подворьем (удобное место, чтобы с высоты пригорка контролировать ситуацию в Каменномосте) был разбит палаточный лагерь красноармейцев. Разбившись на группы, они ходили по домам и интересовались количеством членов семей, фронтовиков. Особенно их интересовали отсутствовавшие дома гражданские лица.
– Они могли находиться по осени лишь в одном месте – на знаменитых Прирезках, – продолжает рассказ Кичибатыр Уртенов. – Все колхозы довоенного Карачая имели на полях близ Таллыка прирезанные земельные участки, где выращивали кукурузу и пшеницу. И когда пришел тот горький час прощания с родным домом, полеводов прямо с мест их ночевки, не дав воссоединиться с родными, увозили на американских «студебеккерах» на железнодорожный вокзал в Усть-Джегуте, где формировался состав эшелонов. И редко кто в панике, столпотворении отчаявшихся людей, стариков в полуобморочном состоянии мог найти своих домочадцев, которых привезли с Прирезок. Бывало часто так, что они их искали потом в местах депортации долгое время, что было весьма затруднительно в условиях комендантского режима.
Семью Кичибатыра Уртенова, в состав которой на тот момент входили отец, мать, младшая сестра Марьям, привезли в одно из самых тяжелых по суровому климату мест – хлопководческий совхоз «Пахта-Арал», а впереди была голодная, холодная зима 43-го, когда спецпереселенцы (это клеймо станет социальным статусом депортированного народа на долгие 14 лет) вымирали от болезней и истощения целыми семьями. Выживать в этих адских условиях помогали трудолюбие и сплоченность народа. Рядом с Уртеновыми жили их односельчане Борлаковы, Узденовы, Джабаевы, Кубаевы, и все они поддерживали друг друга, деля кусок хлеба, пиалу кукурузы или муки.
– Не знаю, как дальше сложилась бы судьба нашей семьи, если бы мы не выбрались из «Пахта-Арала» и не перебрались в Киргизию в Панфиловский район. Там и климат лучше, и работа в колхозе была полегче… Домой в 1957 году мы возвращались уже без отца – его сердце не выдержало постоянной тоски по родине. «Мне бы только вдохнуть полной грудью воздуха нашего двора… Помните, какой он чистый, этот горный воздух, смешанный с ароматом леса и дыханием Кубани?» – с этими словами он и умер, завещая обязательно вернуться в свой арбаз, если судьба забросит нас когда-нибудь в родные края.
Они вернулись на свое подворье, как и завещал Хаджи-Бекир. Вместо двух домов и хозяйственных построек их ожидал пустырь, по пояс заросший крапивой. Кичибатыр вместе с молодой женой Айшат, засучив рукава, принялись за расчистку двора. Затем, как и все в ауле, построил землянку. И сегодня, глядя на большой добротный дом, несколько построек, ухоженный огород, опрятный двор, трудно себе это представить…
Шли годы, жизнь Кичибатыра Уртенова, как и у всех, проходила в трудах и заботах. Государство выдало безвозмездную ссуду на строительство домов, в ауле было образовано отделение совхоза «Верхнекубанский», которое обеспечило всех желающих рабочими местами. Вновь позвали к себе механизаторов и полеводов Прирезки. У Кичибатыра и Айшат подрастали трое сыновей: Расул, Сейдул, Сейпул, только бы жить и радоваться. Но беда всегда настигает человека в самый неожиданный час. От коварной болезни, название которой из суеверия горцы никогда не озвучивают, в расцвете лет умирает его любимая жена Айшат, оставив у него на руках троих малышей. В горе и заботах о детях проходили дни Кичибатыра, но жизнь брала свое – ребятишкам нужны были материнская забота, ласка и уход. Так в его дом вошла добрая, милая женщина Марзият, сразу осветившая дом теплом и лаской.
И жизнь входила в колею, когда в дом пришла новая беда. Играя у реки с мальчишками в футбол, 14-летний сын Сейпул прыгнул в Кубань за уплывающим мячом. Так обломилась еще одна веточка семейного древа Уртеновых, оставив в безутешном горе всех, кто любил этого улыбчивого, послушного подростка, подававшего большие надежды…
Спустя годы ушла из жизни и жена Марзият, заменившая его сыновьям мать…
Мы выходим во двор. Боже, как же меняется мироздание! Еще час назад аул, лежащий внизу, и окружающие горы тонули в сизой дымке тумана. А спустя короткое время все вокруг озарили жаркие лучи солнца. Угадав мои мысли, мудрый аксакал заметил:
– В жизни и судьбе все переменчиво – радость чередуется с горем, успехи с неудачами, роскошь и богатство оборачиваются потерей благосостояния и положения в обществе. Неизменна лишь родная земля, твой арбаз, на котором ты появился на свет. И это особенно понятно тем, кто был оторван от родины и пережил печаль разлуки с ней. Об этом должны знать и помнить последующие поколения, наследники земли отцов и дедов.

НА СНИМКЕ: Ветеран труда Кичибатыр УРТЕНОВ.